Бесконечная шайка - Иоанна Хмелевская

Я отправилась в город по делам, но поднявшийся вдруг страшный ветер заставил меня поспешить домой, ибо беспокоили оставленные открытыми окна. Зима уже перешла в весну, стало тепло, и батареи топили по-страшному, приходилось день и ночь держать окна открытыми. Я боялась, что сыновья оставили открытой и балконную дверь в своей комнате, сквозняком при таком ветре могло побить все стекла. Вот я и поспешила домой, в надежде хоть половину сохранить.

Войдя в квартиру, я не заметила никакого ущерба, может, потому, что сыновья закрыли за собой дверь в свою комнату, так что сквозняка не получилось. Вот молодцы! Пройдя в комнату, я услышала жуткий визг. Ага, значит, оставили у себя открытой балконную дверь, от чего и визжит щель под дверью между нашими комнатами. Придется закрыть балконную дверь.

Открыв дверь в комнату мальчиков, я так и замерла на пороге, не входя в нее и не веря своим глазам.

На полу у шкафа лежал незнакомый человек. Лежал лицом ко мне, с закрытыми глазами и разбитым лбом, из которого сочилась кровь. Балконная дверь и в самом деле была открыта, на полу по всей комнате разбросаны вещи.

Я не стала наводить порядок, я не стала закрывать балконную дверь. До того ли? Ведь передо мной мертвый человек. Труп, так сказать. Посторонний мертвец в комнате моих сыновей! Кто это и как здесь оказался? А может, он еще жив? Надо бы пощупать... Нет, ни за что! Хорошо, что телефон в моей комнате. Кому звонить — в «Скорую» или в милицию?

Повернувшись, я закрыла дверь, на подкашивающихся ногах подошла к телефону и тяжело плюхнулась в кресло. Так куда же звонить? Победила милиция. Я рассуждала так: если человек действительно мертв, «Скорая» оставит его там, где он помер, а милиция обязательно заберет. А мне самым важным казалось избавиться от неожиданного гостя, независимо от того, жив он или нет. Не желаю, чтобы всякие валялись в моей квартире!

Дежурная в милиции мое сообщение восприняла спокойно. Она велела мне сообщить свою фамилию и адрес, не входить в помещение, где лежит потерпевший, ни к чему не прикасаться и спокойно ждать. Сейчас приедут.

Я стала ждать, может, не совсем спокойно. Щель под дверью продолжала визжать и посвистывать с разной интенсивностью. Во дворе рабочие с грохотом сбрасывали трубы с грузовика. У кого-то не заводилась машина, двигатель ревел натужно и гас на медленных оборотах. Оставленное в кухне включенное радио передавало бравурные марши.

Вдруг в прихожей что-то грохнуло с такой силой, что заглушило весь этот шум. Оторвавшись от окна, куда, скрашивая ожидание, бессмысленно пялилась, я бросилась в прихожую, рванув дверь с силой и, не исключено, со сдавленным криком.

— Прости, мамочка, — сказал старший сын. — Не хватило рук, так и знал, что торба наконец не выдержит.

Молча смотрела я на валявшуюся на полу пластмассовую сумку с оторвавшейся ручкой и раскатившиеся по всей прихожей банки сгущенки. У ног сына лежал большой пакет, сквозь прорвавшуюся бумажную упаковку было видно, что это какой-то деревянный ящик.

Приняв мое молчание за осуждение, сын счел нужным оправдаться:

— Ты же сама велела купить сгущенку про запас, когда попадется, вот я и купил. А это инструменты, я давно за ними охотился. Надеюсь, не поломались? Ящик я держал под мышкой, от сквозняка дверь захлопнулась, вот все и разлетелось.

Я взяла себя в руки и принялась собирать с пола банки сгущенки.

— Давай быстрее наведем порядок! В квартире беспорядка и без твоего достаточно. Сейчас приедет милиция.

— Милиция? — удивился сын. — Зачем?

— Я их вызвала. Помоги мне собрать сгущенку. Сын на сообщение о милиции прореагировал неожиданно:

— От милиции я скорее прятал бы инструменты, а не сгущенку. Ее я купил официально, а их — из-под прилавка.

— Не входи! — заорала я диким голосом, потому что он кинулся с инструментами к себе в комнату и уже взялся за ручку двери.

Сын, как ошпаренный, отскочил от нее.

— Почему? Что случилось?

Я постаралась ответить как можно спокойнее:

— Потому что там лежит какой-то человек.

— Это как лежит? Пьяный, что ли?

— Не знаю, может, и пьяный. Но скорее всего мертвый. Именно потому я и вызвала милицию. Велели не входить.

Сын бросился в ванную, сунул ящик с драгоценными инструментами на самое дно ящика с грязным бельем и вернулся в прихожую.

— Мать, повтори еще раз, что ты сказала. Что за человек? Почему лежит у нас? Кто-то из знакомых?

— Нет, незнакомый, во всяком случае, я его никогда не видела.

— Может, тот самый приятель Роберта?

— Не думаю, возраст не тот.

— Давай-ка я тоже посмотрю, — сказал сын и, прежде чем я успела ему помешать, открыл дверь в свою комнату. Открыл и замер на пороге. Я заглянула ему через плечо. Комната была пуста. Мертвец исчез. Балконная дверь была открыта по-прежнему, ветер гулял по комнате.

Мне стало плохо. Вспомнила — сейчас приедет милиция, и мне стало еще хуже.

Сын переступил порог и вошел в комнату. Осторожно вошел, стараясь делать шаги как можно больше, чтобы меньше наследить.

— Куда ты? Ведь просили же не входить.

— Видишь же, я осторожно. Хочу посмотреть, не валяется ли он под балконом.

Выглянув на улицу, сын вернулся ко мне:

— Нигде его не видно. Ишь как наследил в комнате. Видишь же, я старался не ступать на его следы.

Следы? Только теперь я заметила на беспорядочно разбросанных по полу вещах, на свалившейся со шкафа прямоугольной мраморной плитке, на некоторых паркетинах пятна, очень похожие на кровь.

— Знаешь, мать, кажется, я его только что видел, — вдруг сказал сын.

— То есть как видел? Где?

— В подворотне. Сейчас, когда шел домой. Я еще подумал — пьяный. Опирался о стенку и шатался. Да мне ни к чему, не стал я его рассматривать. А он, наверное, не был мертвый, только без сознания, потом пришел в себя и сбежал. Вот не понимаю только, как ты могла не заметить, когда он выходил из квартиры?

Я тоже пришла в себя. Пожав плечами, я кивнула на окно, за которым все еще взревывал мотор машины, никак не желая заводиться.

— А еще разгружали трубы с грузовика, — пояснила я. — И по радио передавали марши. А я стояла лицом к окну, спиной к комнате. Свободно мог выйти, даже не стараясь соблюдать тишину.

— Как же ты тогда услышала меня?

— Ну, ты так грохнул дверью и сгущенкой, что дом задрожал.

Приехала милиция. Я рассказала о том, что произошло, и принялась извиняться. Они не очень даже сердились, как-то сразу мне поверили. Старший наряда, поручик, сказал:

— Похоже, все так и было. Злоумышленник проник в квартиру, искал, что бы тут украсть, и вот эти вещи свалились ему на голову. Видите следы крови на мраморной плитке? Интересно, откуда она свалилась.

— Со шкафа, — ответил, сержант, который успел уже осмотреть комнату.

— У вас было что-нибудь на шкафу? — спросил поручик.

«Что-нибудь» — не то слово. Пришлось рассказать, что на шкаф с давних времен складывали все, что нам некуда было девать, и вещи оттуда сваливались уже неоднократно. Сержанта заявление мое заинтересовало, он подставил табуретку и заглянул на шкаф.

— Эге, да тут наклонная поверхность. Ясно, наклонная, какой же ей быть, если первым делом на шкаф мы засунули мою чертежную доску, наклонную по природе своей? Тысячу раз просила я старшего сына, самого высокого из нас, переложить эту доску наоборот, задом наперед, тогда наваливаемые на нее предметы падали бы за шкаф, не причиняя нам вреда. Так нет, все только обещал, руки никак не доходили, вот теперь все и свалилось на голову этому невезучему домушнику.

Выяснив, каким образом он получил травму, милиция перешла к выяснению другой проблемы.

— Как же он вошел? — ломали головы специалисты, осматривая замки нашей входной двери. — Такой замок трудно открыть отмычкой. Подделал ключ? У вас ключи не пропадали?

Переглянувшись с сыном, я поняла, что придется рассказать и о ключах. Рассказала о том, как их вытащили на дискотеке из кармана куртки младшего сына, как мы приняли профилактические меры — переставили замки так, что бывший верхний стал нижним, а запирать дверь мы стали на бывший нижний, который стал верхним. Кажется, я и сама запуталась в показаниях, не только милицию запутала. Во всяком случае, они отцепились от замков, велели мне проверить, не исчезло ли что из вещей, не поверили мне не слово, что красть нечего, пришлось проверять.

Потом составили протокол, заставили подписаться и, уходя, посоветовали на всякий случай сменить замки в двери и запирать ее на оба замка.

— Прелестно! — расстраивалась я. — Куплю новый замок, вставлю, и опять кто-нибудь потеряет ключ?

— Давайте сразу сделаем запасные, на всякий случай! — предложил младший сын, объявившийся сразу по уходе милиции. Все время ее визита он просидел на ступеньках лестницы, ведущей на чердак, на всякий случай не заходя домой.