Архат - Александр Александрович Носов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
По его затасканной одежде, купленной на базаре и распространявшей запах пота было трудно предположить, что Бес – долларовый миллионер. Из атрибутов миллионеров Бес владел большим черным внедорожником. Он мог бы отойти от дел и не работать, живя на проценты от накоплений, но продолжал торговлю с удвоенной энергией. Он как будто мстил людям за пережитую в детстве нищету.
Его отношение к деньгам сформировалось из зависти к преуспевающим людям. По его мнению, именно они являлись истинными хозяевами жизни и могли позволить себе купить все и всех. Навязчивая идея стать одним из них превратилась в миссию. Каждый его вдох работал на эту идею, устремившись к ней с диким рвением, он не выбирал средств достижения.
Луке он всегда напоминал крысу и внушал отвращение. Его насторожил их разговор с Яном. Ведь ни друзей, ни близких у Беса не было, только партнеры и клиенты.
Он с живостью что-то объяснял Яну, но завидев приближающегося к ним Луку, резко оборвал себя на полуслове и попрощался с Яном, сверкнув неровными зубами желтого цвета. Дерганой походкой Бес торопливо направился к своей машине.
Чем ближе подходил Лука, тем сильнее лицо Яна расплывалось в глупой улыбке. Они пожали руки с братскими объятиями, ставшими за годы дружбы традицией.
– Как оно?
– Нормально. О чем с Бесом говорил?
– О том, что я восхитителен, – засмеялся Ян. – Нам пора, Марк звонил пять минут назад, спрашивал, когда придем, давай вызовем такси.
– Давай лучше прогуляемся.
– Совсем старика не бережешь, пешком ходить не кошерно.
– Я весь день дома просидел, хочется подышать воздухом.
– Откроешь в машине окно и дыши себе, сколько влезет. Что дома-то делал весь день?
– Читал книгу, которую дал Марк.
Ян прыснул со смеху. Когда заходил разговор о книгах, он смотрел на собеседника, как на умственно отсталого.
– Давай все же лучше поедем, а то я ночью совсем не спал.
– Почему?
– Да сосед мой – подонок картавый, водочки накушался и всю ночь джихад своим домашним устраивал. Пришлось до утра слушать причины его недовольства жизнью.
– Почему слышимость такая?
– Вот и я думаю… Как будто этот злодей в соседней комнате глотку рвет. Думал уже ментам звонить, чтоб закрыли его года на три, – хохотал Ян – А что? Научился бы чифирить, цокать сквозь зубы и по фене ботать. Потом бы спасибо сказал, – протараторил Ян, вытирая слезы от смеха.
– Пойдем, пойдем, разомнемся немного, – настаивал Лука.
– Ну, тогда зацени мои новехонькие брюки, – сказал Ян, вопрошающе глядя на Луку.
Он начал вертеться перед ним, привлекая внимание на свои красные зауженные штаны.
– Как педик, – отрезал Лука.
– Все так ходят! – смутился Ян.
– Значит все педики, – со вздохом парировал Лука.
Он считал большим минусом Яна его одержимость в одобрении других людей. Больше всего Яна беспокоило то, как его воспримут и, самое главное, что про него скажут. В особенности Яна волновало мнение людей, которых он по какой-то причине воздвиг себе в авторитеты. К их мнению он прислушивался затаив дыхание, со священным трепетом глотая каждое слово. Потом цитировал обрывки их мыслей в каждом разговоре при любом подходящем случае. Порой Луке казалось, что Ян стремился слиться с ними, чтобы думать и чувствовать через них.
Помимо этого Ян затрачивал огромные силы, что бы соответствовать дутому образу себя и, как он выражался, «быть в теме». Он постоянно гнался за новинками в моде. Если в продаже появлялась новая модель телефона, Ян стремился первым приобрести ее. Он старался окружать себя людьми, стремящимися к тому, что в тренде. В своих тесных кругах они говорили только о том, что считалось популярным. С видом знатоков восхищались искусством, которого не понимали, но которое было принято обсуждать. Носили одежду, которая смотрелась на них глупо, но по какой-то причине считалась стильной. И так каждый день, они понемногу теряли себя, размениваясь на чужие мнения, которые приняли и отстаивали как свои.
– Лучше уж как педик, чем как быдло! – обижался Ян.
– А чем ты отличаешься от быдла? Уж не цветными ли штанишками в обтяжку с модным логотипом?
– Тебе с утра кто-то на яйки наступил? – обижался, насупившись, Ян.
– Извини, просто с матерью сейчас поссорился, – тихо произнес Лука, поймав себя на мысли, что пытается сорвать на друге свою злобу.
– Из-за чего? Тоже педиком ее обозвал? – поинтересовался Ян с напускным любопытством.
– Говорит, что бездельники считались самыми презренными людьми.
– Когда? – насмешливо спросил Ян.
– В старину.
– Урок истории от матушки? – засмеялся Ян – ты бы намекнул, что времена старины прошли, и пора бы снять со стен советскую роскошь.
Лука понимал, что делится с Яном подробностями о его конфликте с матерью, не имело смысла. Ян был не очень внимательным и чутким слушателем, так как самый больший интерес у него вызывал он сам.
Но в место сочувствия Ян часами рассказывал пошлые анекдоты, смешные истории и нелепости, случившиеся с ним в течение дня. Всего этого в арсенале Яна было в достатке. И Лука дал ему слово, поинтересовавшись – как прошел день? Слова сразу же потекли из Яна рекой, как будто он заранее ждал этого вопроса и готовился к нему, подбирая в мыслях наиболее забавные истории и шутки. Он во всех красках стал описывать, как опоздал с утра в институт, встретив друзей, и как потом отшучивался от преподавателя. С кем он познакомился на обратном пути, и какие это «сказочные люди». Ян, не прерываясь, излагал свой рассказ громким голосом вперемешку со смехом и не мог наговориться, размахивая длинными руками.
Прогулочным шагом друзья приближались к центру. Машины становились дороже, улицы чище, люди элегантней и трезвей. Центр напоминал отдельный город и жил обособленно от остальной части. Элитные многоэтажные дома с зелеными газонами, коттеджные поселки, чистые улицы и ровные дороги были словно другим миром по сравнению с их районом.
Через полчаса они ехали в лифте на последний этаж одного из элитных домов, где снимал квартиру их лучший друг Марк.
III
Дверь оказалась не заперта, из-за нее доносились голоса и громкий смех. Без звонка и стука Лука с Яном вошли в прихожую, заставленную обувью. Жилище Марка за редким моментом пустовало без гостей.
Всего два месяца назад Марк покинул их район, перебравшись в просторную квартиру-студию. Она была оформлена в белых тонах в стиле минимализма. Марк не любил захламленности, тесноты и старался избавляться от всего лишнего.
На улице светило весеннее солнце, но окна были зашторены черными занавесками и тусклый желтый свет ламп освещал наполненную гостями квартиру.
Гости разбрелись по комнате, разделившись на три небольших группы. Первая горячо спорила о чем-то, стоя возле стены с книжными полками. Рядом с ними из колонок музыкальной установки в углу комнаты тихо раздавались надрывы Курта Кобэйна, вливавшиеся в общий поток шума. Вторая группа громко смеялась за барной стойкой, уставленной пивными бутылками. Основная группа с довольным видом развалилась на двух диванах, стоявших в середине комнаты друг напротив друга, разделенных зеркальным столиком. Марк сидел в центре среди них с важным видом, не выпуская изо рта сигареты, пересчитывал деньги. Его лицо просияло, когда Лука и Ян появились в комнате.
Марк был невысокого роста, на голову ниже Луки. Его мускулистое тело напоминало панцирь. Он ходил с выпрямленной спиной, гордо подняв голову, твердой походкой человека, знающего себе цену. У Марка были правильные черты лица: прямой нос, подбородок, а выделяющиеся скулы предавали всему лицу брутальную мужественность. За толстыми губами в два ряда сверкали ровные белоснежные зубы. Над раскосыми глазами карего, почти черного цвета нависали длинные брови.
Марк носил стильную, но не вычурную, как у Яна одежду черных тонов, что подчеркивало выразительность его глаз. Он был ухожен, опрятен и пользовался огромной популярностью среди девушек. Но в душе Марк призирал их, считая за «ограниченных и низших существ», которых
