Повелители сумерек - Василий Владимирский

В комнате был еще один человек, который в этом не сомневался.

— Ты или храбрец, или дурак. В любом случае…

Петер глубоко вздохнул и приготовился слушать последнюю историю в своей непутевой жизни.

Гость, заявившийся под вечер в дом дядюшки Карло, ничем особо примечателен не был. Однако дядюшка сразу насторожился, подобрался и стал похож на кошку, учуявшую мышь, или, напротив, на воробья, заметившего кошку. Два противоречивых желания — закогтить добычу и удрать в кусты — боролись внутри старого моряка. Победило, как всегда в таких случаях, третье: хозяин щедро набулькал граппы в две жестяные кружки, пригласив гостя за стол. Граппу Карлуччи Сфорца, как и большинство жителей Корсики, делал сам, благо винограда кругом росло — хоть залейся. Опять же, разделяя гордыню земляков, свой напиток дядюшка полагал лучшим если не на всем острове, то уж во всей Алерии — как пить дать.

Вот именно что пить дать!

А кто усомнится, тот дня не проживет!

Гость не усомнился. Но и восторга особого не выказал. Вежливо пригубил угощение и поставил кружку на стол. Жест окончательно убедил хозяина: гость — оборотень. Не настоящий, какой бегает ночами в обличье волка, а тот, кто при свете дня выдает себя за другого человека. Длиннополый кафтан миланского сукна, башмаки из телячьей кожи, какие на побережье носит каждый второй, и массивный, явно дутый перстень на среднем пальце не ввели в заблуждение тертого контрабандиста. Этот синьор привык носить парчу и брокат, пить «Лакрима Кристи», а не крепчайшую граппу, и вообще — на Корсике он, видимо, впервые.

Приплыл с материка. Скорее всего, из Рима, судя по произношению.

Личина не смутила дядюшку. Мало ли народу плывет на Корсику, обтяпать разные делишки. Сплавить левую партию шелка или пряностей, доставить куда надо человечка, желающего избежать назойливого внимания властей… Работа как работа. Вези подальше, сгружай поближе, держи язык за зубами и прячь денежки. Заказ незнакомца тоже выглядел вполне заурядным. Требовалось забрать трех людей с одного из островков Тосканского архипелага. Да, доставить в Неаполь. Нет, самого гостя там не будет. Не все ли равно моряку, кого забирать?

Дядюшка Карло подумал, что все равно. Тирренское море он знал лучше, чем норов покойной супруги. Царство ей небесное, и храни Господь святых в раю от причуд тетушки Бьянки!

— Ваша цена, уважаемый?

Незнакомец едва заметно усмехнулся и назвал сумму. Сумма была приличной. Но далеко не столь огромной, чтобы вызвать подозрения. Это тоже настораживало. Слишком умен пришелец, похоже, он все тщательно просчитал заранее. Такая тщательность могла означать лишь одно: заказ очень важен, но гость старается это скрыть.

Отказываться от заработка было не в привычках дядюшки Карло. Но и напрасного риска он не любил. У дельца имелся душок. Едва ощутимый, но пакостный. Словно ворона нагадила в граппу.

— С какого именно острова надо забрать почтенных синьоров?

Карлуччи Сфорца вдруг сделался необычайно вежлив, что случалось с ним редко. И всегда — при вполне определенных обстоятельствах.

Едва прозвучало название острова, дядюшка Карло понял: его опасения не напрасны. Дурной славой пользовался островок, и след ее тянулся далеко в глубь времен, словно клочья грязной пены за кормой «Летучего голландца».

— Это обойдется вам значительно дороже. — Старый моряк уставился в свою кружку.

Гость слегка приподнял бровь:

— Почему же, друг мой?

— Потому. Говорят, в пещере под островом живет дракон. А рыбаки ночами слыхали детские крики на его скалах.

— В вашем возрасте нелепо верить сказкам.

— За сказки — отдельно. За возраст — отдельно. Раскошеливайтесь, синьор, иначе не возьмусь.

— Ох уж эти корсиканские суеверия… Ладно. Сколько вы хотите?

В первую голову дядюшка Карло хотел, чтобы гость убрался из его дома ко всем чертям. С каждой минутой дело все больше смердело гнильцой.

— Дюжину венецианских дукатов.

— Хорошо.

— Сверх названной вами цены!

— Хорошо.

— Дукаты подлинной чеканки?

— Обижаете, друг мой. Только учтите: людей требуется забрать вечером. Из бухты Кала Маэстра. Надеюсь, вы не боитесь ходить в море ночью? Мимо Неаполя не промахнетесь?

«Сатана разъешь тебе печенки!» Моряку понадобилось допить граппу залпом, чтобы не разразиться проклятиями. Цену он назвал совершенно несуразную, будучи уверен в отказе. Гость плюнет и уйдет, унося с собой весь ворох припасенных неприятностей, а он, дядюшка Карло, вздохнет с облегчением и как следует выпьет граппы во славу собственной осторожности…

Теперь слово сказано, нельзя терять лицо.

— Половину вперед!

— Разумеется.

«Что ж, деньги есть деньги, — думал Карлуччи Сфорца через пару часов, взвешивая на ладони тяжелый кошель. — Заберем эту чертову троицу, доставим в Неаполь… Не впервой. Санта Мария де ла Чертоза, молись за нас, грешных!»

Сладкий звон монет гнал с горизонта тучи дурных предчувствий.

— Эй, Роберто, Андреа! С утра начинайте готовить тартану. Идем на Монте-Кристо.

Попутный ветер бился в парусах, унося суденышко прочь от родной Корсики. Вода за бортом подмигивала юному Андреа солнечными бликами: эй, улыбнись, жизнь чудесна, парень! Каждая волна в кружевном лифе пены напоминала грудь красотки Виланчелиты, каждый порыв ветра походил на страстный вздох. Вспомнишь — озноб по коже. Сладкий, ледяной.

Даже ворчание дядюшки, стоящего у румпеля, не могло омрачить красоту дня.

— Выбирай брасы втугую! Булиня прихватить! Бездельники…

Это старик больше так, для порядку. Тоже, нашел бездельников. Роберто, сын ворчуна, с младых ногтей в море, да и Андреа не вчера на борт ступил. Давно, давненько его отец упросил Карлуччи Сфорца, своего старшего брата, взять мальчишку на тартану. Посудинка у дядюшки ладная, ходкая. Трех человек вполне хватает, чтобы бегать туда-сюда. Наберешься опыта — и айда на большой корабль. Ходи себе в Барселону, Лиссабон, Марсель, в Танжер, что на марокканском берегу, в Стамбул. А со временем, быть может, — в неведомые страны, где люди с глазом на пузе говорят тарабарщиной, перец растет на деревьях, а золотые самородки рассыпаны под ногами: бери — не хочу!

Правда, пока что Андреа дальше Генуи не ходил. Но это пустяки. Вот к вечеру они приплывут на Монте-Кристо. Оттуда — прямиком в Неаполь, где у куртизанок для любого молодца сто улыбок про запас. Погода — благодать, работенка — не бей лежачего. Что ж ты брови супишь, Карлуччи Сфорца, лихой корсиканец? Наверное, потому, что ты старый.

В сорок лет Андреа тоже ворчать обучится.

Было еще светло, когда тартана, обогнув зеленое блюдо Пианозы, оказалась в виду острова. Дядюшка решил перестраховаться и вышел в море загодя: чтоб не опоздать к сроку, если ветер переменится. В паре миль к северу, чайкой на волнах, мелькала уходящая прочь шебека, держа курс на Ливорно. Странно, идя в этом направлении, шебека должна была пересечь курс тартаны прямо по траверзу — и вряд ли Андреа не заметил бы ее раньше. Разве что прямо от острова отплыла…

Бросив на шебеку короткий злой взгляд, дядюшка Карло принялся внимательно изучать каменного великана, вставшего на пути. Не остров, а чистая беда: угрюмые скалы, круто обрываясь вниз, зубом исполина торчали из воды. Вершина пламенела кровавым отблеском, в серо-черной плоти утесов местами чудились вскрытые жилы. Конечно, это были всего лишь жилы местного мрамора-багрянца, но день мигом утратил очарование.

Воистину: Монте-Кристо! Möns Christos.

Гора Христова.

Голгофа.

Хребты скал щетинились зеленью пиний и миртов, что несколько скрашивало общую мрачность.

— Обойдем остров с юга. Зарифить парус! — распорядился старший Сфорца.

Матросы кинулись выполнять команду. Дядюшка Карло налег на румпель, и тартана пошла правым галсом. Когда перед командой открылась восточная оконечность Монте-Кристо, юный Андреа ахнул от восторга. Словно завернутая в грубую паранджу красавица-турчанка, вопреки заветам Пророка, вдруг откинула покрывало, явив свою прелесть потрясенному миру. Укромная бухта с песчаным пляжем распахнулась подобно вратам сказочного дворца. Волны цвета египетского гиацинта лениво гладили золото берега. А выше, на утесах, — темный изумруд вереска и фриганы, где без страха паслись дикие козы.

На самого Карлуччи Сфорца сия идиллия, надо сказать, не произвела никакого впечатления. Он явно бывал здесь раньше: вход в бухту удавалось обнаружить, только находясь прямо на траверзе, а старый контрабандист знал заранее, куда идет. Дядюшка хмурился, кашлял, едва заметными движениями подправляя курс тартаны. Он явственно бормотал под нос заклятия от злых духов и сглаза.

Видимо, не слишком полагался на силу доброй молитвы.