Радостная весть - Александр Мень

Вначале эти попытки делались робко, потому что естествознание того времени делало первые шаги. Например, Василий Великий, известный христианский богослов, Отец Церкви в IV веке, соединил схему этого сказания с данными, которые он почерпнул в естествознании тогдашнего мира, то есть в книгах Плиния Старшего, в книгах Аристотеля, Теофраста и других естествоиспытателей греко-римского мира. Но постепенно, к эпохе Возрождения, становится все более ясно, что данные естествознания не отражены в этом сказании.

В чем же дело? Значит, либо не право естествознание, либо не прав тот, кто писал строки Шестоднева, либо... и тут самый важный вопрос повисал в воздухе. Надо сказать: вот это упрощенное "либо-либо" популярно в сознании и теперь. Я хотел бы вам показать, что вопрос вовсе не решается таким образом. Сравнение здесь должно быть не по линии науки.

Тот древний священный автор, который начертал эти первые строки Библии, отнюдь не собирался дать людям что-то вроде пособия по космологии или палеонтологии. Он был учителем жизни, учителем веры, носителем определенного мировоззрения. Причем, надо сказать, что для него это было нечто совершенно особенное, и сейчас я вам об этом расскажу.

Не с наукой нашего XX века или XIX века, не с системами Коперника или Птолемея или с современной космологией, развивающейся в свете теории относительности и понятия об эволюции звездных систем, а мы должны сравнить этот рассказ с древними учениями о Мироздании. Все эти учения исходят из того, что человек наблюдал всегда.

Он наблюдал смену зимы, лета, восход солнца и заката - человек наблюдал устойчивость во всем. И поэтому для него представление о природе было неотделимо от представления о Высшей Предельной Реальности. Иными словами, природа и божественное были для язычников одним, они не отличались друг от друга, и поэтому происходящие в природе процессы были для язычника Божественными.

Природа и ее явления рождались из недр Вечного Божественного Начала, рождались, как из лона некой Матери-Природы, в которой слито и духовное, и физическое. Иногда это принимало форму такого воинственного мифа: борьба между Светом и Тьмой, между Хаосом и Порядком.

В древней Вавилонии на стороне Хаоса выступает гигантское чудовище Молох, Дракон. Бог Солнца и света весеннего вавилонский царь Бог Мардук побеждает это чудовище, опутывая его сетью, разрывая исполинское тело на части и из них создавая себе и другим богам жилище, и это жилище образует Вселенную. И в этой Вселенной появляется человек, созданный из глины и крови Божества для того, чтобы кормить богов и работать на них, появляется лишь как часть этой картины, служебная в космической борьбе.

В других моделях космогенеза Вселенная рождается из недр Первобожества, Первоокеана, как рождается дитя из чрева матери, как, (принимая старинную индийскую метафору), вытекает паутина из паука. То есть Природа созданная и Высшее Начало - единосущны; понимаете, они представляют собой нечто по существу единое. Вселенная не творится, она рождается...

В индийских сказаниях, различных мифах древних египтян, мы всюду встречаем борьбу между Светом и Мраком, между Хаосом и Порядком и рождение в Вечном Бытии, в Вечном Божественном Океане (это чаще всего бездна океана) рождение острова Жизни. Рождается для того, чтобы никогда не измениться, рождается совершенным, но потом когда-то все это должно быть истреблено. Как кончается лето, как кончается день закатными лучами солнца, как кончается жизнь растения, жизнь животного, жизнь человека, так должна закончиться и вселенная, и новый цикл должен начаться. И так, в беспредельности Времени и Пространства, вращая все, не имея ни цели, ни смысла. Таково основное мирочувствие язычества.

Я уже говорил вам, что это мирочувствие подсказано сопереживанием с природой, глубокой связью человека с природными циклами. Да, все неизменно, как неизменны фазы Луны и приливы океана, и все, в конце концов, кончается, чтобы уступить место повторению этих циклов.

В различных миросозерцаниях мы находим либо огромные периоды в сотни тысяч, миллионы лет - кальпы, юги в индийской мифологии, либо Великий Год, который мы находим в вавилонских представлениях. Так, в греческих представлениях Великий Год - это неизменное во времени огромное колесо, которое вращается таким образом, чтобы все вернулось на свои места.

В прошлом веке именно это устрашающее видение захватило Фридриха Ницше, великого мыслителя и великого безумца: ему казалось, что здесь истина, потому что все повторяется в этом бессмысленном вращающемся мире. И в самом деле, реальность окружающей человека природы была такова - она была циклична, она была, в сущности, статична. Человек никогда не наблюдал развития из низшего к высшему в большом масштабе, он видел только кружение как бы на месте.

И вот на этом фоне библейское учение о мироздании врывается как совершенно иное, глубоко отличное, принципиально отличное от языческого миросозерцания. И если языческие космогонии создавались в рамках великих цивилизаций Китая, Индии, Древней Греции, Вавилона, Египта, Ирана, то библейское мировоззрение, библейское мировосприятие, создавалось в ничтожной, маленькой цивилизации, которую на карте древнего мира едва можно было рассмотреть как географическое начало и которая в истории внешней цивилизации играла, казалось бы, весьма незначительную роль, которая не могла похвастаться достижениями, какими гордился античный и классический восточный мир.

Мы не знаем, кто написал на древнееврейском языке первые строки Библии, которые звучат как великая и вечная поэма.

В начале создал Бог небо и землю. Заметьте, здесь нет ни предвечной бездны никакой, ни предшествующей Божеству материи. Нет ничего: нет борьбы богов, чудовищ, титанов - только один Творец, который творит Своим Словом.

"И сказал Бог: да будет свет". Не делает, не конструирует, не монтирует, а только говорит. И, конечно, те, кто писали эти строки, прекрасно понимали, что Бог не говорит, как человек, а что это единственно возможный, антропоморфный, человеческий способ, человекоподобный способ передать воздействие Божественного Разума на бытие.

Предание приписывает эти строки Моисею. Мы не знаем, в какой степени это отражает действительность. И хотя эти строки были записаны значительно позднее, чем жил Моисей, печать пастушеского древнего быта там еще есть. Скажем, там начинается счет с вечера: "И был вечер, и было утро: день первый". Вечер вначале, для кого это? Для пастуха, который ночью под звездами, в ночную прохладу пасет своих овец, для странника, для путника, который период жары пережидает где-нибудь в тени. Это традиция, восходящая к древнему пророку Моисею, жившему за тридцать столетий до нашей эры, и она очень долго существовала в обкатанной устной форме, и, если и была записана, то, вероятно, между восьмым и шестым веком до нашей эры. Но не в этом суть. А суть в том, что этот рассказ точно передает Библейское мироощущение. Есть единственная Первопричина бытия, вот о чем говорит Шестоднев.

Следующее: эта Первопричина является космическим Разумом и Личным Созданием. Потому что там есть такие слова: "И увидел Бог, что это хорошо". Увидеть и оценить может только личность. Я повторяю: тот, кто писал эти строки, прекрасно знал, что у Божественного Начала нет глаз, которыми Он мог видеть, и он использовал эти антропоморфные выражения для того, чтобы подчеркнуть личностный характер Высшего Начала.

Не Абсолют, не Предвечная Бездна, не холодный Первопринцип, который движет миром, а Личностное Начало, к Которому человек может обратиться и Которое говорит человеку.

И далее: если это Начало столь всемогуще, что Оно из небытия рождает бытие, то, быть может, для Него достаточно было одного этого таинственного мистического Слова, чтобы возник мир в один миг - готовый? Ничего подобного мы не видим. Мы находим там поэтапное осуществление Мироздания.

Вот эта Шестодневная неделя, до последнего завершающего дня субботы, она протягивает нить от низшего к высшему. Причем, речь идет о трех этапах, а не о шести. Здесь строится сложный литературный орнамент. К сожалению, я не могу здесь показать, но в каждом дне Творения есть набор рефренов: "и сказал Бог", "и увидел Бог", "и стало так", и так далее.

Если сравнить эти рефрены по линии шести дней, мы увидим, что идет перекличка и очень тонкая. Она создает прямо зрительный узор, который я мог бы на доске здесь начертать. Зачем это нужно? Чтобы показать читателю, слушателю, что речь идет не об адекватном, научном, как бы мы сказали, точноописательном характере текста, а о высокой Священной Поэзии, которая должна передавать самую суть явления, а не его конкретные детали. Это есть учение о начале мира, о смысле мира.

Далее: в Библии говорится о том, что Творец одобряет Свет, который Он создал, одобряет мир, который Он создал. Это "тов", "тов", значит "прекрасное", "доброе", а в конце говорится: "тов неод", то есть "весьма доброе", "весьма прекрасное" и "совершенное".