Жизнь - Лилия Сергеевна Селяева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я почувствовала, как мои веки становятся свинцовыми. Все стало расплываться перед моими глазами, и я окончательно погрузилась в сон.
***
– Девушка…девушка! – послышался мужской голос. Я открыла глаза и увидела водителя – приехали уже, в поселок то!
– Извините, я уснула…сейчас выйду…– я стала быстро надевать куртку.
– Да чего уж там – сказал он, посмеиваясь – мне то все равно, сидите, не жалко. Вашего времени жаль.
– Спасибо – сказала я и вышла из автобуса.
До чего было внезапным мое удивление, когда вместе холода и дождя на меня повеял теплый ветер. Было семь часов утра и солнце только всходило. Я никогда не видела такой восхитительной зари. Солнце казалось, пронизывало своими еще оранжевыми лучами. На улице не были ни души.
– Может вам что подсказать? – спросил водитель, выходя из автобуса – люблю этот поселок, здесь какая-то атмосфера не такая, как везде, уютно здесь.
– Я думала здесь тоже дождливо…
– Не поверите, какой раз сюда езжу, ни разу плохой погоды не видывал! – ответил водитель.
– Извините, а вы не знаете, здесь есть что-то вроде гостиницы? Может, сдает кто комнату? – с надеждой спросила я.
– На счет гостиниц не знаю…но я тут однажды комнату снимал на 2 дня…а вам зачем?
– У меня интернатура в психиатрической больнице – ответила я – нужно где – то жить…
– А…понятно…ну ты походи, посмотри, поспрашивай…многим лишний доход не помешает…только дождись десяти утра хотя бы, а то в семь часов одни рыбаки с постели встают! Рыба для рыбака – самый главный промысел! Нормальные люди еще спят.
– А рыбаки ненормальные? – спросила я.
– Эти то?! Нет, эти ненормальные. Встанут спозаранку и идут ловить свое сокровище! Я эту деревеньку хорошо знаю, у этих рыбаков некое соревнование между собой. Наловят, меряют, чья щука больше весит, а потом ходят, гордятся! А женам их чисти потом эту рыбеху, ведь помимо щуки то еще мелкая рыба есть, а с ней замучаешься!
Я простилась с водителем автобуса и пошла прогуляться по деревне. Я прошла немного вдоль трассы, а затем свернула на дорогу, ведущую в деревню. Несколько поселковых магазинов были еще закрыты. Они стояли рядом и составляли главную продовольственную нишу поселка. Это было понятно, ведь многие жители поселка сами выращивали овощи, разводили кур и коров. С левой стороны от магазинов располагалось огромное здание, на котором громоздилась вывеска: «Досуговый центр поселка Матросы». Я пошла дальше. Через сто метров передо мной раскинулось огромное озеро и много маленьких домиков по берегу. Я спустилась к одному из пирсов, села на него, и опустила ноги в воду. Был сентябрь, но вода была по-летнему теплая. Я посмотрела на часы. Было восемь. В дали озера маячила лодка. Она понемногу приближалась в направлении пирса, где я расположилась, а человек на веслах усиленно греб. Через пять минут лодка приблизилась к пирсу. Из нее вылез пожилой человек. Он не обращал на меня внимания, пока я сама не решила заговорить с ним.
– Простите, вы не подскажите, кто в деревне может сдавать комнату?
– Что? – спросил он, оглянувшись на меня.
– Я спрашиваю, не сдаете ли вы случайно комнату в своем доме?
– А что хотите то?
– Мне нужно где-то остановиться и я, естественно платно, хочу поселиться у кого-нибудь в деревне, если такая возможность есть, конечно – попыталась я внятно объяснить.
– Понятно…– ответил мой новоиспеченный знакомый и, взяв корзину с рыбой, направился к дому, стоявшему недалеко от пирса.
– Так вы мне ответите? – крикнула я вслед, удивившись его беспардонности.
Он повернулся ко мне и ответил:
– А я не сказал разве? Если хотите, можете у меня пожить.
В доме рыбака было очень уютно. Он указал мне на комнату, а сам пошел на улицу. Комната была просто обставлена: кровать, пару стульев и тумбочка. На одном из стульев лежало аккуратно сложенное постельное белье, а на тумбочке стояла ваза со свежими ромашками. «Рука женщины присутствует» подумала я. Я поставила чемодан и тоже вышла из дома. Рыбак распутывал сети.
– Я так и не узнала, кому обязана таким гостеприимством – начала я беседу – как можно к вам обращаться?
– Михаил Андреевич – был краткий ответ.
– У вас очень уютно в доме, ваша жена наверно отсутствует, я бы хотела…
– Нет у меня жены! – крикнул он, схватил сети и быстрым шагом направился к пирсу. Я побежала за ним. Он сел в лодку и стал распутывать сети там. Я подошла к пирсу.
– Извините, я всегда говорю лишнее, опять сказала какую-то глупость – сказала я.
– Это ты меня прости, уже на людей бросаюсь. Одиночество доводит.
Я села на пирс.
– Моя жена умерла три года назад – начал он рассказывать, теребя в руках кусок рыбной сети – и все пошло не так. Мы были счастливы, хоть и не было у нас золотых гор, дворцов, квартир. Маленький домик в маленьком поселке, в котором всегда пахло смолой и березовыми вениками, любимая жена, взрослая дочь, которая каждые выходные из города со своей семьей приезжала. Это был маленький, уютный мир, вдали от шумного города, среди бескрайних полей, лесов и озер. Когда Маша умерла, то все изменилось. Она простудилась, а так как иммунитет был слабый, то воспаление легких стало неудивительным результатом. Месяц в городской больнице пролежала. Я все там сидел днями и ночами, а она все меня прогоняла, мол, уезжай, не хочу, чтобы ты меня в таком состоянии видел. Я все потом вспоминал, как она была красива. Ей было 50 лет, когда она умерла, но даже тогда, она оставалась для меня самой красивой и стойкой женщиной. Ни разу она не сказала, что у нее что-то болит, но до последнего беспокоилась обо мне. Михаил Андреевич закрыл лицо руками и затрясся. Он глубоко вздыхал и всхлипывал носом. Я поняла, что он плакал. Я всегда знала, что если плачет мужчина, то ему по-настоящему тяжело. Я не знала, что сказать. Я сидела и слушала, как он плачет.
– Но не это самое страшное – продолжил он погодя – дочь ни разу не