Большие гонки - Адам Даймен

Моя квартира была в Хэмпстеде, в четырехэтажном доме, с одной квартирой на этаже. Моя - на самом верху, иначе говоря, у меня из квартиры самый прекрасный вид, но и самый долгий путь за почтой или молоком. Типично лондонский дом, открытый всем ветрам. Наша улочка не из тех, что печатаются на брошюрах о Лондоне, а из типичных для Хэмстеда. Ветхий дом викторианского стиля, с портиком, поддерживаемым двумя псевдокоринфскими колоннами. Владелец дома выкрасил его двери в зеленовато-оливковый цвет с кремовым обрамлением, пытаясь таким образом привлечь новых и богатых жильцов.

Со стола в вестибюле я взял письмо и начал долгий подъем, ведущий к нескольким квадратным метрам по баснословной цене, числящимся моим жильем. Послание было из министерства социальной защиты и, естественно, в нем был вопрос о моих доходах. Я весь был поглощен расчетами-я им должен, или, может быть, они мне, когда слегка запыхавшись оказался перед дверью своей квартиры.

Мне не потребовалось много времени, чтобы выбрать нужный ключ в огромной связке и открыть сверхсложный замок, способный задержать незадачливого грабителя на пару минут. Я вошел в гостиную, продолжая взвешивать свои шансы на получение пособия. Там, куда меня посылали, я научился осторожно входить в комнату. Предупреждали, что за вами не должно быть света, нельзя резко открывать дверь, нужно входить согнувшись пополам и таким образом не превращать себя в крупную мишень, быстро перемещаться, не зажигая света. Но все это невозможно выполнить одновременно, тем более чувствуя себя идиотом, если действовать подобным образом в пустой квартире. Вот почему я был уже посредине комнаты, продолжая читать, характерный мелкий министерский шрифт и расшифровывать неясный жаргон, когда услышал команду:

- Руки вверх.

Письмо выпало из рук, когда я оборачивался. В кожаном отделанном кнопками кресле развалился загорелый крестьянского вида мускулистый блондин с облегченным револьвером "Смит энт Вессон", направленным прямо мне в живот. По тому, как он фамильярно обращался с оружием, я понял, что он знает, что делает. Мой живот свело судорогой, я почувствовал, что у меня затряслись колени, что из моего давнего опыта означало все нарастающий страх. Такой долгожданный палач наконец-то пришел.

- Успокойтесь, - сказал человек, но черная дыра его пистолета продолжала глядеть мне в сердце. Он отпил глоток коньяка из стаканчика, ему хватило ума налить его туда. Может быть, это всего лишь грабитель, застуканный на месте? Будь это так, он собрал бы все то, что смог унести, включая и его ужасный револьвер. У этого здоровяка - убийцы была внешность фермерского сына, а старая спортивная твидовая куртка на нем усиливала это впечатление.

Он походил на игрока в регби по субботам, напевающего похабные песенки под душем. Здоровый румянец говорил о том, что большую часть времени он проводит на свежем воздухе. На нем были большие коричневые ботинки, обычно используемые во время охоты и военного типа галстук. На вид ему было лет тридцать пять, светлые волосы зачесаны назад и зафиксированы бриллиантином. Если его встретить на улице, то можно подумать, что это безобидный деревенский парень, саксонских кровей, стопроцентный англичанин с голубыми наивными глазами. Изрядное количество выпитого пива уже начало сказываться на его талии, но его похожие на сосиски большие пальцы, небрежно сжимающие оружие, полностью разрушали это выражение простака. Его глаза следили за мной с микрометрической точностью.

- Садитесь, Макальпин, чувствуйте себя как дома.

В его речи чувствовался легкий дорсетширский акцент. Если меня должны убить, почему это не может произойти в непринужденной обстановке? Я уже был на полпути к кожаному дивану, когда внезапный звонок в дверь заставил меня вздрогнуть, словно кролика, получившего укол.

- Не открывайте, пусть звонят, - сказал он и револьвер в его розовой лапе закачался подобно кобре, готовой ужалить.

- Я не могу. Это старая дева снизу. Она, должно быть слышала, как я вернулся.

Как и большинство людей с саксонской кровью, он не блистал интеллектом.

- Если я ей не открою, она, возможно, подумает, что я совершил самоубийство и вызовет полицию. Она вызывает её по малейшему поводу. Наша улица часто блокируется пожарными, скорой помощью и машинами шпиков, сказал я немного в истерике. Я был благодарен за сюрприз и сжал до боли кулаки.

- О` кей. Но я буду за вами.

Он проследовал за мной в прихожую и разместился так, чтобы его не было видно находящемуся за дверью, а он мог следить за мной. Открывая дверь, я чувствовал, как дрожат руки.

На пороге, подобно ворчливому ангелу, держа Танга, своего маленького пекинеса, стояла соседка снизу, почтенная мисс Принг. Как ни прискорбно, но наши отношения не всегда были радужными. Она регулярно возмущалась моим проигрывателем, слишком шумными друзьями, количеством пустых бутылок, рассыпавшихся по лестнице, и девушками, которые время от времени у меня жили. Она сама себя назначила блюстителем порядка, а Танг, настолько раздражительный, насколько облезший, ненавидел меня невообразимо. Он обнюхивал и облаивал меня. Но в данный момент мисс Принг и её собачий хунвейбин были столь же желанны, как бронетанковый дивизион.

- Ах, мистер Макальпин, - начала она, глядя на меня сквозь очки с двойным фокусом, оплаченные социальной помощью, - я по поводу вашего мусорного ящика.

Никто, сказал я себе, не сможет убить меня в присутствии мисс Принг. Это невозможно, так же как отстреливать птицу в присутствии Папы Римского. Я закрыл за собой дверь, выстрела не было. Спасен ещё раз. Я так и не узнал, что хотела сказать мисс Принг о моем мусорном ящике, ибо, жалко улыбнувшись, я загрохотал по лестнице. Ее жалобное "- Мистер Макальпин! ", посланное вдогонку, прозвучало как вечерний призыв на молебен в мечеть.

Я вихрем влетел в холл. Он был занят молодыми австралийцами, ожидавшими переводов от родителей. Один был почти наг и мечтательно почесывал свой покрытый густой порослью живот.

- Привет, Фил, - сказал обладатель зарослей, отвлекшись от них. - Чем могу быть полезен?

- Мне хотелось бы выйти через заднюю дверь. Спасибо, Билл, - крикнул я, пулей пролетая мимо него. Я думаю, он сказал себе, что мое появление связано с плохой едой, поглощенной ранее, ибо больше он мной не интересовался.

Я прошел через стеклянную дверь, выходящую в "сад". Единственной вещью, "произраставшей" в лишенном солнца из-за окружающих зданий "саду" были пустые пивные бутылки австралийцев и следы посещения Танга. Я перепрыгнул через стену из красного кирпича, отделяющую соседний сад от нашего, пробежал узким проходом перед домом, избегая мусорных ящиков, и выскочил на параллельную улицу. Страх и приложенные усилия заставили меня вспотеть, я хотел как можно быстрее избавиться от своего добряка с револьвером. По улице проезжало такси, я оказался в нем и скомандовал водителю, не успевшему даже затормозить.

Я посмотрел сквозь запыленное заднее стекло, но в пределах видимости не было ни одной машины. Все же лучше перестраховаться, пришлось выйти из такси и спуститься в метро на Фичли Роуд, сделать пересадку на Бейнер Стрит, ещё раз перейти в Ноттинг Хилле и, только почувствовав себя в безопасности, выйти на свежий воздух в Холборне.

Но даже и там я обошел несколько домов, пытаясь просушить пропотевшую рубашку и выяснить, нет ли за мной хвоста. Никто, казалось не интересовался моей персоной. Я вошел в здание YI Пи-Эн, показал свой пропуск ещё дрожащей рукой и поднялся в лифте.

Дежурный офицер сидел в своей стеклянной кабине и читал "Лондон Лук". Он посмотрел на часы - была половина четвертого - и невозмутимо занес время прихода в журнал. Я прошел по коридору и постучал в дверь, на которой можно было прочесть надпись, сделанную мелкими золотыми буквами - "Директор". Услышал какое-то глухое ворчание, я тем не менее вошел.

Квин сидел в своей любимой позе, его ноги в мягких мокасинах покоились на столе, и читал что-то в картонной папке с надписью "Совершенно секретно" и другими кабалистическими знаками и звездочками интерсервиса. Я плюхнулся на стул и ослабил узел галстука.

- Если вы пришли устраивать стриптиз, то я попрошу вас удалиться. Я занят, - проворчал Шеф Устроитель Дождя Квин. - В будущем я прошу вас осведомиться у дежурного офицера, свободен ли я. Ведь ничто не указывает на то, что я готов поразвлечься на столе со своей секретаршей.

Там, естественно, было достаточно места даже для оргии. Но нужно быть полным идиотом, чтобы заниматься секретаршей Квина. Ей было пятьдесят пять. Волосы и очки стального цвета. Душой и телом сторонница правительства с того самого момента, как поступила в ВСО (Выполнение специальных операций) в стране Шерлока Холмса во время войны. (ВСО во время войны было расположено на Бейкер Стрит. ) Руперт, казалось, исчерпал на время свои сарказмы. Пока он перезаряжался, я начал говорить.