Длинная игра - Ли Чайлд

Женщина с сумкой-поясом и налобной повязкой пересекла реку Потомак по мосту Френсиса Скотта Ки, высоко над водой, точно по прямой, сквозь горячий и влажный воздух упорно продолжая свою чудесную, не ненарушенную ничем пробежку, направленную в сторону Джорджтауна, хотя она и не планировала оказаться там. Она собиралась повернуть направо на М-стрит, переходящую в Пенсильвания Авеню, бежать до Вашингтон Сёркл, затем по Нью Гемпшир Авеню до Дюпон Сёркл, и по Массачусетс Авеню остальную часть пути прямо до Капитолия.

Неудачный маршрут с географической точки зрения, но любой другой вариант был либо меньше, либо больше пяти миль, а она бежала именно пять миль. С точностью до дюйма. Кто-нибудь другой тихим воскресным утром использовал бы одометр своего автомобиля, она же купила колесо землемера, большую желтую штуковину на палочке, и шла с ним целых четыре раза, пока не прошла точно восемь тысяч восемьсот ярдов и ни на один шаг меньше или больше. Точность имеет важное значение.

Она продолжала свой бег. К этому моменту пот струился по её спине рекой, а горло горело. Смог облаком висел над медленной рекой. Но она собралась с силами и устремилась вперед длинными шагами, в быстром ритме, помогая себе руками. Её налобная повязка пропиталась потом. Но она опережала график. Уже. Еще многое может измениться, но у нее есть шанс сделать это. Пять миль за тридцать минут. Восемь тысяч восемьсот ярдов за тысячу восемьсот секунд. Четырнадцать целых и две трети фута в секунду. Расстояние, не принятое на международных соревнованиях, значит, это не считается мировым рекордом. Так же, как и национальным, и олимпийским. Но великие могли сделать это за двадцать четыре минуты, поэтому тридцать было вполне приемлемо. По крайней мере, для неё, учитывая дорожное движение, светофоры, и служащих, спешивших на работу.

Она поднажала, тяжело дыша, все еще двигаясь легко, полностью сосредоточившись на этом.

Движение по 16-й улице состояло из сплошных остановок и разгонов, и раздражение росло с каждым кварталом. Вот пройдена Джунипер Стрит, и Айрис, и Хемлок, и Холли, и Джераниум, и Флорал, вот он миновал госпиталь имени Уолтера Рида и парк, раскинувшийся справа, зеленый и безмятежный. Водитель не был больше пулей. Он был, в лучшем случае, подверженной аэродинамическим силам шрапнелью, бросаясь вправо и влево с одной полосы движения на другую, пытаясь выиграть малейшее преимущество на абсолютно прямой дороге. Южный город, построенный для лошадей, повозок и обливающихся потом джентльменов в шляпах и жилетах, отгоняющих москитов, был теперь заполнен сбившимися в кучу автомобилями, перегретым воздухом, колышущимся над их капотами, и дорогой краской, переливающейся на солнце.

Ему еще предстоял долгий путь, и он уже опаздывал.

Ричер бродил по коридорам, пока не учуял офис с работающей кофемашиной. Он скользнул внутрь и организовал себе чашечку, надев на себя образ сержанта, снаружи излучающего спокойствие и почтительность, и со стальной уверенностью внутри. Его усилия пропали впустую, потому что офис был пуст, хотя кофе и был уже сварен. Пришлось забрать его с собой в офис Корнелиуса Кристофера, кофе в одной руке, пачка документов в другой.

Кристофер отметил:

— Выглядите реалистично.

Ричер спросил:

— Правда?

— В вашем деле отмечено, что вы очень хорошо стреляете из винтовки.

— Стараюсь.

— Вы могли бы стать настоящим снайпером.

— Слишком много приходится ждать, и слишком много грязи вокруг. Лучшие снайперы всегда получаются из деревенских мальчиков.

— А вы городской мальчик?

— Я мальчик из ниоткуда. Я вырос на морских базах.

— Тем не менее, вы вступили в армию?

— Я всегда всё делаю наоборот.

— Вы закончили изучать бумаги?

— Нет еще.

— Мы проверили всех на предмет финансовых нарушений, — сказал Кристофер. — Или лишних трат, точнее. Все они живут по средствам. Соответствующие доходам квартиры, четырехцилиндровые машины, хорошая одежда, но небольшой гардероб, скромные украшения, не берут отпуск, даже не собираются, похоже. Не карьеристки. Разве, что собираются стать начальником штаба однажды. Или лоббировать оборонную промышленность.

Ричер переложил папку тридцатилетней женщины-подполковника Кристин Ричардсон в низ стопки, и начал читать досье второй из женщин: двадцать девять лет, пока только майор, по имени Бриони Уокер, дочь отставного морского офицера, воспитывалась в основном в Сиэтле и Сан-Диего, обычная начальная школа, обычная средняя школа, выпуск, Вест Пойнт.

Кристофер сказал:

— Надеюсь, что это не она.

Ричер спросил:

— Почему?

— Это связано с флотом.

— Вам нравится флот?

— Не в этом дело, просто это настоящая военная семья.

Третий кандидат — тоже подполковник, по имени Дарвин ДеВитт, и тут уж Ричер знал точно, что она вышла не из военной семьи. Только не с таким именем. Действительно, она была дочерью бизнесмена из Хьюстона, который владел сотней точек по ремонту вмятин на автомобилях. Частное образование всю жизнь, звезда софтбола, Вест Пойнт.

Четвертая, Элис Ваз, возраст — тридцать лет, подполковник и внучка подполковника, только звали его Михаил Васильевич, и он был подполковником Красной, точнее, Советской Армии. Его сын, отец Элис, выехал из Венгрии с беременной женой как раз вовремя, и Элис родилась в Соединенных Штатах. Гражданка США. Калифорния, обычная начальная школа, обычная средняя школа, Вест Пойнт.

— Что-нибудь привлекло ваше внимание? — спросил Кристофер.

Ричер ответил:

— Их имена прекрасно выстраиваются в алфавитном порядке. Элис, Бриони, Кристина и Дарвин.

— Хорошо, а кроме этого.

— Две из них — богатые девушки. Как это стыкуется с вашей гипотезой, о том, что мотивом являются деньги?

— Возможно, стремление к деньгам — привычка богатых людей. Может, именно поэтому они и становятся богатыми. Вы заметили что-нибудь еще?

— Нет.

— То же самое и у нас.

Женщина с сумкой-поясом и налобной повязкой была на Нью-Гемпшир Авеню, прилагая все усилия, чтобы преодолеть тяжелый подъем. Суета на Дюпон Сёркл уже была видна в дымке впереди. Её отделяли всего лишь два зеленых сигнала на перекрестках, она видела их, достигнув ступеней Капитолия, и хлопнула рукой по часам на запястье, чтобы остановить их. Хватая ртом воздух раз, другой, она согнулась, упираясь руками в колени. Затем, подняв голову, медленно вытерла пот с глаз и сфокусировала взгляд на блёклом ЖК-дисплее, увидев магические цифры: двадцать девять с чем-то.

Она смогла сделать это.

Она двигалась на подъем короткими шагами, дышать было действительно больно, но это не мешало её движению.

Человек в машине был всё еще на 16-й улице. Кондиционер был включен на максимум, но даже с ним он чувствовал пот на спине. Виниловая обивка, и четырехцилиндровый мотор, недостаточно мощный для большого компрессора. Он миновал Гарвард стрит, оказавшись там, где молодые и не имеющие своего жилья были вынуждены снимать его. У них не было машин, и они шли на работу пешком, рядом с ним и примерно с той же скоростью.

Он смотрел на одну из них, девушку, быстро стриженную нейлоновыми ножницами, носившую колготки, несмотря на жару, неуклюжие белые спортивные кроссовки на ногах и гетры. Обувь, подходящая под платье, несомненно, находилась в большой сумке, которую она несла, вместе с кратким резюме, программными документами и перечнем тем для разговора и, возможно, набором косметики, в надежде на то, что все, кроме неё, будут чем-то заняты, и её возьмут в программу телевизионных новостей комментатором.

Были также и мужские версии того же самого, одетые с распродажи от братьев Брукс и идущие с высоко поднятыми головами. С каждым кварталом их добавлялось, по двое, по трое, пока не заполнились оба тротуара. Все они шли в одном направлении, энергично, целая армия, непреодолимая сила, порядочные и идеалистически настроенные молодые люди, желающие приносить пользу своей стране.

Они доберутся на свою работу раньше него из-за этого ужасного движения.

Стенограмма показала, что второе предварительное слушание началось, более или менее точно, с того же места, где закончилось первое, строго в форме технического обсуждения мелочей, таких, как затворы, стволы, ложи, спусковые крючки и прицелы. Было похоже, словно было принято коллективное, но негласное соглашение, чтобы избежать неприятных проблем, и не тратить время зря, обсуждая вещи, о которых любят поговорить стрелки.

Четыре женщины-специалиста по связям цеплялись к мелочам, вытягивая из мужчин бесконечные подробности, снова и снова уточняя детали, пока Ричер практически не увидел новое оружие своим мысленным взором. Три из них делали это только, чтобы поддержать разговор, но четвертая просто наслаждалась всем этим, без сомнения, представляя, как её контакт в иностранном конференц-зале читает факс от неё, не в силах поверить, что держит в руках точные характеристики.