Четыре стороны одиночества - Владимир Баранов

Потом она резко схватила Валерия за голову и поцеловала взасос. А он даже не думал сопротивляться. Когда все вернулись, Анжела и Валерий сидели уже на обычном расстоянии и мило беседовали, потягивая виски.

– Вот, что значит харизма и упорядоченное движение вверх – к успеху, радостно думал Валерий.

– Завтра утром заскочу на огонёк, погоняю принцессу плотно. Сто процентов сосёт сладко, губки такие пухленькие… Целуется, вообще, классно. Интересно, даст сразу в попку тугую или нет? Надо, на всякий случай, смазку с собой захватить… Главное, сейчас сразу же по приезду домой, завалиться спать. Да и Наташку, как раз, порадую, типа за ботана и его дебильный букет приревновал, и типа злой уснул, повернувшись к стене. Для Анжелки силы поберегу, потом, ещё и в Москве буду трахать, когда командировки будут. В общем, всё круто сложилось, всё как я люблю.

Через час все уже устали и решили разъехаться спать. Валерий был только рад такому решению.

***

Следующим утром он в одних брюках лежал на кровати, а сгорающая от желания Анжела в дорогом прозрачном белье сидела сверху и медленно расстегивала ремень, явно показывая всем своим видом, что её рот очень скоро радостно примет нового гостя. От такого натюрморта член у Валеры стоял как влитой. Внешность Анжелы была просто идеальной.

Неожиданно в дверь номера постучали, и Валерий слегка напрягся. Анжела тут же успокоила:

– Да это, наверное, румсервис. Я нам шампанское с фруктами заказала. Я мигом, а ты не уходи никуда, пошутила Анжела.

Она накинула халат, открыла дверь и тут же отлетела в сторону от сильного толчка в грудь… В номер-люкс № 227 гостиницы «АМАКС» влетела разъярённая Наташа…

***

– Наташ, ну, правда, не было ведь ничего.

– Да, если бы я не пришла, то всё бы было.

– Наташ, я только тебя люблю.

– Да всё я поняла про твою любовь. Больше не хочу иметь с тобой ничего общего. Ты всё время врёшь. Я ухожу от тебя.

Валерий не мог допустить разрыва с Наташей, ведь ему было очень удобно с ней. Он даже временами считал, что действительно любит её, в какой-то мере. Она хорошо подчёркивала его статус, да и Инна Вячеславовна души в ней не чаяла, иногда даже мечтала о внуках… А Валера очень любил маму и не хотел её расстраивать, даже по мелочам. Он подумал: «Да и хер с ней с женитьбой, раз так спалился, Анжелку-то всё равно можно будет потихоньку трахать в Москве. Как всё-таки классно она целуется… И всё же интересно, сразу даст в тугую попку или нет?».

Он посмотрел на Наталью самым виноватым взглядом, на который был только способен:

– Не вру, правда люблю, прости мне мою ошибку, дай второй шанс, выходи за меня замуж. Я организую для тебя самую красивую свадьбу. Завтра же пойдём в ЗАГС и подадим заявление.

– И всё будет точно, как я хочу? Всё как скажу?

– Да, милая, всё будет точно так, как ты хочешь… Только ты…

***

Неожиданно, после этого последнего воспоминания, все куски головоломки сложились в единую картину и ответ, который он никак не мог найти, загорелся в его мозгу огромными ярко-красными неоновыми буквами:

– Бля, это же Игорёк! Программист-онанист хренов, всё время хотел Анжелу и только Анжелу. Он всё время следил за ней. Ещё и телефон, её, наверняка, мониторил. Через платные сервисы. Он же сраный ботан. Ему же это как два пальца обоссать. И этот пи@ор слил всё Наталье, чтобы меня к телу Анжелки не подпустить. Увидел в клубе, что нравлюсь ей и побежал с психоза букет Наташе покупать. Вот ведь гнида… Надо будет Анжелу и директора попросить, чтобы уволили этого еб@нько…

– А всё-таки, Анжела – оху@нная девочка. Нормально всё восприняла. СМС даже прислала: «Валерчик, любимый, успокой свою тупую и истеричную суку. Несколько дней мне не звони и не пиши, чтобы твоя не исходила на говно. Как только соберёшься в Москву, сразу сообщай. В Москве я скушаю тебя всего, мой сладкий… ☺».

– Всё-таки харизма и порядок решают.

Валерий довольно улыбнулся и завёл мотор.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ.

АЛЕКСАНДР.

Аккордеонист Клаус фон Тильхе, который каждый вечер, кроме воскресенья и понедельника, играл бравурные марши и прочую тирольскую национальную музыку в ресторане при пятизвёздочном отеле «Иглз Парк Отель» абсолютно не понимал, что хочет от него этот необычный русский.

– Се-чу-пэ-га, б@я, се-чу-пэ-га! – уже в седьмой раз, медленно и по слогам повторял Клаусу Александр.

Клаус абсолютно не понимал, что это значит. У него был свой отработанный репертуар, сам он был накачанный голубоглазый русый чистокровный австриец с элегантной бородкой. Русским женщинам, да и не только русским этого было вполне достаточно, они обожали бы Клауса, даже если бы он просто сидел на стуле с аккордеоном в обнимку. Для уважаемых высокообеспеченных граждан мужского пола из бывшего СССР, которые часто приезжали в городок Иглз в начале мая, он специально выучил мелодию хэрра Тукхманноффа «Ден Побьеды». Слова русские пели сами. За вечер чудесная мелодия приносила от восьми сотен до тысячи евро. За десять дней получалось совсем хорошо. Ради майских каникул русских (для Клауса русскими были даже этнические казахи) Клаус отменял все свои выходные дни. Сейчас же он понимал, что русскому к завтрашнему вечеру нужна песня в его исполнении, и, что заплатит хорошо, тоже понял, но не понимал, какая именно.

– Всё, Клаус, аллес мах, я уже не могу тебе дальше помогать стать богаче на триста евро, я уже как мог помогал, почти всю песню тебе пропел, а ты никак не поймёшь… Вацлава зови, может хоть он знаком с современной молодёжной поп-культурой.

Русскоговорящий менеджер – чех Вацлав пришёл через четыре минуты.

– Что случилось? Клаус сказал, что вы чем-то недовольны.

– Конечно недоволен, уже почти полчаса пытаюсь объяснить ему, что вечером он должен выйти и сказать: «Сильвия, эта песня только для тебя. Александр тебя любит». Всё, дальше он спокойно играет песню «Се-чу-пэ-га». С первых же нот – бурные аплодисменты в зале и Сильвия плачет от умиления. А Клаус упорно не ферштейн. Хотя я даю триста евро.

– Извините, но я тоже не знаю такой песни. Кто её исполняет?

– А я откуда знаю? Какой-то пацан из Бразилии, в клипе ещё уйма девочек орёт эту песню вместе с ним. Ещё там мощное соло на бояне. И слова задорные: «Ай сэ-чу-пэ-га, Ай сэ-чу-пэ-га!».

– Я понял о чём вы говорите. Эта песня на португальском языке. А Клаус – австриец. Конечно, португальский язык входит в романо-германскую группу языков, но всё же португальский язык больше романский, чем германский. Это очень тяжело – взять и запеть на португальском, тем более к вечеру.

– Нормально ты закрутил. Я даже вздрогнул. Давай так, вот пятьсот романских евро для Клауса и пятьсот германских евро тебе, чтобы ты сбегал до магазина, купил португальский букварь и пересказал основные моменты Клаусу. В этом горном отеле никто не проверит, насколько чисто Клаус поёт на португальском, лишь бы похоже было, главное, чтобы он мелодию точно воспроизвёл.

– За мелодию можете не переживать. У Клауса абсолютный слух. Мы посмотрим клип на YouTube. Чтобы было эффектнее, я даже подыграю Клаусу на гитаре. Я умею. И фразу для госпожи Сильвии могу по-русски хорошо сказать. Всё будет в лучшем виде.

– Ещё бы. За тысячу-то евро и не лучший вид. Смотри не перепутай ничего. Должно быть именно так: «Сильвия, эта песня только для тебя. Александр тебя любит». Ферштейн? Всё, работайте. Давайте уже, разрывайте тренировочный боян на куски.

Сильвия была двадцатилетней македонкой со смазливым личиком, тонкой талией и упругой стоячей грудью третьего размера. Она отдыхала в том же отеле австрийского курортного городка Иглз. Самое интересное, что Александру не нужна была Сильвия, как таковая. Он не испытывал недостатка в женском внимании. Ему было важно именно выиграть Сильвию. Он поспорил на пять тысяч евро со своим другом Михаилом из Газпрома, с которым они вместе приехали в Иглз побродить по горам и попить пива, что Сильвия (они познакомились с ней случайно на завтраке) упадёт к Александру в койку в течение сорока восьми часов. Что-то типа экспресс-доставки от компании «Pony Express».

***

Александру всегда надо было быть первым. В любых вопросах. Всё началось в пять лет. Он лежал в детской городской больнице Уссурийска. И вечером, когда на весь этаж оставалась только одна дежурная медсестра, старшие ребята, которым было по 12-13 лет, для своего развлечения заставляли младших устраивать гладиаторские бои. Они обматывали им руки вафельными полотенцами, чтобы не оставалось синяков, и заставляли драться. Тех, кто отказывался, они били сами. В отличие от других детей, Александру затея очень даже понравилась, и он стал победителем в категории «до 6 лет включительно». Можно сказать, что заработал первый в жизни чемпионский титул.

После выхода из больницы он сразу попросил отца записать его в секцию каратэ. С 11 лет он стал тренироваться по шесть дней в неделю, а по воскресеньям ещё и участвовал в спаррингах. В 13 лет с друзьями из секции они решили, что необходимо обложить данью китайских торговцев с Центрального рынка. В эпоху «лихих девяностых» эта идея показалась им вполне логичной. Но на беду китайцы оказались ребятами не робкого десятка и вполне успешно применяли для обороны массовость и подручные средства, некоторые были даже с нун-чаками. Кое-кого, конечно удавалось пощипать, но выручка оставляла желать лучшего. Ситуация по всему фронту рэкета грозила перейти в затяжную позиционную войну.