Самый младший лейтенант. Корректировщик истории - Юрий Валин

– Я попугай с Антильских островов. Но я живу в квадратной келье мага, – процитировала возникшая в двери сержантша. Уже без верхней куртки, в небрежном светлом свитерке и джинсах. Джинсы, хм, шикарные. В смысле и сами портки недешевые, и плоть светловолосой военнослужащей весьма… стильная. Моделью она подрабатывает, что ли? Экие длиннющие конечности.

– Эй, абитуриент срочной службы? Огляделся? Проникся? Что такой заторможенный? Не нравится уединенный приют?

– Здесь и зубную щетку положить некуда, – угрюмо заметил Женька. – Мне вроде тумбочка положена или шкафчик?

– А, так кое-какие представления об армейской службе у тебя имеются? Щетку, пасту, бритву и прочие зубочистки можешь пока сунуть в стол. Если тумбочка окажется жизненно необходима – изыщем. Лишнее столы выкинем. Правильную форму одежды, обувь и одеяло получишь незамедлительно. Заодно покажу, где столовая. Завтрак в 7.00, обед в 13.00, ужин в 19.00. Опаздывать без уважительной причины не принято. Схлопочешь взыскание. Можешь сразу вырубить зубилом-рубилом на внутренней стороне век – здесь не опаздывают и ценят точность. Ясно, рядовой?

– Понял.

– Не «понял», а «так точно». Собственно, лучше пока и ограничить лексикон этим «так точно». На первые месяцы хватит с лихвой. Остальные вопросы задаешь в специально отведенное время.

– Так точно. Разрешите спросить?

– Валяй, – милостиво качнула светловолосой головой сержантша. – Только недолго, нам нужно в комендантскую каптерку успеть. Что за животрепещущая проблема?

– А где остальные?

– Кто?

– Ну, батальон. Рота.

Девица ухмыльнулась:

– Тяготеешь к парадам и массовым построениям на плацу? Вынуждена разочаровать. Твой взвод, рота и батальон – это я, товарищ майор и еще три-четыре человека. В звании рядового ты тут единственный и неповторимый. Можешь законно гордиться. Попал в элиту. Осознаешь всецело, если останешься у нас. Или наоборот, если осознаешь – останешься. Все, разговоры отставить. Вперед, за достойным камуфляжем.

За три дня к камуфлированному блеклому «хабэ» Женька кое-как привык. Оказалось, если брючный ремень правильно подогнать, штаны не так уж и отвисают на заднице. Товарищ старший сержант показала, как нужно подшивать воротнички. Занятие это казалось абсолютно нелепым, но пришлось поднатужиться. Начальница пообещала «драть за грязь и криворукость беспощадно», а слово с делом у нее не расходилось. Женька это осознал на второй день, когда выгнала на пробежку. Процесс оказался абсолютно не похожий на армейские физзарядки – Женька уже полюбовался на утренние потуги комендантского взвода, благо корячились соседи по службе в углу двора. Под рявканье прапорщика приседать и отжиматься дело, конечно, тоскливое, но парням, честное слово, было легче. А Женьку начальница элементарно заставила пробежаться.

Было еще темно, Женька с нехорошим предчувствием натянул спортивные штаны и ветровку, кроссовки ему оставили собственные, гражданские. Задачу старший сержант поставила элементарную – как можно скорее прибыть из точки А в точку Б. По сути, круг «расположение в/ч» – Крымский мост – парк Горького – Пушкинский мост – «расположение». Женька бежал, оскальзывался на льду. До парка еще старался, держался спортивно. Только дыхания уже не хватало. Мелькнула надежда, что в парк не пустят, но сержантша только кивнула скучающему охраннику – видимо, ее здесь знали. До моста Женька кое-как трусил, потом спекся и перешел на шаг.

– Э, боец, ты не со студенточкой здесь фланируешь, – сообщила надсмотрщица, поправляя под своей ветровкой пояс с бесчисленными кармашками утяжелителей. – Работай.

– Да не могу я. Не марафонец.

– Ну-ка! – Рука у сержантши была крепкая – так хлопнула между лопаток, что Женька, втянув голову в плечи, заскакал вверх по лестнице.

Хватило ускорения ненадолго. В сквере за мостом начал окончательно подыхать.

– Вперед, Земляков!

– Не могу, – прохрипел Женька, хватая ртом воздух. – Воспаление легких схвачу.

– Вылечим.

– Да уж не трудитесь. Лучше подохну.

– Отчислю я тебя, мудак!

– Ну и отчисляйте.

Сержантша замолчала. Больше не подгоняла. Кое-как быстрым шагом добрались до «расположения». Спина под ветровкой начала мерзнуть.

Стоял Женька под горячими струями душа, потом не выдержал, сел на теплый пластик поддона. Может, и правда пневмония – это выход? Ведь комиссуют тогда, а?

Оказалось, сержантша дожидалась, когда душ освободится, сидела в предбаннике. Светлые волосы взъерошены, камуфляжная майка обтянула грудь.

– Извиняюсь, не подумал, – пролепетал Женька.

Ничего не сказала, только глянула недобро, скользнула в душевую кабину.

Почти до обеда не трогали. Женька сидел в каморке, читал уставы и документы из скоросшивателей. Приказано было ознакомиться со всеми томами. Смысла в этом не было ни малейшего – просто копии документов и боевых отчетов давних пор, начиная с гражданской войны и заканчивая действиями в Афганистане. Понимал Женька с пятого на десятое – одни аббревиатуры чего стоили. Ладно, как говорится в древней армейской мудрости – «солдат спит, служба идет». На койку Женька ложиться все-таки не осмеливался, – вероятно, за такой грех немедленно из Москвы сошлют.

Перед обедом заглянул майор:

– Так, Земляков, штудируешь? Похвально. Иди-ка на свежий воздух.

Женька, неловко застегивая пуговицы бушлата, поспешил во двор.

Там ждали еще два начальника: ненавистная сержантша и незнакомый круглолицый капитан.

– Вот что, Земляков, – сказал майор, – неувязочка получается. Екатерина Георгиевна, в смысле товарищ старший сержант, докладывает, что вы не проявляете должной заинтересованности в улучшении своей физической формы. Это странно и необъяснимо. Вы не любите спорт, а, Земляков?

– Никак нет, товарищ майор! – браво отрапортовал Женька. – Спорт и физкультуру я люблю. Особенно баскетбол. Но к стайерским дистанциям не имею способностей. Конституция у меня такая от рождения.

– С обращением по уставу, вижу, вы ознакомились. Это хорошо. А вот насчет неудачной конституции – весьма прискорбно. Бег – основа бытия. Я вот в свое время не успел ноги унести, в связи с чем данные конечности и пострадали, – майор похлопал себя по бедру. – Ладно, вот перед вами гимнастический снаряд, в просторечии именуемый турником. Подойдите и выжмите из себя все, на что способны. Чистота выполнения элементов не обязательна. Но, уж будьте любезны, до предела напрягитесь.

Женька постарался. Десяток подтягиваний, попытка подъем-переворота.

– Все? – вежливо осведомился майор, когда новобранец спрыгнул и попытался оправить задравшийся бушлат.

– Так точно. Растренирован я слегка, да и металл холодный, – объяснил Женька.

Офицеры переглянулись.

– Тент, – непонятно сказал капитан. – Полный тент.

– Я сразу говорила, – проворчала сержантша.

– Что ж, отрицательный результат – тоже результат, – заметил майор. – Идите, Земляков, забирайте личные вещи. Вы переводитесь в комендантский взвод. Желаю успехов в политической и боевой подготовке.

В комендантском взводе Женька выдержал сутки. Нет, никаких неуставных и нехороших вещей новые сослуживцы себе не позволяли. Обращались подчеркнуто вежливо и отстраненно. Койку, правда, вновь прибывший военнослужащий получил у прохода. И не по себе все время было – спиной насмешливые взгляды чувствовал. Прапорщик, командир взвода, чуть ли не ежечасно напоминал, что рядовой Земляков является новобранцем, присягу еще не принявшим, посему геморрой никому не нужен. Идти в наряд Женька, естественно, не мог. Целый день учился пришивать подворотничок (оказалось, делал это совершенно неправильно) и подметал кубрик. Да будь оно все проклято – разве можно было заподозрить, что в комнате существует столько пыли? Сержант, дежурный по взводу, сдержанно указывал на огрехи в уборке, не стеснялся мазнуть по пыли начальственным пальцем. А ведь сопляк совсем – на год, а то и на два младше самого Женьки. «Тщательней, тщательней, Земляков». Ну кому она нужна, такая стерильность?

Но хуже всего оказалось сосуществовать с двадцатью незнакомыми людьми в одной комнате. Слушать их вздохи и похрапывания. Ни на миг не оставаться в одиночестве. И еще не было во взводе душа! Вернее, был, но только по субботам и общий. И сортир… о-о…

Вообще-то комендантский взвод жил довольно просторно. Ни о каких двухъярусных койках речь и не шла. Два кубрика, коридор с «тумбочкой» и дневальным. В обязанностях – охрана и обслуживание двух зданий, принадлежащих МО РФ. Женька с некоторым удивлением узнал, что невзрачное здание, где новобранцу Землякову пришлось куковать трое суток, является совершенно секретным объектом. Отдел «К», надо же. Новые сослуживцы мельком осведомились – как там, строго? Женька честно сказал, что ничего толком не понял, лишь старым архивом занимался, пыль стряхивал. Похоже, не поверили. Народ в комендантском взводе был ушлый – почти все пристроились в столице по знакомству, рядом с домом. По слухам, раньше на Фрунзенской вообще дивно служилось – каждые выходные увольнение домой точняком светило. Теперь построже времена наступили, но все равно комендачи своей службой дорожили и загреметь в обычную строевую часть весьма опасались. Кому оно нужно, БМП и БТР мыть, по холоду вокруг какого-нибудь склада ГСМ гулять-охранять?