Чистилище. Живой - Виктор Глумов

Но плевать на скандинавскую внешность! Если Королю хочется видеть еврея, он его увидит.

Пока он думал, Сталкер продолжал демонстрировать девайсы из чемоданчика выживальщика. Заметив, что слегка утомил приятелей, которые слушали его уже из вежливости, он вздохнул и сказал с видом побитой собаки:

– Ладно, аптечку показывать не буду.

Карташов заметил, что друг потух, и поспешил загладить вину, проявив интерес:

– Все это хорошо, но еще бы оружие…

Сталкер вскочил, едва не долбанувшись макушкой о потолок, и метнулся к металлическим сейфам.

Если так разобраться, «чемоданчик» – вещь функциональная и полезная, только есть несколько «но». Первое: вероятность того, что обычный человек попадет в нестандартную ситуацию, минимальна. Второе: даже такому необычному парню, как Сталкер, придется постараться, чтобы найти условия для его применения. Между тем медикаменты портятся, резина теряет эластичность. Через восемь-десять лет чемодан выживальщика превратится в набор никому не нужных вещей…

Размышления Андрея оборвались, когда клацнул замок сейфа, и Сталкер с видом заговорщика продемонстрировал ППШ с облезлым деревянным прикладом, прищелкнул барабанный магазин:

– Во! Пистолет-пулемет Шпагина. Папаша, он же пэпэша, он же Пожиратель Патронов Шпагина! Откопал в блиндаже, состояние близкое к идеальному, боеспособен!

– Офигеть, – флегматично проговорил Король и подпер щеку рукой. – Только не говори, что и патроны к нему есть.

– А то! Вот, магазин рожковый, снаряженный, на тридцать пять патронов, и второй такой же. У вояк выменял. Не буду говорить, на что. Барабанный смотрится брутально, но он тяжеловат и слишком в стороны выпирает. К тому же зимой замерзает, и нужно отогревать. А представьте, если замерзнет, а внутри патроны?

– Рожковый, в смысле – коробчатый? – уточнил Андрей.

– Да ну вас, железячников, – сказал Сталкер с уважением. – Все всё поняли.

Таня охнула, приблизилась бочком к Сталкеру, который стоял между сейфом, где угадывались ржавые винтовки, и слушателями. Ее глаза светились любопытством. Андрей еще раз поразился женской неуклюжей страсти к предметами убийства.

– Никогда не видела оружие так близко. Как думаешь, он убивал во время войны?

Сталкер протянул ей ППШ:

– Хочешь подержать? Не бойся, он не заряжен, и не сильно тяжелый, всего-то четыре килограмма. Только в людей не целься!

Девушка отступила, но любопытство победило, и она тронула ствол – осторожно, как ядовитое насекомое.

– Стрелять боевыми предлагать не буду, он грохочет так, что все менты сбегутся. Но проинструктировать, как им пользоваться, могу.

– Стрелять тебя кто учил? Тоже военные? – поинтересовался Карташов.

– Нет. Инструкцию скачал, она в сейфе, и сам освоил. Правда, он старенький был, пришлось поменять пружину и шестерню.

– А он – автомат или пулемет? – спросила девушка с видом знатока.

Когда Андрей был маленьким, он думал, что автомат – это такой большой, через плечо. Например, автомат Калашникова. Пулемет – вообще зверь, и еще больше. Например, пулемет «Максим». А пистолет – маленький, «Макаров», например. Револьверы он тоже относил к пистолетам. Каково же было его удивление, когда выяснилось, что пистолет может быть и автоматом, и пулеметом одновременно, как этот ППШ. Король хмыкнул:

– Когда чукча приехал в Москву, он узнал, что Карл Маркс и Фридрих Энгельс – не четыре человека, а два, а Слава КПСС – вообще не человек.

Таня не поняла, почему Карташов смеется, а Сталкер снисходительно улыбается. Андрей разозлился на Короля, который не имел права издеваться над Таней, и объяснил:

– Тань, ты смешала синее, горячее и красивое. А ты, Король, хоть знаешь, что такое кэпээсэс? Или бабка анекдот рассказала, а объяснить забыла? Сталкер, извини… Конечно, ты охрененно крут. Но незаконное хранение оружия – это реальный срок. Завтра ты поссоришься со мной или с ним, – он кивнул на Карташова, – и к тебе придут из полиции. Необязательно даже ссориться. Мы проболтаемся по пьяни, да мало ли что может случиться.

Сталкер, который был на полголовы выше Андрея и на два года старше, слушал его, как строгого родителя: опустив голову и сцепив руки в замок. Потом отнес автомат в сейф, запер, а ключи положил на стол.

Андрей сообразил, что портит праздник, и смолк. Карташов решил разрядить атмосферу:

– А теперь последние новости радио «Апокалипсис»! С вами Бешеный Макс! Итак! – Он покрутил верньеру.

Сквозь шелест помех прорвался пронзительный крик, распадающийся на многоголосый хрип, словно умирали тысячи невидимых существ. По спине продрал мороз, захотелось бежать от душераздирающих воплей на край света.

Сталкер выключил радио и поморщился:

– Вот уж спасибо вам, камрады, за позитив!

Карташов крякнул, подхватил рюкзак и сказал:

– А кто со мной – шашлык делать? А то дождь пойдет и все испортит.

Король проговорил со скучающим видом:

– Ты иди пока место искать, мы через пять минут подтянемся.

– Ага, а то мне костратор нужен…

Король захохотал, топая ногой. Таня прыснула в кулак и глянула на Андрея:

– Среди нас есть будущий хирург!

Карташов поспешил исправиться:

– Специалист по костру то есть. Ну вас… то есть нас и наш черный медицинский юмор!

Он исчез за дверью, донеслись его шаги и голос:

– Блин, по-моему, опозда…

Последовал звук, словно упал мешок картошки: шлеп! И едва слышно – хлоп-хлоп-хлоп-хлоп. Сначала Андрей подумал – неуклюжий Карташов уронил рюкзак, и он скатился по ступенькам, и сейчас любовно замаринованное мясо погибает на грязном бетонном полу. Король вскочил, хлопнул по столу:

– Твою мать, Серега! Шашлык жив?

Ответа не последовало. Но Андрей слышал, что Карташов все еще там, на лестнице: шелестит одежда, что-то постукивает, будто сопящий приятель нервно тарабанит пальцами по бетону.

– Серега? – Король насторожился, вытянул шею.

Андрей тоже полагал, с Карташовым что-то не так, но пока не мог сообразить, что именно. Что-то снова шлепнулось, ударилось о металл дверного косяка, и Карташов захрипел, словно его одолевал астматический приступ… Нет, так бьются в конвульсиях эпилептики. Да, точно!

Таня первой сообразила, что делать, метнулась к выходу и крикнула из-за двери:

– О, боже! У него судороги! Деревяшку мне – срочно… О, господи…

Андрей схватил алюминиевую столовую ложку и уже рванул на помощь Тане, но встревоженный Сталкер, нависающий над столом, вдруг ахнул, схватился за горло, его ноги разъехались, он плавно осел на пол, вытянулся, дернул головой. Глаза налились кровью, жилы на шее вздулись. Его выгнуло дугой, как выгибает больных столбняком, ноги задергались.