Ночь в монастыре с привидениями - Robert van Gulik

– Мои скудные знания целиком в распоряжении вашего превосходительства. О чем же речь?

– Мне хотелось бы получить дополнительные сведения о трех кончинах, случившихся у вас в прошлом году. Только для того, чтобы навести порядок в бумагах.

Настоятель дал знак монашку покинуть комнату. Когда дверь за тем захлопнулась, он улыбаясь сказал:

– В этих стенах проживает около ста монахов. И это не считая послушников, братьев-прислужников и посетители, которые иногда оказывают нам честь своими визитами. А поскольку длительность человеческой жизни ограничена, то люди заболевают и умирают здесь, как и повсюду. Кого из умерших конкретно ваше превосходительство имеет в виду?

– Просматривая архивы присутствия, я обнаружил среди присланных мне вашим монастырем свидетельств о смерти три бумаги относительно трех девушек, не принадлежащих к вашему дому. Предполагаю, что они прибыли сюда ради совершенствования своего духовного образования?

Видя, как поползли вверх брови отца настоятеля, судья поспешил улыбнуться и добавил:

– Я не помню имен. Я проверил бы их, если бы в мои намерения входило остановиться здесь, но…

Он не закончил фразы, вопросительно посмотрев на собеседника.

Настоятель медленно покачал головой.

– Догадываюсь, о чем думает ваше превосходительство, – сказал он. – В прошлом году, действительно, одна приезжая из столицы, барышня Лю, заболела у нас. Учитель Суень сам лечил ее…

Он вдруг замолчал, уставившись на дверь. Судья повернул голову, надеясь увидеть, кто пришел, но дверь уже захлопнулась.

– Эти скоморохи так обнаглели! – воскликнул отец настоятель. – Не давая себе труда постучать, они врываются повсюду! Заметив удивленный взгляд судьи, он пояснил:

– По нашему обыкновению, мы набрали небольшую труппу профессиональных актеров с тем, чтобы они помогали нам в постановке мистерий во время наших юбилейных торжеств. Эти же артисты развлекают публику, выступая в интермедиях жонглерами и акробатами. Они в общем-то полезны, но совершенно не представляют, как следует себя вести в монастыре. С гневом стукнув по полу посохом, он заключил:

– В будущем году мы обойдемся без их услуг!

– Действительно, я припоминаю, – продолжил судья, – что барышня Лю скончалась после длительной болезни. Могу ли я осведомиться – исключительно для отчетности – кто делал вскрытие?

– Наш эконом. Он изучал врачевание.

– Превосходно. А другая девушка покончила самоубийством?

– Это очень грустная история! – вздохнул священнослужитель. – Барышня Гао была умной, но слишком впечатлительной, страдала галлюцинациями. Мне не следовало допускать ее в число послушниц, но ей так сильно этого хотелось, да и ее родители решительно настаивали, так что я сдался. Увы, однажды вечером, будучи в более возбужденном состоянии, чем обычно, она отравилась. Тело было отправлено семье, и похороны состоялись в ее родном городе.

– А третья? Речь опять-таки о самоубийстве?

– Нет, это был несчастный случай. Барышня Хуан также была весьма не глупа. Ее увлекала история нашего монастыря. Она любила бывать в храме и соседних зданиях. Однажды, когда она находилась на верху Юго-восточной башни, подломилась балюстрада, на которую она облокотилась, и бедняжка сорвалась в овраг, который окружает монастырь с той стороны.

– В моих делах нет результатов вскрытия, – заметил судья Ди. Отец настоятель печально покачал головой.

– Ваше превосходительство, вскрытие не производилось. Останки несчастной не были найдены. В том месте оврага есть провал глубиной метров тридцать, и еще никому не удалось его исследовать.

Наступило недолгое молчание, затем судья Ди спросил:

– Не перед зданием ли, где меня разместили, возвышается башня, с которой сорвалась барышня Хуан?

– Действительно, это та самая.

Настоятель отхлебнул глоток чая, давая понять, что наступило время прекратить беседу, но судья словно бы этого не замечал. Поглаживая свои длинные бакенбарды, он задал еще один вопрос:

– Есть ли монахини, проживающие здесь постоянно?

– К счастью, нет. И без этого моя ответственность достаточно тяжела. Но поскольку этот монастырь пользуется репутацией святости совершенно незаслуженно, я смиренно это признаю! – то многие семьи, где есть девушки, мечтающие стать монашками, добиваются, чтобы они совершенствовали свое духовное образование у нас. Они проводят здесь несколько недель и, получив монашеское свидетельство, вступают в другую обитель провинции.

Судья чихнул. Отерев усы шелковым платком, он сказал самым приветливым тоном:

– Благодарю ваше преосвященство за эти разъяснения. Дело сводилось к простой формальности. Само собой разумеется, я никогда не смел и подумать, что в этих стенах могут иметь место какие-либо нарушения.

Отец настоятель важно склонил голову. Судья допил чай и продолжил:

– Вы только что вспоминали об учителе Суене. Идет ли речь об известном писателе и ученом Суень Мине, который несколько лет назад исполнял обязанности императорского наставника?

– О нем самом. Присутствие учителя – большая честь для нашего скромного монастыря. Как вам известно, его карьера была блистательной. Являясь до смерти двух своих жен префектом столицы, он был затем назначен наставником его императорского величества. Когда пришло время покинуть дворец, трое его сыновей уже достигли зрелого возраста и занимали государственные должности. Поэтому он решил посвятить свои последние годы метафизическим изысканиям. Он избрал этот монастырь местом своего уединения и вот уже два года, как живет среди нас.

Отец настоятель с видимым удовлетворением продолжил:

– Учитель живо интересуется нашей общиной и постоянно присутствует на религиозных службах. Он в курсе всех наших маленьких проблем и никогда не отказывает нам в своих бесценных советах.

Судья тоскливо подумал, что придется нанести визит этому высокому лицу, и спросил:

– В какой части монастыря он обитает?

– Мы отдали в его распоряжение Западную башню. Ваше превосходительство встретится с учителем в зале торжеств, на представлении. Ваше превосходительство также встретит прибывшую из столицы несколько дней назад глубоко верующую вдову госпожу Пао с дочерью, Белой Розой, мечтающей о призвании монахини. Среди нас также находится известный поэт господин Цун Ли. Сейчас это наши единственные гости. Многие лица отказались приехать из-за ужасной погоды. Я не упоминаю о труппе Куан Лая, ибо простые актеры, конечно, не интересуют ваше превосходительство!

Судья находил глупым мнение тех, кто считал профессию комедианта позорной, а актеров – отверженными, и не думал, что от священнослужителя услышит столь безжалостные и несправедливые суждения.

– Актеры исполняют в обществе определенные обязанности, – возразил он. – За очень скромную плату они честно развлекают простой народ, нарушают однообразие его существования. К тому же исторические пьесы знакомят с нашим великим национальным прошлым… Этим преимуществом не обладают мистерии.

– Наши мистерии, – сухо ответил настоятель, – скорее аллегоричны, чем историчны. Их целью служит распространение Истины. Поэтому их просто нельзя сравнивать с вульгарными забавами.

Чтобы смягчить резкость своего замечания, он с улыбкой добавил:

– Осмелюсь, впрочем, надеяться, что ваше превосходительство найдет в них и определенный исторический интерес. Маски и костюмы актеров были изготовлены в нашем монастыре больше века назад. Это драгоценные реликвии прошлого! Теперь же дозвольте проводить ваше превосходительство в зал торжеств. Представление началось уже в полдень, и сейчас играются последние сцены. Затем в трапезной будет сервирован скромный ужин. Надеюсь, ваше превосходительство соблаговолит оказать нам честь и отужинает вместе с нами.

Перспектива оказаться на официальном банкете не слишком обрадовала судью, но в своем качестве начальника уезда он не мог отказаться.

– С самым большим удовольствием, – любезно ответил он. Оба встали. Когда они оказались в полутемном коридоре, отец настоятель быстро огляделся. Он явно испытал облегчение, что никого не увидел, и почтительно проводил своего гостя до массивных дверей.

Глава 4. Судья Ди присутствует на театральном представлении, изобилующем драматическими событиями; молодой поэт говорит дерзости

Их встретил шум гонгов и металлических тарелок, смешанный с пронзительными звуками струнных инструментов. Виновным за весь этот оглушительный кавардак был устроившийся в огромном зале для торжеств монашеский оркестр. Около сотни монахов расположились между высоких столбов, поддерживавших потемневший от времени потолок, и свет дюжины крупных бумажных светильников падал на их желтые рясы.

При входе настоятеля они почтительно встали. Не останавливаясь, он провел судью с собой на возвышение рядом со сценой. Он указал уездному начальнику кресло справа от себя, кресло слева оставалось не занятым.