Сафир. Распутье (СИ) - Тони Миллер

Но даже эта, столь внушающая цифра ничего не значит по сравнению с возрастом земли по которой мы ходим. По заверению богов, она так же имела своё начало, и существует уже четыре миллиарда лет. И она, как и всё в мире, однажды придёт к своему концу. Хотя это и сложно представить.

За эти миллиарды лет на ней рождались и умирали горы, начинали течь и высыхали реки. Множество существ и вещей на ней появлялись и исчезали. Вероятно, были люди и до нас, иначе откуда взялся Берег Костей?

Однажды и мы все исчезнем. Королевства, Орден, все люди. А спустя какое-то время, быть может, боги снова создадут людей на земле. Ну или, может, кого-то ещё вместо нас. Кто знает?

Не имея власти значимо продлить собственную жизнь, мы, тем не менее, можем распорядиться ей по своему усмотрению, придать ей смысл и значимость.

Вот к примеру. В лесу росли два дерева. Одно из них, по воле плотника, стало скамьёй, на одной из которых вы сидите, а другое — состарилось, высохло, упало и сгнило. И если первое дерево таким образом стало частью дела Ордена, пускай и малозначительной, но тем не менее, то второе прожило свою жизнь впустую. Подобно множеству других деревьев — нет никакой разницы жило ли оно, или не рождалось вовсе.

Мы так же не имеем власти над собственным днём рождения. Никто из нас не принимал решения появиться на свет. Не так ли? Но каждый из нас может закончить её достойным образом.

Смысл существования Ордена — защищать простых людей от скверны и выжигать заразу, расширяя заселённую людьми землю до границ этого мира.

Однажды настанет день, когда в мире не останется больше ничего нечистого и от моря до моря будут расти зелёные деревья и травы! И всё это станет возможным благодаря каждому из вас, сотням тысяч ваших братьев живших прежде, и после вас. Даже благодаря тем скамьям на которых вы сидите. Так что относитесь уважительно к имуществу Ордена, поскольку оно вместе с вами служит одной великой цели.

И если эти скамьи предназначены для того, чтобы на них сидели, то вы все предназначены к славной гибели в бою с нечистью, ради будущего человечества, его выживания и процветания. И горе тем, кому выпадет участь подобная моей — упасть и медленно гнить.

Окончив урок, брат Азиф пригладил рукой растрепавшиеся волосы, некогда чёрные, а теперь почти полностью седые, взгромоздил своё безногое тело на маленькую тележку, и перебирая рукам по полу, покатился из класса.

Скрип колёс тележки казался невыносимо громким в воцарившейся тишине.

* * *

Вздрогнув, Лиам привычно огляделся по сторонам, после чего рассеянно взглянул на тщательно отполированные, но всё ещё заметные царапины на своих латах. Не раз и не два ему довелось быть на волосок от гибели, не раз сталь принимала на себя смертельные для не защищённого бронёй удары. Но… Он всё ещё жив. Увы.

Очень многие из тех, кого он знал, уже исполнили своё предназначение, а его смерть всё так же, год за годом, обходила стороной.

Конечно, легко можно было бы сознательно подставиться в бою, отбросить меч в сторону и кинутся в толпу нечисти. Но это, как говорили наставники, ничуть не отличалось от того, как если бы он просто бросился вниз с башни замка, подобно тем безумцам, что решили таким вот образом трусливо бежать от своего долга.

Откуда ему знать, какие ещё подвиги уготовала ему богиня? Умышленно пав в бою он подведёт Чистую Деву и перечеркнёт в её глазах всё то хорошее, что совершил в своей жизни. Стоило ли тогда вести чистую жизнь, чтобы под конец вот так всё запороть?!

«Чистую жизнь»… Лицо Лиама посуровело и, словно бы, окаменело. Хотя, казалось бы, куда больше?

* * *

Не тренировки, не обучение, ни тем более доспехи делали мужчину рыцарем, а Обеты. Именно они делали из воинов — жрецов, самоотверженных служителей своей богини. Именно они отличали их от прочих людей, отделяли, делали особенными.

Первый обет — обет послушания. Каждый рыцарь беспрекословно подчиняется своему командиру, тот — своему, в итоге все они подчиняются Командору, начальнику замка, а тот Ландмейстеру — под чьим началом находятся десятки крепостей с прилегающими к ним землями.

В каком-то смысле Командора можно было сравнить с бароном, а Ландмейстера с королём, но это сходство было очень поверхностным и обманчивым. Все они происходили из числа прочих рыцарей и назначались сверху, а не наследовали свои должности. Тех же Ландмейстеров назначал Великий магистр. Ну а они — Командоров, а те — прочих офицеров в переданном под их защиту протекторате.

Второй обет — обет нестяжательства. Ни один рыцарь не обладал имуществом, которое мог бы назвать «своим», всё принадлежало Ордену. Одежда, доспехи, оружие, кровать, одеяло… всё.

Полубратья, такие как интендант с помощниками, казначей, кузнец, начальник кухни — все они своим трудом обеспечивали материальные потребности рыцарей, так, чтобы те могли полностью сосредоточиться на своём призвании, не отвлекаясь на ненужные мысли о вещах или еде.

Третий обет — обет безбрачия. Во многом схож с предыдущими. Не имея семьи рыцарь был избавлен от множества хлопот и забот, иначе обременявших бы его и мешавших совершенствоваться в ремесле.

К тому же, если обычный человек имел все шансы встретить с супругой старость, пoнянчить внуков, то целью рыцаря была не долгая жизнь, а славная смерть, и как правило в довольно молодом возрасте. К чему, в таком случае, плодить сирот и вдов? Их и без того вполне достаточно на попечении Ордена.

Эти обеты, их практическая сторона, не только делали рыцарей Ордена выдающимися борцами с нечистью, но и придавали их жизни важный смысл и значение.

— Большая часть людей, как вы знаете, живёт обычной человеческой жизнью. — рассказывал на уроке брат Азиф. — На самом деле их жизнь не многим отличается от жизни дикого зверя в лесу. Как те, так и другие рождаются, находятся на попечении своих родителей, в свой срок покидают их, находят себе место для логова или гнезда и обустраивают его, после чего находят себе пару и заводят потомство. Каждый день они добывают свой хлеб и спасаются от тех, кто подобным образом рассматривает их самих. В свой срок они умирают и их дети продолжают всё тот же путь.

Есть те, и их не много, кто выбирает иной