Добывайки в воздухе - Мэри Нортон

— Ну и ну! Скажи на милость! — то и дело говорил он.

Мистеру Потту и в голову не приходило слушать мисс Мензиз, когда она «заводилась», как он это называл. Он кивал ей и улыбался, но ее слова проходили мимо его сознания. Он научился этому, когда жил со своей, покойной ныне, женой по прозвищу «Сорока». Мисс Мензиз говорила таким странным, высоким, переливчатым голосом, употребляла такие диковинные слова и выражения и даже, к ужасу мистера Потта, читала ему стихи. Нет, он ничего не имел против мисс Мензиз, наоборот. Он был рад, когда она приходила; ему нравилась ее длинноногая фигура, нравились ее девичьи повадки, ее радостный смех; она всегда казалась по–детски счастливой; а от ее щебета, как от песни канарейки, у него делалось весело на душе. А в каком долгу он был у этих неутомимых пальцев, которые мастерили одно, чинили другое; они не только умели рисовать, чертить, шить, лепить и вырезать из дерева, они могли также проникнуть туда, куда пальцам самого мистера Потта, толстым и одеревенелым, было не попасть. Быстрая, как вспышка молнии, вот какая она была, жизнерадостная, как жаворонок, надежная, как скала… «У всех нас есть свои недостатки, — говорил себе мистер Потт, — не одно, так другое…» У мисс Мензиз это были «тары–бары».

Мистер Потт знал, что она уже немолода, но когда она сидела рядом с ним на траве, закрыв глаза и обхватив тонкими руками согнутые колени, и трещала без умолку, покачиваясь взад и вперед, она казалась ему чем–то вроде вытянувшейся не по возрасту школьницы. А как хороши были у нее глаза! Скорее, как фиалки, чем незабудки, они освещали — когда были открыты — все ее длинное, худощавое лицо, но она застенчиво отводила их в сторону, если вы смотрели на нее в упор. Сейчас они сияли; поблескивали суставы длинных пальцев, туго стиснутых на поднятых коленях; даже у ее шелковистых, мышиного цвета волос, внезапно появился блеск.

— Понимаете, — главное — не показывать, что вы их увидели. Замереть, застыть… и никогда не глядеть на них прямо, только уголком глаза. Вроде как на птиц, когда не хочешь их спугнуть.

— …их спугнуть, — подтвердил мистер Потт, поскольку мисс Мензиз приостановилась. Иногда, чтобы выказать симпатию к ней и скрыть, что он слушает ее вполуха, мистер Потт повторял конец последней фразы мисс Мензиз, а не то, опережая ее, произносил последний слог. Если мисс Мензиз говорила: «Король и королевство», — он понимающе вставлял: «…во!». Порой, задумавшись о чем–то, мистер Потт ошибался, и, не успевала мисс Мензиз сказать: «…садовая калитка», — как, подхватив, последнее слово, он говорил: «…канава», что обоих приводило в смущение.

— Понимаете, я никак не могу понять, что они такое. Я хочу сказать, по величине и вообще они больше всего похожи на эльфов. Как по–вашему? — настойчиво спросила мисс Мензиз.

— Верно, — ответил мистер Потт, проверяя корявым пальцем, хорошо ли качается на петлях вывеска и стараясь вспомнить, куда он задевал смазочное масло.

— Нет, неверно. Этот человечек с тюком на спине, которого я видела… он пыхтел. Совсем запыхался. Эльфы не могут пыхтеть.

Мистер Потт ничего не ответил, и мисс Мензиз звонко сказала:

— Или могут?

— Что — могут? — спросил мистер Потт, глядя, как раскачивается вывеска, и огорчаясь, что она так скрипит.

— Пыхтеть! — ответила мисс Мензиз, выжидающе глядя на него.

У мистера Потта сделался тревожный вид. О чем она толкует?

— Пыхтеть? — повторил он. — Понятия не имею.

— И я тоже, — весело согласилась с ним мисс Мензиз к его огромному облегчению. — Я хочу сказать, мы в общем так мало знаем об эльфах…

— Верно, — подтвердил мистер Потт. Он снова чувствовал себя в безопасности.

— …и об их привычках. Устают ли они, и стареют ли, как мы, спят ли ночью, ведут ли домашнее хозяйство. Или про их еду. У нас так мало фактов. Мы даже не знаем, что они…

— Едят, — вставил мистер Потт.

— …собой представляют, из чего они сделаны. Вряд ли у них та же плоть и кровь, что у нас.

— Вряд ли, — согласился мистер Потт. И вдруг испуганно взглянул на мисс Мензиз — в его уме звучало непривычное слово; неужели она сказала «кровь»? Мистер Потт положил вывеску и обернулся к мисс Мензиз. — О чем, ради всего святого, вы толкуете? — спросил он.

— О том, что, по зрелом размышлении, эти существа не могут быть эльфами. Да что там! — у этого человечка на штанах была дыра, и он пыхтел и отдувался, поднимаясь на холм. Там есть еще одна — в юбке, а может быть, две, — трудно разобрать, сколько их. Я видела в окне руку, кто–то протирал изнутри стекло. Но чья она — было не разобрать. Белая, как стебель колокольчика, и примерно такой же толщины. Двигалась из стороны в сторону, забиралась во все углы. А потом я нашла очки и рассмотрела ее до локтя. Настоящая рука. Рука, а в ней тряпка. Я не верила своим глазам. И все же в известном смысле это казалось естественным.

— В известном смысле, да, — согласился мистер Потт. Но вид у него был растерянный.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Для мисс Мензиз началась чуть ли не самая счастливая пора ее жизни, во всяком случае, так ей казалось потом. Она всегда любила наблюдать природу: следила за муравьями в траве, мышами в амбаре, подмечала, как плетут паутину пауки, как строят гнезда птицы. Она могла часами не двигаться с места; глядя, как паук спускается с листка, она чувствовала и себя пауком, и столько раз смотрела, как они плетут паутину, что и сама могла бы ее сплести, причем любой, самой неудобной формы. По правде сказать, мисс Мензиз даже наводила критику на работу пауков?

— Ну куда же ты, глупый… — шептала она пауку, висевшему в воздухе. — Этот лист тебе не годится, он скоро упадет. Попробуй зацепиться за колючку…

И вот теперь, сидя руки вокруг колен, на склоне холма, прикрытая, — так она думала, — большим кустом чертополоха, мисс Мензиз наблюдала за маленьким народцем. И все, что она видела, она описывала мистеру Потту.

— Их трое, — сказала она несколько дней спустя после первого разговора. — Мать, отец и худенькая девочка. Сколько им лет, сказать трудно. Иногда мне кажется, там есть и четвертый… кто–то или что–то, который то появляется, то исчезает. Какая–то неуловимая тень. Но, возможно, — мисс Мензиз радостно вздохнула, — это просто моя…

— …выдумка, — сказал мистер Потт.

— …фантазия, — поправила его мисс Мензиз. — Странно, что вы не видели их.

Мистер Потт, занятый кирпичиками, не ответил. Он решил, что речь идет не об игрушечном Виноградном домике у него в саду, а о настоящем доме под таким названием в Фордэме, и мисс Мензиз передает ему местные пересуды.

— Вы не представляете, что они там делают. Это просто чудо! Парадная дверь не открывалась, наверно, покоробилась от дождя. Весь вчерашний день он трудился над ней, скреб чем–то, похожим на лезвие бритвы. А еще они сняли занавески, которые я сшила для «Короны и якоря» и повесили у себя, так что теперь нельзя заглянуть в окна. Я бы и так не решилась заглядывать; понимаете, близко к ним подходить нельзя. А Главная улица такая узкая. Потрясающе, правда?

Мистер Потт что–то буркнул. Помешивая кашицу из кирпичной муки и клея, он хмурился и сердито сопел. Сплетни о соседях… он этого не одобрял никогда. И мисс Мензиз до сих пор тоже. Болтушка — да, во леди до мозга костей. «Это на нее не похоже, — печально думал он, — заглядывать в чужие окна… нет, совсем не похоже».

А она принялась рассказывать о пальто начальника станции.

— …Понимаете, она взяла его. Вот куда оно исчезло. Она взяла его для него… оно такое красивое, и пуговицы золотые… и он надевает его по вечерам после захода солнца, когда делается прохладно. Я не удивлюсь, если она в один прекрасный день снимет со священника сутану. Ну чем не платье? И по размеру ей в самый раз. Но, конечно, это бы сразу бросилось в глаза. А они умные. Всякий бы заметил, что у священника исчезла сутана. А чтобы увидеть начальника станции, нужно заглянуть внутрь вокзала, а это теперь трудно; он может оставаться голым неделю за неделей, и никто об этом не узнает.

Мистер Потт перестал помешивать кирпичное тесто и возмущенно посмотрел на мисс Мензиз. Она с испугом взглянула в его круглые, сердитые глаза.

— Что такое? — спросила она тревожно.

Мистер Потт глубоко вздохнул.

— Если вы сами не понимаете, — сказал он, — что толку говорить?

— Не очень–то логичное высказывание. — Мисс Мензиз снисходительно улыбнулась и положила руку ему на плечо.

— Но им ничто не грозит, — успокоила она мистера Потта, — у них все в порядке.

Он сбросил ее руку и продолжал мешать, тяжело дыша и грохоча мастерком.

— Им много чего грозит, — сказал он сурово, — от злых языков. Я видел, как сплетни разрушали семьи и разбивали сердца.

Немного помолчав, мисс Мензиз сказала:

— Да мне вовсе не жалко этого пальто.

Мистер Потт фыркнул, но она продолжала: