Цепочка вечных ценностей - Александр Агеев

Вопросов тьма к стратегии России. Во всех выпусках журнала 2000 года рефреном била мысль – нельзя строить политику, исходя из горизонта в пару лет. Даже 20 – и то мало. 50, 100 лет – это достойный масштаб для нации. Степень конкретизации стратегических ориентиров на 2100 и 2020 будет различаться, но базовые обстоятельства жизни общества вполне предсказуемы в категориях больших циклов. Так, налицо несколько сценариев геоэкономической динамики столетия. С большой точностью можно предвидеть требования общества и его групп к характеру эволюции страны и зоны противоречивых предпочтений, технологическую перспективу столетия и возможности выхода из демографического кризиса, широкую палитру инструментариев госполитики и неизменные характеристики ценностного базиса государства… Словом, дело за этикой поступков, концептуальной грамотностью и волей к действию.

А главное – кто и куда стремится вести Россию?

….Я чувствую за них за всех,Как будто побывал в их шкуре,Я таю сам, как тает снег,Я сам, как утро, брови хмурю…[2]

Сим победиши…

«И невозможное возможно. Дорога дальняя легка…» Не в этом ли синтезе несовместимого, не в парадоксе ли скрыта главная тайна стратегического управления? В выходе «за флажки» из повиновения стереотипам – «жажда жизни сильней»? Не только в приведении целей в соответствие с возможностями, но и возможностей – с целями состоит сокровенная суть подлинно управленческого действия.

Как завтра мы сделаем то, что невозможно сегодня? Как Ахиллесу догнать черепаху в известной апории Зенона? Не таится ли невозможное лишь в наших головах, в которых зачастую «разруха» понятий и смыслов? Не стоит ли прислушаться к тому самому Мюнхгаузену: всякий мыслящий человек просто обязан время от времени вытаскивать самого себя за волосы из болота (вместе с конем)? Ведь и Ахиллес догонит черепаху, если прервет постепенность, выйдя в иную плоскость пространства.

Если уже сегодня не планировать то, что сегодня еще невозможно, то завтра нет надежды преуспеть в достижении ставших доступными целей. О том же говорит и основная формула «ЭС» – «пессимизм ума, но оптимизм воли». Настоящая стратегия – это работа за гранью возможного, превращение невероятного в очевидное, шаг за два горизонта. Цель на завтра – производная от содержания сегодняшних фантазий. И да сойдутся эти стихии: заоблачность мечтателя и прагматизм инженера, физика и лирика, безбрежность генерируемых идей и строгость директивных документов, «пламя свечи на околышке льда…».

Впрочем, прислушаемся и к опасениям, когда-то высказанным Дмитрием Мережковским:

Дерзновенны наши речи, Но на смерть обреченыСлишком ранние предтечиСлишком медленной весны.

Ума_много@денег.net

«Ума много – денег нет» – с таким диагнозом рождаются, как-то живут и когда-то умирают многие, если не все организации. И хотя можно очень долго жить на деньги, которые ждешь, хотя подавляющее большинство компаний вообще не ставит в качестве цели своего существования прибыль, все-таки замечено: «деньги – это чеканная свобода», а «великая идея – та, которую можно продать».

Известно, что мерилом стоимости является общественное признание необходимости затрат. За генерированием новой, добавленной стоимости, а также тех или иных благ стоит в конечном счете тот, кто в них нуждается. На одном полюсе при этом «пресмыкательство перед потребителем», на другом – работающий сам на себя производитель. Ситуация усложняется, если учесть разнообразие выплат всем участникам этой бесконечной игры – и денежных, и неденежных. Но не зря деньги считаются «всеобщим эквивалентом», все имеет свою цену, даже если не обладает стоимостью, как, например, шедевры искусства.

Экспансия денежных измерений всепоглощающа – до предела, вплоть до жизни и смерти (в конце концов – они всего лишь «страховые случаи»!) все выражается в у.е. – на всех континентах понимаемом эсперанто денежных знаков. Четко поставленные и этим эквивалентом измеренные цели – залог успеха любого начинания. Вслед за созданием стоимости происходит ее распределение – на основе заранее спланированных и ожидаемых пропорций. Там, где нет согласованной со всеми участниками процесса строгости в будущих расчетах – там под вопросом окажутся не только эффективность, но и справедливость.

Формула «ума много – денег нет» – диагноз.

Самое скверное в нем – снобизм. Простительный для ученых, художников, поэтов, музыкантов – всех тех, кто создает не всегда признаваемые при жизни произведения, снобизм – принципиальное противопоказание для бизнеса, где экономическая состоятельность – условие профпригодности. Ум без материализации – «виньетка ложной сути»; рукопись без вдохновения – бумагомарание и растрата ресурсов; вдохновение без рукописи – частное удовольствие.

Как мертва без дел вера, так же ум – пустоцвет, если он не плодоносит. Только в их симбиозе – ума_много@денег.net, когда «не продается вдохновенье, но можно рукопись продать», – ключ к живучести бизнеса. Правда, есть еще один нюанс – «прибыль – превыше всего, но честь – превыше прибыли» (из заповедей российских купцов).

Масштаб несказанного

Есть тревога профессионала там, где у дилетанта нет и намека на тревогу. Есть строгость допуска к тайне. Есть «святая ложь» хирургов и «нас возвышающий обман». А есть и оглушающая тишина, «когда поющая струна, печально вскрикнув, замолчала…».

Сколько не написано, не построено, не выращено, не случилось, и в душе, «как в океане, надежд разбитых груз лежит…». О чем «не прозвучал его аккорд, и никого не вдохновил»?!. Каков масштаб непроявленного?

А сколько на проявившееся приходится несостоявшегося? Для чего проявлялось неявное? Чтобы испепелить живое или отжившее? Всегда ли доподлинно известно, что сгорело в пожаре? Что таит пепел рукописей?

Почти два века назад появление «Истории Государства Российского» Карамзина «наделало много шуму – все бросились читать историю своего отечества, дотоле им неизвестную…». Каков масштаб неведомого?