Корабль остается на орбите - Юрий Шпаков

Конечно, было бы очень заманчиво сразу приступить к исследованиям. Но надо думать о другом. Микробы на свободе, и кто знает, во что выльется их деятельность. Быть может, через несколько часов все, что сделано из форолита, превратится в невесомую фиолетовую пыль. А это - гибель для корабля. К тому же "пищей" для них могут оказаться и другие материалы. Значит, нужно как можно быстрее найти способ остановить их размножение. Иначе...

Поверхность метеорита стала теперь совсем рыхлой, покрылась чернильным пушком. Но металлическая пластинка, на которую переложил Костров камень, осталась неизменной. Ясно металл им не по зубам. Что ж, все упрощается. Метеорит надо спрятать в стальной или свинцовый контейнер, а всех оставшихся микробов - уничтожить. Управа на них найдется, средств для этого хватит. От ультрафиолетовых лучей до плазменной горелки. А возможно, помогут и обычные антисептические составы.

Сергей встал, но тут же покачнулся и, потеряв равновесие, ткнулся рукой в разбитый блок связи. В глазах поплыл искрящийся туман. И одновременно откуда-то снизу тягучей волной подступила тошнота, тупая боль ударила в виски.

Он взял чистое предметное стекло, коснулся им тыльной стороны ладони, где алела свежая ссадина. Напрягая зрение, прильнул к окуляру. Туман в глазах не исчезал, но все же удалось увидеть: в его крови такие же лиловые зернышки. Их совсем немного, они не так подвижны, но они живут, делятся. И его тело оказалось питательной средой...

Много раз космонавт Костров встречался один на один с грозной опасностью. Но никогда еще не испытывал он такого тоскливого, удушливого страха. Не за себя - за судьбу экспедиции. Случилось почти невероятное: на корабль пробралась неизвестная и потому особенно опасная болезнь.

Он вскочил и нетвердыми шагами направился к двери. Сейчас самое главное - надежно запереться изнутри. Никто не должен попасть в центральную рубку. Что бы ни случилось, он будет здесь один.

Космос. 7 часов 13 минут.

Экипаж "Циолковского"

- Мальчики, нужна ваша помощь. Воздействуйте на Сергея закрылся и не хочет пускать к себе.

- Наверное, вспомнил про Устав, - засмеялся Кларк. - "Во время дежурства никто посторонний." Как это там сказано?

Но шутку не поддержали. В голосе Наташи дрожало волнение, и этого нельзя было не заметить.

- Понимаете, позвонила, как проснулась. Сказала, иду к нему. А он - категорически: не надо. И больше говорить не хочет.

- Работает, наверное, - предположил Чумак. - Появилась какая-то светлая мысль и хочет довести ее доконца. Между прочим, я в такие минуты кого угодно могу послать ко всем чертям.

- У него был очень странный голос, - сказала Наташа. Понимаете, будто он нездоров. Но зачем же тогда запирать двери?

- Не будем гадать, лучше спросим у него самого, - сказал Панин, вылезая из своего гамака - он всегда поднимался последним. Остальные уже успели сделать гимнастику, умылись и готовились к завтраку.

Панин ловко, через спинку, сел в кресло перед видеофоном, набрал номер. Но по экрану лишь прыгали пестрые полосы.

- Вот еще новость. Отключился он там, что ли?

- У меня было то же самое. Говорили по телефону, - сказала Наташа. - Ничего не понимаю.

- Сейчас поймем. Сережа? Что у тебя с камерой? Повреждена? Так это мы мигом... А зачем Наташу пугаешь? Что? Хорошо, слушаю.

Наступило долгое молчание. Панин плохо умел скрывать свои чувства, и его круглое веснушчатое лицо отражало их достаточно наглядно: тревога, растерянность, испуг... Наташа часто задышала, так сдавила спинку кресла - побелели косточки пальцев. Кларк застыл в неудобной позе, забыв про тихо жужжащую электробритву. Только Чумак ничем не выдавал волнения.

- Все понял, - сказал наконец Панин. - Сейчас передам. Но они не согласятся.

Он помолчал, вздохнул. Потом взъерошил светлые волосы и будто прыгнул в ледяную воду:

- Случилась беда. Метеорит. Попал прямо в рубку и застрял в блоке связи. Земля нас больше не слышит...

Снова пауза. Казалось, Панин обдумывает, как смягчить удар.

- Да говори ты! - не выдержала Наташа. - Что, и "Лада" отказала?

Кларк усмехнулся. Наивный вопрос - если выйдет из строя киберпплот, который космонавты ласково называют "Ладой", двигатель тотчас остановится. Наступит невесомость, и это нельзя не заметить.

- Все остальные системы в порядке, - сказал Панин. Но...метеорит оказался не простым. Он был заражен.

- Радиоактивность? - приподнялся Кларк.

- Нет. Какие-то неземные споры. А в тепле они ожили. Стали размножаться неизвестные микробы.

- Сережа заболел? - быстро спросила Наташа.

- Не знаю. Но он сказал, что никого не пустит к себе до конца.

- Какого конца? Что за чушь? И потом микробы - по моей специальности. Тем более чужие. Я должна быть там!

- Сейчас моя вахта, - сказал Кларк. - И я пойду туда. Командир не имеет права...

- Подождите, - остановил Чумак. - Мы же можем поговорить с ним все вместе. Принеси-ка микрофон, Витя.

Несколько минут прошли в молчании. Все смотрели, как Панин торопливо монтирует приставку к видеофону.

- Сережа? - негромко окликнул Чумак. - Мы хотим слышать тебя все. Включи динамик. Как ты себя чувствуешь?

- Нормально, - раздался под потолком приглушенный голос Кострова.

- Неправда, - прошептала Наташа. - Он обманывает. Я по голосу чувствую - ему плохо.

- Спокойно, Наташа. Сергей, я говорю от имени всех нас. Тебе немедленно надо покинуть рубку. Даже если ты сейчас здоров, заболеть можешь в любой момент. Не упрямься.

- Нет. Открыть двери - значит заразить весь корабль.

- Не страшно. Мы наденем скафандры. В каюте Наташи устроим изолятор, а на корабле проведем полную дезинфекцию.

- Мы не можем знать, какое средство их убивает.

- В конце концов скафандры можно не снимать до самой Земли...

- Послушайте меня, друзья. Видите ли, это очень непростые микробы. Им почему-то особенно пришелся по вкусу наш форолит. От него останется одна пыль. И фторопласт они разрушают. И полиамид. и полиэтилен. Вот и делайте теперь выводы;

Кларк протяжно свистнул.

- Сережа, - тихо сказал Чумак. - Только честно: они и для человека опасны?

Динамик молчал. Наташа уронила голову в ладони, всхлипнула. Панин хотел положить ей на плечо руку, но остановился на полдороге, застыл в нелепой позе. На лице Чумака четко обозначились скулы.

- Еще четверть часа назад, - сказал наконец Костров, - я ответил бы, что да, опасны. Сейчас говорю - не знаю. Я обнаружил их у себя в крови. Но только что делал повторный анализ, и вижу: их стало гораздо меньше. А вне тела они размножаются с бешеной скоростью. Видимо в организме вырабатывается какое-то противоядие. И самочувствие у меня улучшилось. Сначала была тошнота, слабость, кружилась голова. Теперь легче. Короче: оснований для беспокойства нет. Пока нет.