Шанс только один - Максим Шахов

– Это почему? – снова спросил милицейский генерал.

– Потому что бить правой рукой и одновременно держать в ней оружие затруднительно, – сказал замгенпрокурора. – Но чего гадать на кофейной гуще? Сейчас главное – задержать подозреваемого, а там все станет на свои места… Аникеева в розыск уже объявили?

– Официально – пока нет, но ориентировки переданы.

– Ну что же, – пожал плечами замгенпрокурора. – Теперь он долго не пробегает. А раз так, то я, прежде чем принять окончательное решение, хотел бы еще раз уточнить позиции, так сказать, заинтересованных сторон. В принципе, я склоняюсь к тому, чтобы засекретить все материалы следствия. В семье, как говорится, не без урода. Зачем бросать тень на все правоохранительные органы? Правильно?

Все дружно закивали.

– Но на это я пойду только при одном условии…

– Каком? – быстро спросил милицейский генерал без фуражки.

– Каком? – повторил за ним Локтионов.

– Простом, – по очереди посмотрел на них замгенпрокурора. – Дело ясное как день. По-моему, в этом все убедились. А раз так, то я хочу получить гарантии, что в дальнейшем ни вы, ни вы, в силу ведомственных интересов, не попытаетесь ставить палки в ход следствия, тем более оказывать на него нажим. Никаких подковерных интриг. Прокуратура ведет дело, а ФСБ и МВД оказывают ей необходимое содействие, как и положено по закону. И не более того.

– Ну что же, – снова отер со лба пот милицейский генерал. – Это очень разумное предложение. Если наши, так сказать, визави не будут интриговать, мы, со своей стороны, готовы полностью довериться прокуратуре и оказать всяческое содействие…

– Так, – удовлетворенно кивнул замгенпрокурора и перевел взгляд на Локтионова. – А вы что скажете?

Локтионов хмуро покосился на Максимова и нехотя проговорил:

– Ну что же, дело, кажется, действительно ясное. Поэтому мы тоже не будем, как выразился наш коллега, интриговать.

– А также настаивать на содержании задержанного в следственном изоляторе ФСБ, – продолжил замгенпрокурора. – И если случится так, что Аникеева задержат именно ваши сотрудники, вы тут же передадите его в распоряжение следователя. Я вас правильно понял, генерал?

Локтионов вздохнул и с тяжелым сердцем хотел было дать утвердительный ответ, но не успел.

– Подождите, Олег Николаевич! – почти вскрикнул Логинов и решительно шагнул в комнату, грубо отстранив какого-то милицейского генерала. – Этого нельзя делать! Если Аникеева «закроют» в обычном СИЗО, он там и суток не проживет!

– Так… – растерянно моргнул на Виктора замгенпрокурора. – А это, простите, что еще за явление?

Небритый и наспех сорвавшийся из дома Логинов и впрямь выглядел не очень, особенно на фоне лощеных генералов.

– Это подполковник Логинов, непосредственный начальник Аникеева, – быстро сказал Локтионов и повернулся к Виктору: – Подполковник, немедленно покиньте квартиру и ожидайте меня внизу. Я с вами потом поговорю!

– Да поздно будет потом, Олег Николаевич! Нельзя вот так с бухты-барахты сдавать Аникеева! Я знаю его не один год, тут что-то нечисто! А если мы передадим его следствию, то…

– Подполковник! – рявкнул Локтионов. – Немедленно покиньте квартиру!

– Да не мог Аникеев этого сделать, как вы не поймете! И с проститутками он не стал бы иметь никаких дел!

Настойчивость Логинова произвела впечатление на замгенпрокурора, и он вдруг поднял руку, предупреждая грозный рык, готовый в третий раз сорваться с уст генерала Локтионова, и спросил:

– А почему вы так уверены, подполковник, что ваш подчиненный не стал бы иметь дела с проститутками, а?

– Да потому что у него другие интересы! И моральный облик! Понимаете?..

В этот миг у Логинова в кармане громко запиликал «мобильник». Еще из дома и по дороге на работу он несколько раз пытался дозвониться до Клавы, чтобы сообщить ей о спешном вызове. Но та, видимо, сразу после разговора с Виктором отключила свой телефон. Так что предупредить ее Виктор не смог.

Внезапный звонок Клавы пришелся совсем некстати. Виктор поспешно выхватил телефон, буркнул: «Я позже перезвоню!» – и попытался его отключить. Только в горячке он засуетился и выронил «мобильник» на пол.

Черная трубка стукнулась о деревянный пол, перекувыркнулась и скользнула между ног зам– генпрокурора к дивану. Телефон у Виктора был дорогой, качественный, аккумуляторы свежие…

Поэтому разъяренный голос Клавы смогли расслышать почти все в комнате:

– Логинов! Я собиралась сделать тебе, скотине, минет прямо в прихожей! Но ты, подлец, опять куда-то смылся, несмотря на мое предупреждение! Так знай: я сейчас же хватаю первого попавшегося мужика и трахаюсь с ним прямо в машине во все щели! До изнеможения! И заглатываю его член по самые помидоры! Знай об этом!

У замгенпрокурора глаза полезли на лоб. Потный милицейский генерал приглушенно хрюкнул. Локтионов буквально позеленел.

Виктор же поспешно бросился к телефону со словами:

– Извините, извините…

Замгенпрокурора посторонился, Виктор схватил злосчастный телефон, но было уже поздно – Клава успела выплеснуть свою злобу и отключилась. Виктор, красный как рак, выпрямился и сказал, ни к кому персонально не обращаясь:

– Это не то, что вы думаете…

– Вот это да, – провел платком по потному лбу милицейский генерал. – По самые помидоры, кхм-м…

– Да уж, – покачал головой зам. – С моральным обликом ваших сотрудников, Олег Николаевич, мы, кажется, разобрались. Так что теперь скажете?

– Да это не то, что вы думаете!.. – предпринял отчаянную попытку объясниться Логинов.

Однако его уже никто не слушал. Локтионов отчеканил:

– Подполковник, ждите внизу! Валерий Иванович, я назначаю служебное расследование и вплоть до окончания следствия по этому делу отстраняю Логинова и членов его группы от выполнения служебных обязанностей. Проследите, чтобы подполковник еще до обеда сдал табельное оружие и удостоверение в канцелярию…

8

Очнулся Аникеев от того, что услышал где-то за стенкой голос радиоведущего:

– В Москве три часа ночи!

Следом из динамика полетели звуки аккордеона. Леня сразу узнал «наш ответ „Ингрид“» – песню Маши Ржевской «Когда я стану кошкой». Но песня не радовала – голова просто раскалывалась, во рту ощущался какой-то мерзкий привкус.

«Неужели я так упился?» – удивленно подумал Аникеев и с трудом приоткрыл глаза. Увидел он слабо освещенный салон микроавтобуса, но удивиться этому не успел.

– О, клиент очнулся, а ты говорил, что я перестарался! – сказал кто-то.

Над Аникеевым склонились два человека. Выражение их лиц Лене не понравилось, и он попытался резко подняться. И только тут обнаружил, что его руки связаны скотчем.

– Тихо, тихо! – сказал один из незнакомцев и без труда удержал Аникеева в лежачем положении.

На бандита он был не похож – одет не так и лицо поумнее. Но лицо жесткое и взгляд с прищуром. Аникееву этот взгляд понравился еще меньше, чем само лицо. И он на всякий случай решил представиться:

– Старший лейтенант Аникеев, ФСБ!

– Гляди-ка, помнит… – засмеялся второй незнакомец. – Не все мозги ты ему отбил.

– Учись, пока я жив, – спокойно сказал тот, что держал Аникеева.

У Леньчика по спине пробежали мурашки. Он привык к совершенно другой реакции на сообщение, что является офицером спецслужбы.

– Вы кто? – быстро спросил он, ощущая тупую боль в голове. – И что все это значит?

– Мы-то? Мы, Аникеев, из бюро добрых услуг.

– Из какого еще бюро?

– Из того, – сказал второй, появившись в поле зрения с бутылкой водки, – которое помогает заблудшим решать их проблемы. Натворил ты делов, Леня, на конспиративной квартире…

– Каких еще делов? На какой квартире?

– Как на какой? На которую ездил.

– А куда я ездил? – тупо спросил Аникеев.

– Что, не помнишь?

– Н-нет…

– Здорово… – пробормотал тип с бутылкой. – Так у тебя, оказывается, еще и амнезия. Ну ничего, это даже к лучшему. Мы тебе сейчас поможем. Открывай рот.

– Что вы хотите делать? – дернулся Аникеев.

– Как что? Залить муки твоей совести водкой. А ну-ка, приподними его.

– Прекратите немедленно!!! – крикнул Леня и тут же получил короткий, расчетливый удар.

Пока он приходил в себя, его прислонили к стенке, зажали нос и принялись наливать водкой. Аникеев попытался отплевываться, но это не помогло. Его ударили еще раз и в конце концов заставили заглотить почти всю поллитровку. Часть водки, конечно, расплескалась, но все равно выпил Аникеев не меньше трехсот граммов. На голодный желудок, без закуски, с больной головой…

Опьянел он почти мгновенно. И с трудом проворочал языком:

– Это вам так просто с рук не сойдет…

– Еще как сойдет! – хмыкнул тот, который держал Леньчика.

– Ну что, потащили его? – спросил второй.

– Рано еще. Пусть дойдет до кондиции.

– Так на дне и дойдет! – хмыкнул второй.