Тайм-аут - Андрей Титов

Я чувствую возбуждение. Рассказывая, я представляю себя в окружении небоскребов, Уиллис Тауэр, Миллениум парк, кофе, прогулки по набережным, мосты, кирпичные фасады мелких магазинчиков, рестораны, вывески на английском, красивые люди…

— А знаешь, что еще будет очень круто?

Я напрягаюсь. Радужная картина мгновенно выветривается из головы.

— Что?

— Если ты сам себе на это заработаешь.

— …В смысле?

Отец откидывается на спинку стула и еще раз внимательно смотрит на меня. Что-то новое читается в его взгляде, что-то, чего я раньше никогда не видел.

— Ну, коли ты решил наплевать на варианты, которые тебе предлагаю я и выбрать собственные, что ж, не буду этому мешать, но финансировать их я тоже не собираюсь.

В молчании проходит лет триста.

— Это касается всего. Жилья в том числе.

Я смотрю на него, не в силах вымолвить ни слова.

Отец, между тем, продолжает, как ни в чем не бывало.

— Сколько денег у тебя на карте?

Я не сразу соображаю, чего от меня хотят, вокруг как будто вакуум.

— Я не знаю. Тысяч сорок.

— Хорошо. Считай их подъемными. Через месяц я сдам квартиру, в которой ты живешь.

Остаток вечера проходит как в тумане. Свет, звон, пляски, смех. Слегка захмелевшая мама произносит тост, с неподдельной любовью глядя на старика. Поздравляющие беспрестанно сменяют друг друга у микрофона, в числе прочих я замечаю отца Макса, отец Вити тоже здесь. Торт-подарки-пьяные лобызания. Снова танцы. Родители разговаривают, мама время от времени тревожно поглядывает на меня и что-то с осуждением говорит отцу, тот ответствует спокойно, чуть ли не равнодушно. До меня долетают словосочетания «беззаботная жизнь» и «будет полезно».

Я чувствую бесконечное уныние и тревогу, как будто завтра мне на эшафот. Я чувствую, что меня предали.

5

Найти жилье по приемлемой цене, и чтобы при этом не приходилось выходить по нужде во двор, оказалось очень не просто. А работу еще сложнее. В режиме строжайшей экономии так хорошо знакомый, приятный и дружелюбный город обернулся хмурыми лицами кассиров продуктовых магазинов и дешевых едален, недобрыми взглядами в мрачных дворах и повсеместным хамством. И пусть сколько угодно надрывают глотки волосаны в стоптанных башмаках, под гитару вещающие, дескать, любовь главное, парень, а деньги ничто. Ничто, дружище. Ноль. Забудь про них. Будь свободным. В реальности отсутствие денег превращает жизнедеятельность в подобие плохой компьютерной игры. Варианты действий строго лимитированы. Ты волен добираться определенным маршрутом в определенное место, или другим определенным маршрутом в другое место, на этом вольности заканчиваются. Декорации для длительных перемещений присутствуют и выглядят натурально, но функционально они мертвы, без денег это бутафория. Кофейни, кондитерские, книжные, магазины одежды, бары, рестораны, кинотеатры, музеи… Желаете воспользоваться? Карта или наличные? По пять раз на день я смотрю на мобильный телефон. Ну нет. После того как он меня прокатил! Уж лучше сдохнуть!

Тем временем реальность начала потихоньку подминать меня под себя. Походив пару недель по собеседованиям с неизменным результатом, я начал снижать планку, засовывая требования к рабочему месту в задницу одно за другим, дошло до того, что я стал покупать газету с говорящим названием, напечатанную на самой дешевой из возможных бумаге. Две трети объявлений в ней начинались словами «работа для девушек в сфере досуга». Интересного здесь было меньше, «эйчары» оказались похожи друг на друга еще сильнее, чем анкеты, предлагаемые для заполнения, неизменно оставляя впечатление доведенного до отчаяния карточного должника в неладном костюме и галстуке-лопате. Закрывая за собой дверь по окончании беседы, я бы не удивился звуку выстрела.

— Присаживайтесь.

Протиснувшись через узкий коридор, заваленный макулатурой до самого потолка, я попадаю во что-то вроде кладовки с лилипутским столом и сидящей за ним женщиной лет тридцати пяти, на столе несколько обрывков бумаги и телефон. Лицо женщины напудрено до мучной белизны, на голове пышный черный начес, делающий ее похожей на Эльвиру — повелительницу тьмы, только с маленькими сиськами. Поскольку, занятый обдумыванием этого сходства, я прослушал ее настоящее имя, то решил про себя так и называть, «Эльвира с маленькими сиськами».

— Присаживайтесь. — говорит Эльвира, делая неоднозначный пас в сторону коридора.

Приглядевшись, метрах в пяти я замечаю стул с пятнами ржавчины рядом с одной из куч пестрой бумаги. Не уверенный, что именно на это мне предлагают присесть, я вопросительно смотрю на Эльвиру.

— Черный. Несите, не стесняйтесь.

— Переборов острое желание пройти мимо стула сразу к выходу, приношу скрипучее говно и сажусь в дверном проеме.

— Итак… Станислав. — Эльвира пробегает глазами свежезаполненную анкету. — м-м-м, «государственный медицинский»… а почему по специальности работу не ищете?

— Крови боюсь.

— М-м-м. — с совершенно серьезным лицом она читает анкету дальше. Точнее, делает вид, что читает.

Уверен, назови я сейчас в качестве причины неустранимый каловый свищ, она бы точно так же смотрела с умным видом в лист. Предыдущие «интервьюверы» убедили меня в том, что их задача не слушать, их задача — вывалить на меня условия с обязательным «все будет зависеть от вас» в конце, и, уклоняясь от ответов на вопросы, здесь же оформить, пока не одумался. Готов спорить, весь ее мыслительный процесс сейчас вращается вокруг шекспировских вопросов «лох/не лох?» и «если лох, то насколько?».

— Вы имеете представление о том, что такое телемаркетинг, Станислав?

— Ну… «магазин на диване», вроде того?

— Да, вроде того. Наша компания реализует продукцию, используя телекоммуникационные и почтовые каналы, и подкрепляет стабильный спрос на товары различными маркетинговыми инструментами, в частности, рекламой на телевидении и в печатных изданиях, таких как «Успешный садовод», «Любимый дом», «Своими руками» и так далее.

Замолчав, Эльвира выжидательно смотрит на меня, видимо, размах империи должен был меня впечатлить. Вспомнив сосредоточенное кивание Эдика после дельного совета, я пытаюсь изобразить нечто похожее.

— Руководствуемся мы в данном случае различными техниками ведения переговоров, а также основным принципом торговли. Вы знаете основной принцип торговли, Станислав?

— Не уверен.

— «Здесь и сейчас». Никакого времени на раздумья, вы должны максимально красочно и быстро описать интересующий товар, в случае, если звонок входящий, пообещать скидку при мгновенном решении, предоставить платежные реквизиты и оформить заказ. Чем больше заказов вы оформляете, тем выше ваш доход. В конечном итоге, все зависит от вас. Есть вопросы? — произнеся последнее предложение, Эльвира кладет ладони на подлокотники, чуть отрывая зад от кресла, как будто собираясь подняться. Жест явно призван показать, что все кристально ясно и вопросы тут ни к чему.

— Вы сказали «в случае, если звонок входящий». Это означает, что будут и исходящие?

В ситуации, когда входящих звонков не поступает, наши сотрудники самостоятельно обзванивают потенциальных клиентов, никаких ограничений нет, вы можете сами формировать свою клиентскую базу, получая до десяти процентов от прибыли с каждого оформленного заказа. — Эльвира все еще висит над стулом, вопросительно глядя на меня, вся ее поза как будто говорит «ну теперь-то, надеюсь, все?»

— Есть ли у сотрудников какая-то фиксированная часть дохода? Оклад?

Эльвира со вздохом опускается обратно в кресло.

— Поскольку компания умиленно помогает своим сотрудникам с маркетинговой точки зрения, значительно упрощая установление контактов, подобные бонусы не предусмотрены.

— Понятно. — Я поднимаюсь со стула. — Мне нужно подумать.

— Имейте в виду, вакансия закрывается сегодня, кандидатов очень много.

— Спасибо, что предупредили. — Я протискиваюсь в сторону выхода.

— Станислав! — кричит мне вслед Эльвира. Я оборачиваюсь.

— Да?

— Стульчик на место верните, пожалуйста.

6

Покинув одно полуподвальное помещение, я перемещаюсь в другое, бар недалеко от Сенной, в котором мы договорились встретиться с Максимом, впервые со дня рождения Вити. Встречаемся мы тепло, как и положено старым друзьям, болтаем о новостях. Вокруг привычный галдеж, второй по счету графин подходит к концу.

— Я не умею себя продавать. — слышу я свой голос — Каждый раз одно и то же. «Вы готовы?». «Да, конечно готов!». «Вы можете?». «Да, конечно могу!». Особенно в офисах европейских компаний, эти блевотные разноцветные стулья, как в детском саду, кругом все такие сладкие, вежливые, добродушные. «У нас бесплатное питание, ДМС, спортзал, оплата сверхурочных, мы одна семья!» И приходится изображать этот щенячий восторг, — «Да, я тоже исполнительный и добродушный! Я тоже веселый!». А на самом деле я не такой. Я не веселый и не добродушный. И они, б***ь, это знают. Они видят меня насквозь, видят, что я не из их касты и никогда не перезванивают.