Хризалида - Варвара Малахиева-Мирович
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Когда я с тобой говорила…»
Когда я с тобой говорила,Когда я тебя целовала,Это всё прощание было,Всё на волю тебя отпускала.
Но испить ли чашу прощанияСмертному сердцу до дна?Глубже радости, глубже страдания,Глубже смерти она.
1913, Крюково«Не троньте эту былинку, не рвите…»
Не троньте эту былинку, не рвите.Ее сердце к земле примято.Ее стебля разрушены нити.Ей не дожить до заката.
Но пока не устанут дождинкиЕе влагой небесной поить,Не троньте эту былинку,Не рвите. Ей сладко жить.
1913, Крюково«Когда сознанье не вмещает…»
Когда сознанье не вмещаетТого, что жизнь ему несет,Как вихрь, безумье налетаетИ тесный дом наш потрясает,И паутину мысли рвет,Всеразрушающим дыханьемСрывает наш уютный кров.И то, что звали мы сознаньем,Умчится в вихре мирозданья,Сольется с пламенем миров.
1913, Крюково«Здесь, на этом камне придорожном…»
Здесь, на этом камне придорожном,Я хотела бы уснуть.Утомил меня тоской о невозможномДолгий путь.
Милый друг мой, страннический посох,Знак моей беспечной нищеты,У кладбища на рассветных росахПримешь ты.
Небосклон предутренней звездоюОзарит любви твоей печаль,Но уже синеет за рекоюНовой жизни даль.
И венец зари жемчужно-алойНад тобой всё шире, всё ясней,Мир душе моей усталой,Дальний светлый путь — твоей.
1913, Крюково«И снилось мне, что надо мною…»
И снилось мне, что надо мноюГосподних сил архистратигНебесной молнии стрелоюПронзил врага у ног моих.
Бессильно тяжко задыхалосьВо прахе мировое зло,И что-то в сердце загоралось,И было сердцу тяжело.
Врага ли падшего жалелоОно сквозь тонкий шорох сна,Иль биться с ним само хотело,Иль выпить чашу зла до дна…
Ужасен был средь темной ночиАрхистратига яркий лик,И молнии метали очи,И тьму пронзил победный крик.
[1913]«Кипят мои наговорные травы…»
Кипят мои наговорные травы.Обступает несметная рать.Сумрачно-сладкой отравойНаступает мой час колдовать.
Что вам до меня, легионы,Живущие в грозных провалах небес,Вашей власти тяжка мне корона,Мне не нужно ваших чудес.
Я неведомый миру странникПо окраинам дальним земли.Я бреду, как нищий изгнанник,От соблазнов мира вдали.
Но ткете вы паутину свершенийИз огня моего бытия.И я слышу вздохи рождений,Которых причиною — я.
И вижу простертые руки,И в них призраки ваших даров,И свидания, и разлуки,И обманы желаний и снов.
Скройтесь, бездомные силы,Развейтесь в дыму мирового огня,Я вас не звала, я вас отпустила,Крестом осеня.
1913, Москва«Смотрит месяц к нам в окошко…»
Танечке Лурье
Смотрит месяц к нам в окошко.Таня спит или не спит?А от месяца дорожкаЧерез комнату бежит.
Той дорожкой сны проходят —Серый, белый, голубой.И шарманочку заводятНад кудрявой головой.
1913, Москва«Мне снится часто колыбель пустая…»
Мне снится часто колыбель пустая.Я знаю — в ней дитя мое спало.Но где оно — во сне напрасно вспоминаю.Быть может, отнято, быть может, умерло.Во сне я помню глаз его сияньеИ нежный пух младенческих кудрей.И звездный свет, и Божьих уст дыханьеВ бездонном сумраке сомнений и страстей.Но кто-то очи властно мне смежает,И я уснуть должна. О, эти сны во сне!Кем отнято дитя — могильный сон мешает,Могильный сон мешает вспомнить мне.
1913, Москва«Когда в полночный час младенца Самуила…»
Когда в полночный час младенца СамуилаВоззвал Твой глас,Его душа во тьме глаза открыла,И умерла, и к жизни родилась.
1913, МоскваУпавшей сосне
Триста лет стояла она
И сегодня упала.
Е. Гуро
Конец и бурям, и покою,Звездам, и солнцу, и луне,И трепету растущей хвои,И вздохам в зимней тишине.
Но гордость стройного свершеньяВ бездумном теле разлита,И дышит силой пораженье,И в смерти дышит красота.
1913, Финляндия«Ловлю потаенные знаки…»
Ловлю потаенные знакиВ склоненьи дорожных берез,В тоскующем взоре собакиИ в радуге собственных слез.
Недаром заря, пламенея,На озеро кровь пролила.Недаром лесная аллеяБыла так безумно светла.
Упали две тонкие хвои,Упали, скрестились на пне…Крещение ждет нас с тобою,Крещенье в слезах и в огне.
1913, Уси Кирка«Паруса утопают крылатые…»
Паруса утопают крылатыеВ лиловой полуденной мгле.Бездумным покоем объятое,Сердце радо жить на земле.
С безбрежностью моря тающейСливается синяя твердь.Но в этом же круге сияющемСлепота, безумие, смерть.
1913, Гунгебург«О, печальные спины покинутых людей…»
О, печальные спины покинутых людей,Их неверный, связанный шаг,И развязанность с ними всех вещей,И решимость не жить в их очах.
Улица пред ними слишком длинна,Подъезды молчат томительно-глухо.Бездонна, как смерть, тишинаОтверженье познавшего духа.
1913, Гунгебург«На песках бесплодных у моря…»
На песках бесплодных у моряЖизнь творит чудеса.В напоенном солнцем простореМолочайные зреют леса.
Бурый колос, испытанный бурей,Выше леса возносит крыло.В безграничное царство лазуриВсе метелки его унесло.
А под ним тонконогие дива,Два жемчужно-седых паука,Пробегают воздушно-пугливоЧерез мост золотой стебелька.
На холме колокольчик лиловый,Несмолкаемый трепетный звон.Это месса полудня морского,Это моря полуденный сон.
1913, Гунгебург«Велико избрание быть красивым…»
Велико избрание быть красивым.Но больше — быть прекрасным.Глубоко познание быть счастливым,Но глубже — быть несчастным.
Царствен удел вкусившегоМиг достиженья торжественный,Знамя победы раскрывшего.Но удел пораженья — божественный.
1913, Гунгебург«Мы утонули в свете первозданном…»
Тане Лурье
Мы утонули в свете первозданном.Усыновил божественный покойВ одном сиянии слиянномМой дух и твой.
Сыновна ль мне душа твоя родная,Сестра ль она предвечная моя,Иль связывает нас любовь иная,В иных пределах бытия —
Доверься мигу. Свято и блаженноСужденное причастие вкусиИ этот мир, и этот свет нетленныйВо тьме земной не погаси.
27 июня 1913, Удриас«Сомкнулись воды надо мною…»
