Ванька 8 (СИ) - Куковякин Сергей Анатольевич

— Карев!!! — рявкнул Сабанцев. Он, как вятчанин, сразу понял мою задумку.

— Под бой, — приказал я запыхавшемуся младшему унтер-офицеру. Ему пришлось до бараков и обратно что есть сил бежать. Сюда — ещё и с гармонью.

— С припевкой? — уточнил гармонист.

— Давай…

Карев начал играть, петь, специально не попадая в такт. Ну, всё как положено.

Я сделал пару шагов в сторону француза и нырнул в плын.

Надолго нашего союзника не хватило.

Какой там сават против бузы…

Сейчас на носилках унесли уже француза.

— Три — один, — громко объявил Рязанцев. — Кто следующий?

Сыны гордой и свободной Франции посовещались и осведомились — как мы насчёт ля канн? В переводе на язык родных осин они нам бой на тростях предложили. Подняли, так сказать, ставки, произвели эскалацию.

Каном?

Напугали ежа голой жопой…

У нас тоже тростка имеется.

Саватье с тростью продержался против бузника с тросткой меньше минуты. Тут ещё Кареву надо спасибо сказать — правильно играл парнишка. Хороший гармонист для бойцовской артели — находка. Не пропадет младший унтер и после войны. Такого гармониста любая серьезная артель к себе возьмет.

— Спасибо, — поблагодарил я унтер-офицера за музыкальное сопровождение боя.

На этом мои противники закончились. Французы на сегодня решили поставить точку.

Мне, кстати, тоже надо было в лазарет. Посмотреть необходимо второго нашего бойца, которого первый саватист вырубил. Нокаут от удара носком ботинка в печень — штука серьезная.

Глава 6

Глава 6 Первый день на линии фронта

Поздним вечером офицеры бригады были собраны в штабе и получили приказ — собираться.

Куда? Пока в Мурмелон.

Туда нас перевезут железнодорожным транспортом, затем будет день на отдых и далее — пешим ходом на передовые позиции.

К моему хозяйству пеший ход не относился — медицинское имущество предполагалось транспортировать на лошадях. Найдется на телегах место и медицинскому персоналу.

Ну, это уже лучше.

— Иван Иванович, Вам собираться-то…

Рязанцев был весь в хлопотах — его хозяйство моего в разы богаче… Хомяк, Никифор Федорович, да и только. Всё гребёт, до чего руки дотягиваются. Правильно, солдату многое нужно. Пусть лучше будет, чем не будет.

— Чем-то могу помочь? — предложил я свои услуги интенданту.

— Нет, тут за всем свой глаз нужен…

Я только развёл руками.

Всё получилось, как планировалось. Наш полк менял французов. Первый батальон занял первую линию окопов, второму досталась вторая линия, третий — пока оставался в резерве на третьей линии. Медицинская служба полка была размещена за второй линией окопов.

До немцев — рукой подать. Местами от нашей линии обороны до них и семидесяти метров не было. Однако, все эти метры были сплошь колючей проволокой затянуты. Если считать французские и германские заграждения, то в сумме получалось до сорока рядов. Так мне командир первого батальона сказал.

Я оставил на своих младших врачей работу по разворачиванию стационарного перевязочного пункта, а сам решил нашу линию обороны осмотреть — что здесь и как. Первым сам посмотрю, а затем уже и мои доктора и фельдшеры этим займутся. Санитары тоже с линией обороны будут ознакомлены, намечу я им пути выноса раненых, места временных перевязочных пунктов…

Русским солдатам ничего копать не пришлось — французские окопы были уже очень глубокие, с боевыми ступенями, имели частые траверсы. Это с медицинской точки зрения хорошо — лишняя защита от пуль, осколков, возможных рикошетов.

Стенки окопов были обтянуты проволочной сеткой, на дне их лежали деревянные решетки, предохраняющие от воды и грязи. Последнее — тоже большой плюс. Мокрота и холод для солдатских ног — бич Божий…

Порадовали меня и хорошо оборудованные глубокие землянки. Они имелись и на первой, и на второй, и на третьей линии, где сейчас размещали мой перевязочный пункт. Я не поленился посчитать ступени на спуске в него. Ровно пятьдесят. Никакой снаряд моих раненых не достанет.

Стены и потолки землянок были обшиты тёсом, внутри крышу подпирали толстенные брёвна. На полу — хорошие доски. Офицерские землянки имели все удобства. Если верить Рязанцеву, кое-где — даже ванные и комнаты для биллиарда.

— Не поверите, Иван Иванович, биллиард…

Никифор Федорович, говоря это, имел круглые от удивления глаза.

— У меня дома биллиардной не было…

Бригадный интендант тяжело вздохнул.

Ну, у меня тоже не было, но жил же я как-то до сих пор…

Ротные и взводные были несколько удивлены моему нахождению на первой линии обороны. Косились даже, но ничего не говорили. Хотя, по взглядам их можно было понять — ходит де тут, под ногами только мешается. Они-то делом заняты — определяют своим подразделениям боевую задачу, места нахождения при германских атаках, что нужно делать и где находиться при обстреле…

Ну, у меня тоже свои дела, не менее важные…

Незаметно как-то быстро стемнело.

— Калмыков, возьми троих. Сползайте, осмотритесь. Получится — снимите у германцев секретный пост…

Командир первой роты весьма неопределенно махнул в сторону позиций германцев стоящему перед ним ефрейтору.

— Тихо только, не нашумите…

Ротный заметил меня.

— Добрый вечер, Иван Иванович. Вы тут как?

— Дела и заботы медицинские. — в ответ улыбнулся я. — Осматриваюсь.

— Приглашаю в гости на новоселье.

— Не вижу причин отказаться…

Слова Рязанцева подтвердились — землянка ротного напоминала хорошую квартиру. Стол порадовал. Это — опять же спасибо союзникам.

Через полтора часа наше застолье прервали. Калмыков с товарищами притащили двух пленных немцев, их винтовки и пару ящиков ручных гранат.

— Мы — тихо. Никто и не заметил…

Уже на следующей неделе все четверо получили солдатские Георгиевские кресты. Лохвицкий лично их вручал. Калмыков ещё стал младшим унтер-офицером, а все трое рядовых — ефрейторами. Разведчики были представлены командиру французского корпуса, затем — командующему армией, а позднее их даже возили в Париж. Дома бы такой чести разведчикам не досталось. Подумаешь, притащили двух германцев. Дел-то.

У командира первой роты я долго засиживаться не стал — надо было работу своих подчиненных проверить. Времени у них было достаточно, посмотрим, каков получился результат. Дело руководителя — не самому работу работать, а правильно её организовать. Ну, и проконтролировать результат со всей строгостью…

Глава 7

Глава 7 Ночная вылазка четвёртой роты

Всё хорошо в жизни никогда не бывает. Тем более, на войне. Удачная вылазка наших разведчиков неожиданно получила непредсказуемые последствия.

На выделенном нам участке фронта стояло затишье. Германцы не атаковали, нам подобного приказа от французов тоже не было.

Через полтора месяца первый батальон бригады отвели в резерв, а его место занял третий батальон. Курортная жизнь у них закончилась.

Тишь да гладь продолжалась, даже сильных перестрелок не случалось. Солдаты сидели в землянках, ели и спали.

Бывая на передовых позициях я заметил, что многие даже располнели. Чего не прибавить веса от такой жизни? Сказывалось и питье вина, которого выдавали по литру в день.

Нижние чины играли в карты, обсуждали счастливчиков, которые в первый день на здешнем фронте стали кавалерами высших солдатских наград.

Ещё и в Париже побывали, а президент Франции чуть ли не руки им пожал.

Удивление французов их успеху, оказывается, имело свою причину. Во французской армии существовало правило — если надо было взять «языка», то определялся участок, на котором у германцев были расположены секреты, и по нему артиллерия начинала открывать сильнейший огонь. Такой, что полностью отрезал немецкому секрету путь к отступлению. Тут французские охотники и брали их в плен. Союзники, когда им стало известно, что наши разведчики взяли в плен двух немцев без всякого огня артиллерии, были сильно удивлены. Вот де как, получается, делать было можно.