Костер на снегу - Нэн Райан

— Послушайте, мисс…

— Не смейте называть меня “мисс”! — отрезала она, изливая свой бессильный гнев на судьбу. — Я вам не девчонка!

— Прошу прощения, мэм, — невозмутимо откликнулся бородач.

Он был уже без жилета и расстегивал сильно вылинявшую льняную рубаху. Бросив ее на скамью, он направился в тот угол единственной комнаты здания, что был отведен под умывальню. Там стоял высокий, почти в рост человека, глиняный сосуд с крышкой. Оттуда незнакомец зачерпнул кувшином води, налил в таз и начал отмачивать на лице заскорузлую кровавую грязь. Когда та немного отмякла, он достал с полки обмылок и несколько раз намылил и сполоснул лицо. Он вел себя так, словно находился в полном одиночестве.

Поскольку он стоял к Натали спиной, у нее была возможность незаметно за ним наблюдать, и потому она обнаружила, что поперек дочерна загорелой крепкой спины идут три параллельных борозды. Они отчетливо выделялись на блестящей от пота коже.

Уже в который раз Натали задалась вопросом, с кем ее свела судьба. Кто он, этот человек? Судя по акценту, это южанин. Откуда взялись ужасные шрамы у него на спине? Куда и почему его везли в наручниках? Сколько убитых у него на совести и есть ли среди них женщины?

Не отдавая себе в этом отчета, Натали нащупала револьвер.

Головорез-южанин тем временем покончил с водными процедурами и снова облачился в весьма далекую от свежести рубаху. Он не потрудился застегнуть ее, просто запихнул в брюки и надел сверху жилет. Хотя спина у него была гладкая, грудь обильно поросла волосами. В последних солнечных лучах на них блестели и переливались капельки воды.

— Полагаю, теперь, когда я стал почище, можно и представиться? Меня зовут…

— Нам совсем ни к чему знать имена друг друга, — перебила Натали из страха, что узнает слишком много. — Эта банда… она точно вернется? — Взгляды их встретились, и она чисто автоматически опустила глаза. — Я хочу сказать, Викторио ведь никогда не успокаивается, пока не оставит после себя одни трупы. — Она подождала, но незнакомец молчал, и ей пришлось снова заглянуть в бородатое лицо. — Так вернутся они на этот раз или нет?

— Думаю, это неизбежно. — Он запустил загорелые пальцы в густую гриву черных волос, поскреб там и уселся рядом, оседлав скамью так, чтобы смотреть прямо на Натали. — Лошадей у нас нет, но если выйти прямо сейчас, можно к полуночи добраться до предгорий. — Бородач снова принялся изучать ее, что было совсем некстати. — Советую вам, мэм, так и поступить. Там заночуете, а когда рассветет, держите курс на форт Гарланд. Оттуда часто высылают патруль, и при известном везении вас могут заметить. Тогда вы окажетесь в безопасности.

— Да неужто? По-вашему, я круглая дура? До форта миль двадцать, не меньше! Банда Викторио заметит меня намного раньше любого патруля. Нет уж, я лучше останусь здесь.

— Дело ваше.

— Вот именно, мое!

— Тем проще для меня, — сказал он вставая. — Между прочим, здесь полно еды. Не хотите подкрепиться?

— Я не голодна.

Не желая даже пассивно разделять его трапезу, Натали поднялась со скамьи с револьвером в руке, продолжая недоверчиво следить из-под ресниц за действиями своего странного товарища по Несчастью. А тот зажег керосиновую лампу и положил себе еды с таким видом, словно у него не было иных проблем, кроме голода. Его глаза были до того голубыми, что сияли в полумраке каждый раз, когда он обращал взгляд на нее. К приятным чертам незнакомца относились, пожалуй, прямой, без малейшей горбинки, нос и по-мужски крупные губы. Зато борода ничуть его не украшала, как и взлохмаченные длинные волосы, кольцами лежавшие на широких плечах. Он был весь в черном: рубахе, брюках, жилете и сапогах, — и вместе с обильной угольно-черной растительностью это создавало мрачный, пугающий эффект. К тому же одежда была сильно поношенной, грязной и вылинявшей. Новым был только незаконно присвоенный пояс с кобурой, но и он, словно по заказу, оказался черным.

Покончив с приготовлениями, незнакомец сел к столу и принялся за еду, не обращая больше внимания на Натали, стоявшую в напряжении и не сводившую с него глаз. Надо сказать, манеры его во время трапезы были безукоризненными и совершенно не соответствовали внешнему облику. Наевшись, бородач отодвинул тарелку, поднялся и устремил на Натали возмутительно настойчивый, взгляд. В мигающем свете лампы выражение его лица казалось угрожающим, и Натали занервничала так, что едва сумела сохранить внешнее хладнокровие.

Несколько минут продолжалась эта немая сцена. Незнакомец первым нарушил молчание:

— Лампу придется задуть. Кто их знает, этих индейцев — возьмут да и явятся под покровом ночи. Натали вздрогнула.

— Я постою на страже, а вы пока можете отдохнуть, — продолжал он, подняв “винчестер” и проверив, готов ли тот к стрельбе.

Он махнул рукой на сетчатую занавеску в другом углу помещения, за которой виднелась довольно широкая железная кровать под лоскутным одеялом. Подушек было великое множество, все в ярких чехлах с традиционным мексиканским узором, и все это сейчас выглядело весьма заманчиво.

Натали подошла осмотреть эту импровизированную спальню в надежде, что там имеется и более плотная завеса. Однако ничего подобного не нашлось: на перекладных станциях не было принято ночевать, по ночам помещение было целиком в распоряжении хозяев, а значит, не было и нужды в уединении. Таким образом, если она здесь уляжется, ничто не помешает этим пронзительным голубым глазам странствовать по ней.

Однако усталое тело требовало отдыха, и Натали со вздохом уселась на постель. Хотелось сбросить пропотевшее, запыленное платье, хорошенько умыться и по всем правилам забраться под одеяло. Разумеется, ни на что из этого она не отважилась.

Ее бородатый компаньон занял пост у двери и забрал с собой лампу. Он сел спиной к беленой стене, вытянув и широко расставив свои длинные ноги, и пристроил между ними “винчестер” так, чтобы можно было в любую минуту им воспользоваться. Затем он пошарил в нагрудном кармане, вытащил короткую тонкую сигару — так называемую “сигарилло” — и сунул в рот. Раскурив ее с помощью лампы, он удовлетворенно откинулся назад.

— Доброй ночи, мэм!

Натали сделала вид, что спит. Незнакомец задул лампу. Поскольку ночь выдалась безлунная, внутри глинобитной постройки сразу воцарилась кромешная тьма. Натали до боли напрягла зрение, но единственным, что удалось ей различить, был тлеющий кончик сигары. Время от времени он описывал во тьме дугу, путешествуя то в сторону, то снова к губам голубоглазого головореза.

Глава 2

Натали сидела на постели в каменной неподвижности. Тьма была хоть глаз выколи, но хотя в ней невозможно было различить бородатое лицо и широкие плечи незнакомца, их можно было с легкостью вообразить.