Тэсса на краю земли - Тата Алатова

— Вы удивительно хорошо информированы. Да, примерно пять лет, а потом долгие годы за бумажками и подготовкой новых кадров.

— Вы были действующим инквизитором пятнадцать лет. Абсолютный рекорд.

— Возможно, вы знаете, чем это закончилось, — предположила Тэсса.

Ее куратор говорил, что следует принять это и простить себя.

С первым пунктом Тэсса худо-бедно справлялась, а со вторым получалось так себе.

— Безумие, накрывшее Лондон, — в глазах Райта вспыхнули искорки. Выглядело это немного маньячно.

— Мы называем это нервным срывом, — даже спустя два года ей так и не удалось произнести это спокойно. Голос предательски дрогнул, и Тэсса постаралась взять себя в руки. — Здесь я на реабилитации.

Райт подался вперед, сграбастал свое заявление и смял его огромной лапищей. А потом выбросил в мусорку вместе с квитанцией и штрафом. Его губы раздвинулись в недоброй улыбке.

— Рад познакомиться с вами, Тэсса Тарлтон, — хрипло сказал он.

Глава 2

Камила Фрост, главный редактор и единственный сотрудник ежедневного издания «Расследования Нью-Ньюлина», который она лично печатала на цветном принтере в сорока экземплярах, не была склонна к ранним пробуждениям.

Однако в это утро она проснулась задолго до полудня от того звенящего напряжения, которым всякий раз наполнялся воздух, когда Фанни собиралась завыть.

От воя Фанни не было спасения, но Камила все равно потянулась к тумбочке, чтобы взять оттуда беруши.

У каждого жителя деревни они всегда были под рукой.

Они не спасали от ужаса, который охватывал при вое, но голова на следующий день болела чуть меньше.

Плотно засунув в уши беруши, Камила накрыла голову одеялом, свернулась клубочком и пообещала себе положить несколько фунтов в коробочку с надписью «Сбор денег на грудь для Фанни», если Фанни сейчас заткнется.

Однако прошло уже несколько минут, но вокруг было по-прежнему тихо. А под одеялом становилось все жарче.

Тогда Камила высунула голову из кокона и прислушалась.

Из открытого окна было слышно жужжание насекомых в саду, где-то далеко пролетел крохотный самолет, везущий туристов к островам Силли, тяжело и ровно вздыхало море.

Тэсса Тарлтон, стало быть, вовремя засунула Фанни в голубой плед.

По крайней мере, последние два раза ей весьма ловко удавался этот трюк.

Наверняка это что-то инквизиторское.

В целом, Тэсса была способна на удивительные поступки.

Например, она смогла сделать невозможное — впервые со дня основания Нью-Ньюлина собрать всех его жителей в одном месте и в одно время.

Они покинули свои уютные дома и вышли на улицу, чтобы написать петицию против Тэссы Тарлтон.

О том, что совет графства собирается прислать им инквизитора, пусть даже и бывшего, первой прознала невыносимая Бренда Ловетт, немолодая вдова, у которой в администрации работала какая-то подруга.

А когда люди узнали, что это не просто какой-то инквизитор, а та самая Тэсса Тарлтон, наславшая безумие на Лондон, Нью-Ньюлин вышел из берегов.

Дебора и Билли Милны, чей дом, по слухам, был полон самыми разными сокровищами, заявили о том, что надо писать обращение в совет графства.

Владелец единственного магазина, Кевин Бенгли, целую неделю ходил полупрозрачным — он всегда становился невидимкой от испуга.

— Инквизитор, а? — тревожно спрашивал он каждого покупателя, переступавшего порог магазинчика «У Кенни».

Даже отшельник Эрл Даун покинул свой уединенный домик на холме, чтобы спуститься в деревню и поставить подпись на петиции.

К слову сказать, эту петицию совет графства перенаправил обратно в Нью-Ньюлин, и она стала первым документом, который открыла Тэсса Тарлтон, прибыв на новое место службы.

Камила, зевая, встала с кровати и, чертыхаясь, побрела на кухню, чтобы сварить себе кофе.

Сегодняшний номер «Расследований Нью-Ньюлина» уже был распечатан и стопкой лежал на кухонном столе.

«Пора ли включать мелодраму для Одри?» — гласил крупный заголовок на единственной странице издания. Так главный редактор (она же верстальщик, дизайнер, фотограф и журналист) приглашала жителей деревни к обсуждению.

Лето выдалось жарким, и дождя давно не было, но на случай засухи у них была Одри.

Щелкнув зажигалкой, Камила закурила и велела себе просыпаться быстрее.

Пора было наведаться в управление и узнать, что же так разволновало Фанни этим утром.

Тэсса ждала, что вот-вот появится Камила Фрост — та никогда не упускала случая раздобыть контент для «Расследований Нью-Ньюлина», но, к ее досаде, на пороге управления образовалась невыносимая Бренда Ловетт.

Она была в ярком цветочном платье, которое как мешок прятало ее круглое сдобное тело, в соломенной шляпе с широкими полями, из-под которой воинствующе сверкали круглые совиные глаза. Этот взгляд не предвещал ничего доброго.

Из карманов Бренды торчали садовые перчатки.

— Вот дерьмо, — одними губами прошептала Тэсса Фрэнку Райту, который по-прежнему сидел в кресле напротив.

До этого он добрых пять минут в полном молчании таращился на нее как на диковинную зверушку, а Тэсса таращилась на него, потому что делать ей все равно особо было нечего.

Инквизиторский орден был очень закрытым — никаких пресс-конференций, пресс-релизов, прозрачности и отчетности. Поэтому слухов о нем плодилось великое множество, и к таким взглядам Тэсса давно привыкла. Однажды она с большим интересом прочитала статью в интернете, где говорилось, что у инквизиторов каждое полнолуние отрастали новые конечности.

— А рога? — спросила она тогда у своего куратора. — А копыта? А хвост?

Бренда Ловетт сделала несколько шагов вперед и увидела Фрэнка Райта. К новичкам в Нью-Ньюлине традиционно относились как к прокаженным, которые приносили с собой болезни и проклятия, поэтому Тэсса поспешила ее успокоить:

— Это постоялец, — сказала она, — он приехал навестить брата и надолго у нас не задержится. Доброе утро, Бренда. Вы пришли к мэру или шерифу?

— И к тому, и к другому, — сразу утратив интерес к Фрэнку, ответила Бренда свирепо. — Я пришла написать жалобу на Джона Хиченса и потребовать правосудия.

— Какое же злодеяние он совершил на этот раз? — оживилась Тэсса.

Невыносимая Бренда Ловетт и сварливый Джон Хиченс были, как и всякие соседи, смертельными врагами. Их супруги мирно покоились на кладбище Вечного утешения, но вот уже больше года их никто не навещал. Живые были заняты сварами.

В прошлом месяце, например, Джон Хиченс обвинял Бренду в том, что она под покровом ночи передвинула их общий забор на целых полтора дюйма.

Так Тэсса и обнаружила, что в Нью-Ньюлине нет никаких планов межевания, а границы земельных участков не установлены и не занесены в кадастр. Жители просто занимали тот кусок суши, который им казался наиболее симпатичным.

И следующие несколько недель ее можно было увидеть с