Танец на ветру - Медея Колхитида

Краем сознания она уловила разговор между закутанными в плащи с головой фигурами:

— Так вы еще хотите освободитьдевчонку и вернуть ей трон? — насмешливо произнес один из них.

— Нет. Мы скажем, что единственная из оставшихся в живых членов правящей семьи умерла от болезни. Эта совершенно бесполезна.

— А что делать с девчонкой?

— Что хотите. Пусть пока остается здесь. Вот ваши деньги, — раздался звон монет и шаги удалились.

Девочка не обратила внимания, что в этот момент решалась ее судьба. Она уже перенеслась в страну грез, в которой она теперь жила. Там были живы родители и братья с сестрой. Там не было этой камеры и толстой противной охранницы. Не было зла. Там все ее любили.

Трейн уже предчувствовал, о чем пойдет разговор в кабинете главы городской управы. Он не выносил совещаний, испытывая раздражение во время подобных мероприятий, когда надо сидеть и слушать глупую болтовню. Он опоздал на совещание почти на час, когда глава управы уже сказал половину речи.

— Как мило с вашей стороны, что вы зашли к нам, — ядовито произнес глава городской управы. Никакой реакции не последовало.

Трейн, когда хотел, не понимал сарказма. Ни сарказма, ни того, что беспокоило начальство. Но в деле ловли лиц, интересующих городскую управу, Трейн обладал гениальностью.

В кабинете присутствовали лучшие детективы.

— Вы все знаете об ограблении. Но добавились кое-какие новости. Оказывается, украденный артефакт был передан графу Харвелу Советом Магов на временное хранение. Они подняли такой скандал, что Его Величество лично взялся курировать расследование. Нам сказали, что похищенный артефакт чрезвычайно ценен. Какие новости у вас?

Один из присутствовавших детектив поднялся:

— Работал, судя по всему, профессионал. По словам пострадавшего, кроме артефакта из сейфа больше ничего не пропало. Значит, охотились именно за артефактом. Далее, судя по тому, что сейф не пострадал, шифр либо знали, либо он был подобран. Физических следов, кроме кошки с веревкой, нет. Магические следы уничтожены неизвестным заклинанием.

— Короче, нет ни одной улики, не поступает никакой информации. Никакой.

Трейн заговорил первый раз за это время:

— Есть.

Все посмотрели на него с различной степенью интереса.

— О чем вы толкуете? — спросил глава управы.

— Я опоздал, потому что осматривал место происшествия. Для уничтожения следов магии и ауры использовали редкое заклинание. Это одно из немногих заклинаний, доступных оркам. Его используют охотники для уничтожения следов засады. После войны с орками осталось мало тех, кто знает его или умеет опознавать его результаты. Их просто почти никого не осталось в живых.

— Это точно? — обеспокоенно спросил начальник.

— Я не ошибаюсь.

— Так, все свободны. Что делать, вы знаете, не маленькие, чтобы вас поучать. Активизируйте поиски. Найдите мне этот уникум.

Хиш проснулась за полдень. В голове шумело, во рту чувствовался противный привкус зелья. С трудом приоткрыла глаза и снова зажмурилась. Пролежав некоторое время, она поняла, что вставать все равно придется. Хотя бы для того, чтобы попить воды. Жажда мучила немилосердно. Она опустила с кровати ноги и лишь потом попробовала принять вертикальное положение. Это стоило огромных усилий.

Все тело болело так, словно его кто-то использовал вместо тренировочного чучела. Голова кружилась, тошнило. С трудом встала с кровати и, держась одной рукой за стенку, медленно отправилась в ванну. Она надеялась, что холодная вода приведет ее в чувство. Частично идея удалась.

Всю ночь ей снились кошмары. Это все было результатом приема настойки. Мать Рода когда-то предупреждала, что применение таких препаратов тяжело скажется на организме. Да еще и противопоказанная ей магия.

Что же, оставалось только молча терпеть. Благо, что она предвидела подобное и заранее приготовилась. Теперь можно было отлежаться. Все равно с Шахином раньше, чем через два дня, не свяжешься. Хиш благоразумно решила поправить, пока есть возможность, здоровье.

Через два дня она уже шла к Шахину, чтобы отдать товар. Настроение было отличным.

Погода тоже радовала теплым солнечным днем, очень кстати наступившим выходным. На улице было людно. Все куда-то спешили. Хиш неторопливо шла по брусчатой мостовой вдоль двухэтажных каменных домов. Скоро улица вывела ее на площадь перед храмом Единого.

Это было красивейшее здание, одно из достопримечательностей Герона. Величественный фасад храма разделяется на три части галереями по горизонтали и на три части по вертикали пилястрами. Нижняя галерея имеет глубокие порталы. Над ними идет аркада со статуями королей. В центральном ярусе находится круглое витражное окно, по обеим сторонам которого расположены два огромных арочных окна. Выше идет галерея из узких, переплетающихся вверху аркатур, объединяющих две боковые башни.

Колокола начали звонить к началу службы, и в храм потянулись люди. Хиш постаралась смешаться с компанией нескольких бегинок. Бегинки не составляли монашеского ордена и не жили в монастырях. Они отреклись от мира, жили подаянием. Они отказались только от мирских удовольствий, от светской жизни, но не порывали совершенно связей с ними. Их целью была помощь страждущим и облегчение людской немочи. Одеты они были в ниспадающие до самой земли темно-серые платья, на головах были белые покрывала, в руках четки.

Хиш была одета в такую же одежду, поэтому без труда затерялась среди бегинок.

Внутри был полумрак, горели многочисленные свечи, пахло ладаном. Жрец уже начал молитву, ему подпевал хор на галереях.

Чтобы не отличаться от остальных Хиш зажгла свечу и встала в стороне. Склонив голову, она беззвучно шевелила губами. Сама она не верила в богов, слишком рано жизнь разучила ее верить, старалась молиться за своих родных. Полумрак, музыка и запах ладана создавали умиротворяющую атмосферу, и на какое-то время она выпала из реальности.

Очнулась она резко, как только закончилось пение. Оглянувшись, она увидела, что люди потянулись вереницей к жрецу за благословением. Хиш, наклонив голову и пряча лицо в тени, подошла к чаше со святой водой. Опустив в чашу кончики пальцев и смочив их водой, она сделала знак рассеченного круга на уровне груди. Затем прошла вслед за остальными к жрецу.

— Святой отец, я грешна. Отпустите мне мои грехи.

— Все мы грешны, дочь моя. Исповедуйся, покайся в грехах своих, и Единый простит тебя, — жрец показал ей жестом на исповедальню.

Повинуясь жесту жреца, она прошла в комнату. Вслед за ней вошел жрец и плотно закрыл дверь.