Бесконечная шайка - Иоанна Хмелевская

— Там совсем не осталось работы, быстренько закончишь! — оживилась Гатя. — Поезжай, конечно. А мне зачем одеваться? Я ведь никуда не собираюсь выходить.

— Еще как собираешься! Отвезешь меня домой на своей машине. Идет дождь, намочит доску с чертежом.

— Еле-еле моросит, — попыталась увильнуть Гатя.

— Ну и что! Как я буду с этой доской тащиться через весь город? А еще торба с другими материалами!

— Такси...

— Ладно, поищу такси. Но тогда мне придется просидеть у тебя до одиннадцати.

Гатя наконец сообразила, что я и в самом деле в эту пору не поймаю такси, все попрятались, ждут одиннадцати, когда начинает действовать ночной тариф. Желание избавиться от меня и заняться своими делами придало ей новые силы. Набросив на халат пальто, из-под которого торчало с полметра цветастого атласа, она скинула с ног тапки, влезла в первые попавшиеся туфли и была готова к выходу. Я успела обернуть драгоценную доску несколькими «Трибунами Люду» и крепко сжала ее в объятиях. Остальные вещи — папку с материалами и торбу с чертежными принадлежностями — г — несла Гатя. Под мышку мне она сунула большой рулон с готовыми чертежами. Когда отпирала свою машину, руки у нее тряслись, кое-что попадало в грязь, но это уже мелочи.

До моего дома мы доехали в рекордное время. Гатя помогла мне добраться До двери квартиры, а я все-таки нашла в себе силы позабыть неприятности и пожелать ей счастливого пути.

— Кажется, мне наконец-то повезло в жизни! — в упоении произнесла Гатя.

— Впрочем, тьфу, тьфу, тьфу! Не поверю, пока не взлетит самолет.

Я понимала — ей действительно крупно повезло. У нас тогда женщин очень редко оформляли на работы за границу по контрактам, а уж особенно в арабские страны. Это все равно что слепой курице найти зерно...

Пана Северина я встретила на улице случайно, у магазина хозтоваров. Задирая голову, он заглядывал в окна жилых домов и для этого даже сошел с тротуара на мостовую, прямо под колеса моей машины. Буквально в последний момент мне удалось затормозить.

Оба мы чрезвычайно обрадовались встрече.

— Вы совсем не изменились! — радостно восклицал пан Северин. — Время над пани не властно! Все такая же молодая! Все такая же красивая!

Дело вкуса, известно ведь — не то красиво, что действительно красиво, а то, что нравится. А пан Северин всегда был со странностями.

— Зачем вы так? — ласково упрекнула я его. — Зачем под машину лезть?

— А! — грустно выдохнул пан Северин и безнадежно махнул рукой. — А! У меня такие неприятности, такие неприятности!

Очень, очень интересно! Несколько лет мне довелось проработать с паном Северином в одной комнате, и я знала, что с ним вечно происходят очень забавные вещи. Человек ангельской доброты, он с детской доверчивостью относился ко всему, что его окружало, а его главной чертой была рассеянность. Он был столь рассеян, что запросто мог забыть и свой адрес, и свое имя. Если собирался в кино или театр, никогда не мог запомнить сразу три момента: день, начало спектакля или сеанса и номер места. Если чудом и попадал в нужный театр и вовремя, оказывалось, билеты были на другой день, и наоборот. Наученная горьким опытом, жена пана Северина отнимала билеты и сама следила за всем. Впрочем, жену пан Северин обожал и во всем ей подчинялся, вот только жизнь у бедной женщины не была легкой. Ее можно понять. Вряд ли кого обрадует, если муж отдает всю получку первым встреченным на улице проходимцам, которые уверяют его, что в условленное время обязательно привезут ему уголь для отопления, только пусть он вот сейчас заплатит им авансом. Напрасно по приказу жены он искал их потом по всем забегаловкам Мокотова...

О приключениях этого большого ребенка можно было бы рассказывать бесконечно. Много денег вылетало в трубу, но пан Северин не унывал. Чтобы покрывать эти непредвиденные расходы, он нашел себе занятие, приносящее неплохой доход. Пан Северин рисовал портреты. Не с натуры, избави Бог, для этого не хватило бы способностей и таланта.

Пан Северин рисовал портреты по фотографиям для земляков, покинувших родину, отправлял их потом за границу, в основном в США, и за каждый портрет брал по двести американских долларов. Сходство, следует признать, достигалось отменное, что же касается художественного мастерства... Впрочем, клиенты были в восторге и у пана Северина никогда не было недостатка в заказах.

— Так какие же у вас неприятности? — поинтересовалась я.

— А! Глупая история. Рисовал я сразу два портрета и, кажется, перепутал фотографии...

— И что же?

— А! Сам не знаю. Ищу теперь заказчика.

— Здесь, на улице ищете?

— Должен быть где-то здесь. А может, и в другом месте...

— Расскажите, как все произошло.

Пан Северин опять безнадежно махнул рукой.

— А! Получил я заказы на портреты. Сразу два. Нарисовал я два портрета, один должны были забрать сразу же, за другим обещались приехать через несколько месяцев. Первый клиент сразу и забрал, ничего не сказал и ушел, а вот теперь приехал второй и утверждает, что это не его портрет...

— Как же так? А первый не говорил, что не его?

— Не говорил. Вообще ничего не говорил. Ох, сколько хлопот мне с клиентами, если бы вы знали! Самое же плохое то, что первого я нарисовал на доске второго...

Я ничего не поняла и попросила объяснить подробнее. Пан Северин объяснил в подробностях. Пришел, значит, к нему клиент из Америки, заказал портрет, оставил фотографию, сказал, что явится за портретом через несколько месяцев, и уехал. Потом пришел второй заказчик. Этот принес не только фотографию, но и доску. Какую? Обыкновенную доску, уже покрытую грунтовкой, на которой пожелал иметь портрет. Да, не на картоне, а на доске. Слово клиента для художника закон. На доске, говорит, крепче будет. Пан Северин не возражал, взялся за работу, и только потом до него дошло, что перепутал: портрет американского клиента нарисовал на доске здешнего заказчика, а портрет здешнего, который должен был сделать на дереве, нарисовал на обычном картоне. Тот клиент, что хотел быть увековеченным на дереве, пришел и забрал свою доску с изображением американского клиента. Ничего не сказал, взял и пошел! А вот теперь прилетел американский клиент и не хочет брать свой портрет, говорит, на нем изображен другой человек, такие претензии! Вот теперь пан Северин и ищет местного заказчика, чтобы обменять портреты. Где живет клиент, он не знает, адрес забыл. Вот и ищет.

— Раз ему хотелось иметь портрет на доске, он не захочет меняться, — предположила я.

— Так ведь это не его портрет, а того американца!

— Интересно, как же он этого не заметил?

— А! Может, просто не посмотрел. А теперь вот найди его!

— Как же вы ищете, пан Северин, если адреса не помните?

— А! Не помню, факт. Только помню — когда тот называл адрес, у меня осталось в памяти — Иерусалимские Аллеи. Вот только не помню, или возле Главного вокзала, или на пересечении с Маршалковской, или на пересечении с Новым Святом...

— ...или напротив Дворца Культуры, — в тон ему добавила я.

— Может быть, — покорно согласился пан Северин. — Вот я и ищу... Мне стало плохо.

— Как же вы думаете найти? Я видела — вы сходили с тротуара на мостовую и заглядывали в окна. Вы что, думаете, он свой портрет выставил в окне, как выставляют иконы на праздник Тела Господня? Или будет сидеть и выглядывать в окно, пока вы его не узнаете?

— Не знаю. А вдруг как раз выглядывает?

— И вы узнаете его в лицо?

— Нет, лица я не узнаю, а вот по волосам... Ах, какие чудесные волосы, белокурые, локоны до плеч, проборчик посередине, ну вылитая мадонна!

Пан Северин с таким восторгом описывал своего заказчика, что я просто остолбенела.

— Что с вами, пан Северин? Всегда были нормальным мужчиной, и вот теперь увлеклись парнем с лицом мадонны?!

— Каким парнем? — не понял пан Северин.

— Ну, тем самым, с локонами до плеч. Пан Северин попытался вежливо вывести меня из заблуждения: — А! Какой же он парень? Это женщина! Прелестная женщина!

— Господи Боже мой, вконец меня запутали. Так это женщина заявилась к вам с доской?

— А? Нет, не женщина... Хотя, кто знает... Женщина тоже была. Вместе они были у меня. Портреты заказывали вроде бы мужчины, но я запомнил женщину.

— Она как-то связана с этими портретами?

— Не знаю. Но была при этом...

— Тогда где же логика? Ищете мужчину, лица которого не помните, а надеетесь увидеть женщину, которая с мужчиной может быть никак и не связана?

— А может, связана! — с такой отчаянной надеждой выкрикнул пан Северин, что я растерялась, но все-таки дала совет — вместо безнадежных поисков просто-напросто еще раз нарисовать портрет. Насколько я помнила, времени для этого требовалось немного, если, конечно, сохранилась фотография заказчика!

— Подумать только! — обрадовался пан Северин. — Прекрасная идея. Нарисую его еще раз, а сам скажу — нашелся портрет! Прекрасная идея!