Былого ищу следы… - Евграф Васильевич Кончин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Экспозиции из гравюр, рисунков, фоторепродукций часто показывались в московских клубах, красных уголках заводов и фабрик, в школах. Совместно с сотрудниками4 Третьяковской галереи, других московских музеев были организованы и большие художественные выставки. Всесоюзная - «Великая Отечественная война» - открылась 7 ноября 1942 г. в здании Третьяковки и работала до конца 1943 г. На ней было показано 849 произведений 255 авторов. Выставка «Героическая Красная Армия в борьбе с фашистскими захватчиками» была развернута в Доме Красной Армии к 23 февраля 1943 г., «Героическое прошлое русского народа» - в Доме архитектора, «От лубка до печатной продукции» - в Государственной библиотеке СССР имени В. И. Ленина.
В организации выставок, в составлении каталогов непосредственное участие принимала заведующая гравюрным кабинетом Антонина Николаевна Водо, крупный специалист по французской графике, проработавшая в кабинете 44 года.
- Антонина Николаевна, урожденная Минина, - прямой потомок всем нам хорошо известного Кузьмы Минина, - рассказывает Мария Зосимовна Холодовская. - Изумительный человек. Умна была, образованна, обаятельна. Открытая душа. Эталон душевности и кристальной порядочности. Своей семьи у нее не было. Но очень дружила со своими многочисленными родственниками. Так что ее, пожалуй, не назовешь одинокой женщиной…
Большим событием в жизни Москвы было устройство летом 1942 г. в Государственном музее изобразительных искусств имени А. С. Пушкина выставки произведений московских художников, посвященной борьбе советского народа против немецко-фашистских захватчиков. Экспонировалось 585 холстов, рисунков, графических листов, скульптур, плакатов 122 авторов. А 4 октября в тех же музейных залах открылась подобная выставка, но уже 83 ленинградских художников, представивших 316 произведений. Были показаны первые военные картины, портреты героев, фронтовые рисунки, наброски, эскизы, плакаты.
О подготовке выставки так напишет 24 июня 1942 г. Холодовской Антонина Николаевна Водо: «…Выставка большая и ответственная и устраиваем ее у нас в итальянском, испанском и голландском залах совместно с сотрудниками Третьяковской галереи. На мне, как всегда, каталог. Комитет по делам искусств, как всегда, ставит жесткие сроки, художники медленно несут свои вещи, денег отпускают мало. Работаем до позднего вечера, без выходных вот уже три недели… Из третьяковцев с нами работают А. И. Архангельская, Е. В. Сильверсван, М. Н. Райхинштейн, Г. В. Жидков и другие».
На этих выставках были представлены почти все ведущие художники страны. И вот что незабываемо - длинные-длинные очереди в музей, явление удивительное для того трудного времени! Ведь не знаменитую «Джоконду» показывали, не сокровища гробницы Тутанхамона! Но был истинный, искренний всенародный интерес!
18 октября. Директором утверждена Вера Николаевна Крылова…
В начале октября Короткой эвакуировался. И сразу же вначале фактически, а затем вполне официально директором музея стала эта, по общему признанию, удивительная женщина. Музею повезло, что в самые тяжелые в его истории 1941 - 1943 гг. им руководила Крылова. Она окончила Московский университет. В 1920-х годах стажировалась как реставратор по тканям в Германии. В музее - с 1925 г. Крупнейший специалист в своей области. Обладала, как оказалось, редкостным даром администратора и организатора, который блистательно раскрылся в трудное военное время. Умный, хорошо знающий свое дело человек. Давно уже не было во главе музея такого отменного специалиста, настоящего ученого, истинного музейного работника, руководителя, который «прежде всего думал о людях».
- Энергичная, волевая женщина, - подтверждает од-па из старейших сотрудниц музея Ирина Александровна Кузнецова. - Удивительно ясная голова!…
В обращении с людьми Вера Николаевна была мягкой, тактичной, ровной. Никогда не повышала голос, не выходила из себя, но одного ее укоризненного взгляда было вполне достаточно. Она умела выслушивать и воспринимать мнения других, умела спокойно убеждать в своей правоте. Бритова, весьма сдержанная и трезвая в оценках, заносит в дневник 28 октября: «В. Н. - прекрасный директор!…»
Еще, по восхищенному признанию всех, ее помнивших, Крылова была красивой женщиной.
В начале 1944 г. в музей пришел новый директор - известный скульптор, народный художник СССР Сергей Дмитриевич Меркуров, в дальнейшем много сделавший для его восстановления, Вере Николаевне поручили организацию Центральной научной художественно-реставрационной мастерской, которая позже получила имя академика И. Э. Грабаря. Затем она работала в других реставрационных организациях. Умерла в 1979 г.
Она не оставила воспоминаний, а свои личные бумаги перед смертью уничтожила. Семьей не обзавелась. Говорят, что у нее была сестра, которую мне разыскать не удалось. Откликнулась реставратор Вероника Николаевна Карасева, прислала любительскую фотографию Крыловой, к ней несколько строк. «Вера Николаевна, - писала она, - сочетала в себе качества ученого и весьма делового руководителя. Как ученый, она знала все прогрессивные формы работы в области научно-художественной реставрации, а как руководитель, создавала все условия для выполнения этих работ. Активно занималась подготовкой кадров реставраторов… Убеждала она не только логикой, но, бесспорно, большим своим знанием. Но если она была в чем-то не права или недостаточно осведомлена, то не считала для себя зазорным признать свою неправоту…»
…В музее оставалось 15 - 20 человек, в основном женщины. Это Ксения Михайловна Малицкая. Ирина Александровна Кузнецова. Анна Николаевна Замятина. Антонина Николаевна Водо. Елизавета Арсеньевна Болотникова. Елена Ивановна Смирнова, избранная председателем месткома. Дебора Соломоновна Либман. Вера Николаевна Вольская. Надежда Николаевна Погребова. Людмила Васильевна Крылова. Анна Федоровна Гарелина. Нина Михайловна Лосева. Вера Михайловна Невежина. Прасковья Тихоновна Корина. Мария Васильевна Никифорова. Всеволод Владимирович Павлов. Павел Дмитриевич Корин. Лев Петрович Хар-ко. Николай Федорович Лапин…
Не придерживаюсь я в своем рассказе точной хронологии пребывания сотрудников в музее во время войны. Да теперь это трудно сделать,- и нужно ли? Не листок же из отдела кадров заполняю. Одни пробыли в музее все военные дни, как говорится, «от и до». Кое-кто, несмотря на строгие увещевания покинуть Москву, отказался уехать. Бритова записывает 25 октября 1941 г.: «Приказано семерым сотрудникам эвакуироваться. Никто не шелохнулся». Одни остались, чтобы разделить судьбу своего музея. Другие, вынужденные покинуть музей в июле, когда он был закрыт, вернулись в него уже в конце этого же, сорок первого года. Лосева и Либман - в самые трудные для осажденного города месяцы, в октябре - ноябре.
Иные какое-то время работали где придется - жить ведь надо было. Но непременно заходили на Волхонку, как они говорили с грустью, «в гости». Помогали чем могли оставшимся товарищам. При первой же возможности возвращались к прежней работе, иногда почти на «нелегальном» положении. В начале 1944 г. почти все бывшие сотрудники
