Засада - Дональд Гамильтон

— Которая?

— Третья хижина слева от дороги. Третья от нас. Конечно, когда он появится, он может двинуться прямо в нашу сторону.

— А может и в противоположную, — сказал я. — Все зависит от того, с какой стороны прибудут его гости.

Меня-то предупреждали, что расстояние составит не более трехсот пятидесяти метров. Триста восемьдесят ярдов.

Он молчал. Не отрывая взгляда от далеких хижин в долине, я собрал слюну и сплюнул на камни.

— Говоря вашим языком, полковник, я плюю на эти ваши говенные триста пятьдесят метров, сэр. Дайте-ка рюкзак.

— Сеньор Хелм...

— Да давайте же этот чертов рюкзак! И оценим обстановку реально. Я так полагаю, что ближе подойти нам нет никакой возможности? А как насчет вон той рощицы внизу справа?

— Там чуть дальше у них дозорный пост. Ходят патрули. Мы решили, что задание должно быть выполнено с этой точки.

— Ну конечно! С расстояния триста пятьдесят метров. Только у вас в стране очень длинные метры, полковник!

Я бросил рюкзак перед собой и положил на него ствол ружья. Мне пришлось немало повозиться, прежде чем я поймал свою цель — эти сильные оптические прицелы имеют очень узкое поле обзора. Наконец третья хижина слева была четко видна в окуляр, но все равно до нее было отнюдь не рукой подать. Похоже, подумал я, что придется мне попотеть с этим выстрелом, если я вообще сумею его произвести.

Глава 3

Я лежал и утешал себя мыслью, что по крайней мере нет ветра. Я не отрывал глаза от прицела и скоро увидел, как в поле моего зрения появился человек: он показался справа и вошел в хижину, быстро промелькнул в прицельном крестике на линзе. Через мгновение он вышел и задержался в дверях; явно его кто-то окликнул из хижины. Он вежливо ответил, отсалютовал и исчез из прицела.

— Пятьсот метров, — сказал я. — Или что-то около того. Это, полковник, больше пятисот ваших метров. Ваш информатор ошибся на пятьдесят процентов.

— Вы умеете определять дальность на глаз? — спросил он скорее заинтересованным, чем извиняющимся тоном.

— В прицеле есть шкала. Можно принять рост того парня приблизительно за пять с половиной футов — во всяком случае, надеюсь, что он не пигмей и не великан, — потом надо поместить нижнее деление шкалы к его ногам и измерить расстояние до его головы с учетом высоты сомбреро. Потом надо взять полученное число и сверить его с таблицей, которую я приладил вот здесь у приклада. Для попадания в цель, отстоящую от вас на пятьсот пятьдесят ярдов и с учетом пристрелянности этого ружья, надо взять на восемнадцать дюймов выше. Другими словами, мне надо целиться ему в лоб, чтобы попасть в грудь.

По правде сказать, я ни на секунду не поверил их версии о выстреле с расстояния в триста пятьдесят метров. Я пристрелял ружье с этим прицелом на расстоянии в четыреста пятьдесят ярдов, а свою табличку разметил для дальности от трехсот до шестисот метров — на всякий случай. Редко можно встретить шпиона или, если угодно, охотника, который бы вечно не путался в расстоянии до цели поражения. Всегда лелеешь надежду, что когда-нибудь тебя все-таки не надуют, хотя ошибочка на пятьдесят процентов в таком деле вещь само собой разумеющаяся.

— Прямо-таки научный подход, — заметил Химинес. Я не понял, иронизирует он или нет.

— Естественно! — сказал я. — Предполагается, что я могу найти человека известного роста, чтобы по нему определить расстояние до цели, что он при этом стоит выпрямившись и что я смотрю на него с не слишком большой высоты. Предполагается также, что я стреляю в тех же климатических условиях, в каких составлял эту таблицу — а было это за несколько тысяч миль отсюда. А на расстоянии в пятьсот с лишним метров, полковник, пуля долетит до цели за долю секунды. За одну секунду бегущий человек может покрыть тридцать футов. Так что молите Бога, чтобы наш клиент в момент выстрела стоял смирно. Что мне делать потом?

— Потом?

— Да. Что мы будем делать потом — смоемся или останемся и поможем вашим молодцам утихомирить поселок после паники?

— Ну, это вам решать, сеньор Хелм. Я не могу... вас просить...

— Если не вы, то кто? Я же, черт побери, не вызываюсь добровольцем. Я не играю в эти игры с тех пор, как получил право голосовать на выборах, а то и чуть раньше. К тому же у меня с собой шестьдесят патронов, и никто не просил меня возвращать их на оружейный склад. Как только мы окажемся в лесу, это ружье станет совершенно бесполезным. Из ружья с двадцати к ратным оптическим прицелом надо стрелять из положения лежа, и для ближнего боя в джунглях оно абсолютно не приспособлено. А здесь я могу принести какую-никакую пользу, если мне прикажет вышестоящий начальник, коим в настоящий момент являетесь вы.

Он задумчиво поглядел на меня и потом тихо рассмеялся.

— Отлично! Вот вам мои приказ, сеньор Хил м.

— Да, полковник!

— Нередко людям, говорящим на разных языках, довольно трудно понять друг друга. Наверное, мне следует перед вами извиниться. Я...

Он осекся и, схватив висящий у него на шее мой бинокль, подполз к кромке кустарника и напел бинокль на дорогу, а потом чуть левее. Тут я услышал урчание автомобильного мотора из глубины долины. Ну, мне, правда, незачем было глядеть туда.

Я быстро снял шляпу, вывалил в нее содержимое коробки с патронами и положил у себя под левой рукой. Потом достал из рюкзака еще две коробки с патронами и положил их рядом со шляпой. Я снова убедился, что смотрю в правильном направлении, и отсчитал с помощью оптического прицела нужное количество крыш — одна, вторая, третья! Когда пользуешься прицелом с сильными линзами на большом расстоянии, очень легко направить ствол не на ту дверь или окно, или даже не на тот дом — особенно если у тебя перед глазами выстроились одинаковые строения.

Я уже снял ружье с предохранителя, но теперь снова проверил, действительно ли предохранитель опущен. А то, знаете, бывает в нашем деле и такой прокол, который случается даже с опытными агентами, включая и меня самого...

— Полковник!

— Да, сеньор?

— Перестаньте разглядывать джип. Смотрите на дверь. Как только он появится, скажите мне. Да, и если вам дороги ушные перепонки, отползите чуть назад. Эта штука грохочет как гаубица.

Потом оставалось только ждать. Я не железный. Потоотделение и сердцебиение у меня как у всех нормальных людей. Я с трудом подавил желание повернуть голову в сторону джипа, ползущего по дороге. Одного косого взгляда мне было достаточно, чтобы удостовериться: это действительно джип, за рулем сидит водитель из местных, а рядом с ним мужчина в шлеме-“джунглевке” и в хаки — слишком высокий и светловолосый, чтобы его можно было принять за уроженца этих мест. Больше я ничего не успел рассмотреть. Я лежал, силясь расслабить мышцы спины и живота. Я превратился в глаз, приникший к окуляру, в палец, прижатый к спусковому крючку. В хижину вошел часовой, чтобы объявить о прибытии долгожданного визитера, и снова вышел. Через мгновение из хижины показался человек и остановился в дверях.

Он остался стоять за порогом. Он, видно, решил нас подразнить. Он надевал свою форменную кепку. Его плотное тело освещалось солнцем до пояса, торс и голова остались в тени. Я стал ловить его в крестик прицела, к тому же я не получил подтверждения от полковника Химинеса. И не стал задавать ему глупого вопроса. Он сам даст мне знать, когда сочтет нужным.

Человек сделал шаг вперед. И еще один. И продолжал идти. Я произвел в уме необходимые вычисления.

Двигаясь со скоростью две мили в час, он пройдет пару футов за время, необходимое пуле для долета. Если я буду целиться с учетом скорости его ходьбы, а он вдруг остановится, пуля уйдет влево от него.

— Стреляйте, — прошептал Химинес. — Это Эль Фуэрте. Стреляйте же!

Я готовился слишком тщательно и заехал слишком далеко, чтобы свалять дурака и с такого расстояния попытаться выстрелить по движущейся мишени. Он был крупного сложения — Не высокий, но широкий, кряжистый, с плечами и руками, как у гориллы. У него была клочковатая, как у Кастро, борода, но внешне очень отличался от Кастро, Эль Фуэрте Сильный. На нем был надет комбинезон цвета хаки и вот эта форменная кепка. Генерал Хорхе Сантос. Он встал на обочине, дожидаясь джипа. Двое его телохранителей остановились рядом с ним — чуть сзади. Один оказался прямо на линии огня.

Я почувствовал, как по щеке ползет капля пота, но лежал неподвижно и ждал. Я услышал, как рядом беспокойно завозился Химинес, хотя ему хватило благоразумия держать язык за зубами. В пятистах метрах от меня генерал Хорхе Сантос вышел прямо на дорогу и, обернувшись, устремил взгляд по направлению к нам. Крестик прицела замер на причудливой кокарде его кепки — крошечной мишени вдалеке. Я даже не почувствовал, как слегка дернулся назад мой указательный палец, прижатый к спусковому крючку. Но прогремел выстрел: большое ружье выстрелило.