#Живое воспитание. Как неидеальной маме воспитать счастливого ребенка - Товпеко Ольга

Что это за механизм и почему он включается?

Эмоциональные качели – это привет от нашего подсознания.

Чем более резкая, сильная и неконтролируемая ваша реакция в моменты срывов, тем более она неосознанная. Что это значит? Контролировать можно лишь то, что находится под властью сознания. Эмоции, которые подпитываются подсознанием, контролировать сложно, они как бы охватывают нас целиком, берут в плен, более того, сужают сознание. Точь-в-точь как при опьянении.

(Я не беру случаи глубокого физического истощения. Тогда достаточно лишь маленькой искры, чтобы вспыхнуть. И подсознание может быть не причем. Просто стрессоустойчивость падает.)

Вторая причина – это некоторые автоматические программы, которые мы унаследовали от родителей. Думаю, многие из вас замечали, что, когда ребенок выводит из себя, начинаешь ругать его теми же словами, что и родители много лет назад. Иногда истоки этих программ содержатся в культуре и общественно устоявшихся шаблонах.

В любом случае, чтобы научиться контролировать свои эмоции, а заодно набраться терпения, нужно «раскопать» истоки раздражения в бессознательном и вывести их на свет. Подобные «раскопки» мы произведем чуть позже, поэтому обязательно дочитайте эту главу до конца.

Чем опасны эмоциональные качели?

• Эффект неожиданности – ребенок никогда не знает, в какой момент маму понесет, потому что срывы хоть и предсказуемы, но эмоция накатывает слишком быстро и без предупреждений, так что к ней нельзя подготовиться. Ребенок только что был хорошим, и в его ожиданиях – получить теплое отношение, но вместо этого в маминых глазах сверкает ярость и отвержение.

• Эффект несправедливости – мама срывается, как правило, тогда, когда четкость правил не привита ребенку. Если это так, скорее всего, родитель может отругать сегодня за то, что вчера было можно. Все потому, что крики зависят от состояния мамы. В один день она чувствует себя хорошо, в другой истощена и срывается.

• Эффект отвержения – детская психика так устроена, что ребенок видит мир контрастным, черно-белым. Ему сложно понять, что, даже если его ругают, все равно продолжают любить. Постепенно после трех лет мальчики и девочки учатся интегрировать негативные и позитивные проявления, но эта их способность по-прежнему остается несовершенной. Именно поэтому перепады маминого состояния ребенок неверно интерпретирует как перепады маминого отношения. Как разрыв, прекращение любви, как отвержение. Да, что греха таить, некоторые мамы действительно ощущают это отвержение в силу своих детских ран.

Эмоциональные качели – проблема, которая присутствует в отношениях с ребенком сплошь и рядом. В качестве иллюстрации хочу привести пример одной из мам. Известных мам. Это история Ларисы Гузеевой на основе ее интервью, которое находится в открытых источниках.

Актриса не раз говорила, что не считает себя идеальной матерью.

Эмоциональные качели в отношениях с детьми она объясняет своим непростым, «резко континентальным» характером. «Я либо падаю на колени со словами: „О Боже, благодарю Тебя, что Ты мне дал таких детей“, либо говорю им какие-то жесткие вещи, а потом сама себя страшно ругаю».

Главной своей ошибкой актриса считает то, что она всегда разговаривала со своими детьми как с ровесниками.

«С Георгием, когда он был маленький, я выясняла отношения так, будто он мне муж.

Ему, допустим, лет десять, а я, за что-то на него рассердившись, ухожу в свою комнату, рыдаю, бросаюсь на кровать. Он идет за мной, садится на краешек… Я говорю: „Все, я не хочу тебя слушать“. И убегаю в ванную, а он стоит там под дверью и просит: „Мама, открой“.

Словом, страсти бушевали.

Сейчас я понимаю – я очень виновата. Хоть руки никогда не распускала, но была несдержанна на язык и, боюсь, ранила сына сильно. Он же был всего лишь мальчик, ребенок, зачем я к нему с такими требованиями?

Дорого бы я сейчас дала за то, чтобы у Георгия в некоторых местах стерлась память…»

Неотъемлемая часть эмоциональных качелей – это раскаяние мамы после очередного срыва. В этом контексте мне часто задают вопрос.

Стоит ли просить прощения у ребенка после срыва?

Одна моя клиентка говорит: «Это было невыносимо в детстве. Мама срывалась на меня из-за мелочи. Могла больно ударить. И, пока еще моя спина горела от удара, она подбегала ко мне в слезах и просила прощения. Приходилось обнимать и выдавливать из себя слова прощения».

И, хотя сейчас на каждом углу твердят, что у ребенка нужно просить прощения, я не могу согласиться с тем, что это всегда на пользу.

Конечно, просить прощения, признавать свои ошибки – очень важно! Но уповать на то, что прощение дает индульгенцию, освобождает ребенка от последствий ваших действий – вряд ли. В этом смысле просьба о прощении может быть очень разной. В одном случае она действительно способна дать ребенку понимание – родители услышали, поняли меня.

Однако в других случаях родители злоупотребляют просьбами о прощении, как бы перекладывая на ребенка ответственность: «Ну, я же извинилась, почему тебе плохо? Сними с меня вину, сними ощущение, что я плохая мать!»

Скажу прямо: для ребенка это слишком большая и неполезная ответственность, даже если он уже подрос. Потому что прощение не отменяет причиненную боль. А иногда и усугубляет ее.

Важно также понимать, что просить прощения – это борьба с симптомами – срывами, криками, раздражением. Она не устраняет настоящих причин. Выяснить их вы сможете, прочитав эту главу до конца.

Прежде чем приступить к анализу глубинных истоков запредельного раздражения на ребенка, послушайте еще одну историю жизни, это случай из моей практики.

Мы сидим в моем кабинете на последнем этаже. Передо мной молодой мужчина под два метра ростом. Парень не мог закончить вуз, у него была бессонница, он не знал, чем хотел заниматься. Этот красивый и умный человек смотрел на меня немного исподлобья, как ребенок.

Когда мы разбирали, в чем корни его проблем, я ужасающе четко увидела, как жестоко действует механизм «эмоциональных качелей» на ребенка.

Речь об отце мальчика. Он – человек крайне взрывной. Отец срывался на сына из-за любой мелочи. Например, он мог зайти в комнату, увидеть одежду на диване и наброситься на тогда еще маленького сына со словами: «Когда же ты перестанешь устраивать здесь свинарник?!»

Отец критиковал за учебу, за походку, за слова и поведение – в любой момент и по любому поводу. А поскольку крики зависели от настроения родителя, то ребенок привык ждать плохого. Так и есть.

Парень признался: «Я не могу смотреть на людей прямо. А если в метро кто-то делает резкое движение, я отскакиваю, как будто жду удара… Я какой-то „шуганный“». (При двух метрах роста и блестящей спортивной подготовке!)

Но не это самое печальное! Когда родитель является абсолютно плохим, ребенку в какой-то степени проще. Он приспосабливается и перестает ждать хорошего. Но вся горечь в том, что после вспышек агрессии отец быстро отходил, сожалел о содеянном и бежал к сыну с требованиями его простить.

Когда у отца были «хорошие» периоды, они с сыном сказочно проводили время вместе. Гуляли с собакой, пропадали в гараже и катались на велосипедах.

Даже сейчас, в свои двадцать, выросший сын говорил мне, вжав голову в плечи, а туловище в кресло: «У меня очень хороший отец. Но я не понимаю, что со мной не так?»

Так и работают «эмоциональные качели». Родитель дает ребенку противоречивые послания. И ребенок учится думать: если отец или мать на меня кричит, то это со мной что-то не в порядке (а не с отцом или матерью).

Вы же знаете: дети воспринимают все на свой счет, они могут обижаться на взрослых, но это чувство «я не заслуживаю любви» глубоко поселяется в их подсознании…

Все это больно видеть, потому что этот толковый молодой мужчина, даже став взрослым, «не мог уйти» из дома и начать жить своей жизнью, ведь отец продолжал манипулировать: «Ты разрушаешь нашу семью! Как ты можешь меня бросить?!»

Да-да, дети родителей, склонных срываться, ведут себя как жертвы и привязываются к тем, кто их обижает… Депрессия, нестабильная самооценка и огромное количество комплексов – то наследство, с которым мальчик вышел из атмосферы эмоциональных качелей.

Именно поэтому так важно заострить свое внимание на этой проблеме!

И вот мы подошли к самому главному вопросу: почему мама, которая изо всех сил НЕ хочет кричать, все же кричит? Какие процессы сильнее воли, разума и осознанного желания быть хорошей мамой? Что делает маму по-настоящему бессильной перед своим, как правило, внезапным гневом?