Вне досягаемости - Даниил Лузянин

— Понимаешь, — мужчина снял майку и штаны и забрался под одеяло, — у него мечта, такая же, которая когда-то была и у меня. Сегодня мы уже вспоминали, кажется, самые важные моменты нашей жизни. Помнишь, что изменило ее? Оправданный риск…

— Я прекрасно помню наш сегодняшний разговор, — Ира посуровела, — и хорошо запомнила твой обман. Что ты придумал о земных неделях и установленном времени ожидания? Ведь никаких инструкций на этот счет на самом деле нет.

— Да, это так, — признал старый капитан, — я тоже прекрасно помню ту клятву наших коллег, что гарантировали нам передачу сигнала в любых обстоятельствах, бесконечно долго. Пока они живы, пока жива вся наша цивилизация. Но отменить полет я не могу.

— Почему? — удивилась женщина, — ты ведь не станешь оправлять наших детей в неизвестность? Я категорически против этого.

— Ира, у наших детей есть мечта, и когда я думаю о них, о том, какая судьба им предначертана, я думаю не как опытный командир и капитан, а в первую очередь как отец. Мы с тобой и нашими друзьями пролетели на том лайнере более двенадцати световых лет. Мы испытали его в самых худших условиях, я лично проверил все системы корабля. И конечно я несу ответственность за свое решение, но я не хочу, да и не могу препятствовать нашим детям в стремлении к своей мечте. Я уверяю тебя, на борту они будут в еще большей безопасности, чем здесь или на Земле. А если на том конце маршрута их никто не встретит, они всегда смогут вернуться. Подзарядят батареи, проведут обслуживание и вернутся. Если же наших детей встретят коллеги, исполнятся не только их, но и наши мечты. Разве ты не хочешь, чтобы наши исследования были оценены по заслугам?

Ира улыбнулась скромной улыбкой тонких губ и поцеловала мужа:

— Ты всегда умел убеждать.

***

Сегодня все небо было сковано серыми, совершенно непрозрачными тучами. Вот-вот грозил начаться мелкий, нудный дождь. Отведённая капитаном земная неделя вышла, а сигнал с Земли так и не был получен. Команда долго дискутировала по этому поводу, но в итоге приняла решение: полету быть. За это выступила мужская часть коллектива и Лиза, как член экипажа.

Все дела были сделаны и переделаны уже по несколько раз: вещи собраны, уложены и переложены, аккумуляторы, даже демонтированные, заряжены, приборы проверены-перепроверены, траектория предварительно рассчитана. Наконец, настал день вылета.

Напротив межзвездного лайнера, спиной к нему, стояли двое. Оба в лёгких светлых скафандрах, в которых можно было ходить по поверхности планеты не одни сутки. Парень с чёрными, смоляными волосами, из-за чего лицо его приобретало в шлеме неправильные черты и девушка со светлыми и добрыми глазами, которые затмевали все прочее. На них смотрели четыре пары глаз. Одни с горечью и тревогой, другие со страхом и обреченностью, третьи со стальной уверенностью, четвертые с непоколебимостью. Женщины почти рыдали, мужчины слегка улыбались.

— Пора, — сказал Марат, и мать кинулась к нему. Крепкое объятие и рукопожатие с отцом. Улыбка и пара слов в добрый путь от Марии, похлопывание по плечу от Сергея. Рядом Лиза, тоже плачет и тоже улыбается, да и у парня слезы наворачиваются и комок в горле застрял.

— Пора, — повторил старый командир слова Марата и отошёл на шаг назад. Вслед за ним встал и вытянулся по струнке, насколько позволял горб, его друг, а их супруги так и остались стоять, поддерживая друг друга и горько рыдая.

Пара развернулась и пошла к шлюзу. На равнине местами начал накрапывать дождь. Марат и Лиза, изредка оказываясь под натиском разогнанных воздушными потоками капель, старались держаться, но ноги плохо слушались их, и они шли медленно, с трудом делая каждый новый шаг.

Наконец, громада лайнера накрыла их собой, а путь преградила металлическая дверь шлюза. Парень и девушка, издалека едва различимые чёрные точки на фоне серебристой обшивки корабля, помахали таким же черным точкам, замершим на склоне холма, в надежде, что их увидят. И они увидели друг друга. И им помахали в ответ. Молодой человек обнял девушку за плечи, и вместе они перешагнули одну из точек невозврата.

Дальше была герметизация, смена скафандров, размещение в креслах, чтение журналов, проверка систем и подготовка к старту. Бортовой компьютер вывел предстартовый отсчёт, автоматически произвел зажигание и пуск. Ионные двигатели отрыва заработали на полную мощность, и маленький космический корабль отправился в большое путешествие по просторам безграничного Космоса. Свет в иллюминаторах сменялся оттенками фиолетового, постепенно переходя в абсолютно черное бескрайнее море, по которому были разбросаны миллиарды сверкающих, горящих и искрящихся кораблей, из которых лишь несколько десятков управляемые, как и этот корабль.

Четыре человека провожали взглядами лайнер, оставляющий за собой след траектории. Вот он превратился в точку, пронзил волнующиеся облака. И пропал из видимости, растаял последний оставленный двигателями след в атмосфере. Межзвёздный корабль был успешно выведен на орбиту планеты Бетеро-Лейтен, сделав вокруг которой несколько разгонных витков, он с помощью притяжения звезды Лейтена выйдет на требуемую траекторию и наберёт скорость.

***

Последний виток подходил к концу. Немалая скорость уже создавала на корабле некоторую искусственную гравитацию, и команда не могла покинуть отведенные кресла. Лишь два из четырёх кресел были заняты. Лиза до сих пор плакала, и ее короткие всхлипы, искажаясь в гарнитуре, заставляли Марата то и дело отвлекаться. Наконец, и его нервы сдали.

— Мы ещё можем отменить все, — с раздражением произнес парень, в то же время продолжая наблюдать за показаниями приборов.

— Нет, не надо, — сквозь всхлипы ответила Лиза, — просто — расставание, это всегда грустно, а тем более расставание навсегда. — И девушка вновь зашлась в плаче.

Марат с минуту напряженно вглядывался в горящие на панели приборов индикаторы, а затем широко улыбнулся.

— Ты боишься, что мы никогда больше не увидимся с родителями? Это понятно. Но у меня есть несколько вариантов наших дальнейших действий. Первый вариант: мы не летим вообще, но его учитывать мы не будем. Второй вариант: слетать до Земли, и, если там все плохо, вернуться обратно. Если нам повезет, наши родители еще будут живы. И третий вариант, если на Земле все в порядке, — прилететь и увековечить память о них. Это самое большее, что мы можем сделать. И именно на это они и надеются. Они надеются, что их труды не пропадут напрасно, а станут для нашей цивилизации ключом в новый мир. И наша миссия донести им этот ключ, — Марат сделал многозначительную паузу и,