Сквозь круг стальных небес (СИ) - Имланд Кай

Поддавшись мгновенному порыву, Лайонхарт шагнул навстречу бездне, но вскоре уперся в невидимую преграду. Конечно же, тут была прозрачная стенка, а потому свободный полет отменялся. Впрочем, подойти ближе, несомненно, стоило: прямо под ногами, крест-накрест перечеркивая вечную тьму, разлетелись в стороны решетчатые фермы. На них опиралось гигантское кольцо из блестящего металла, но это еще не все. Тут же были прицеплены какие-то шары, вставленные один в другой цилиндры: прямо-таки творение скульптора-авангардиста с неутолимой страстью к гигантомании! Вся эта конструкция парила, как на крыльях, на целом веере синих в клеточку панелей, искрившихся в звездном свете. Чудо научно-технической мысли, грандиозный ускоритель заряженных частиц Орбитрон-7 во всей красе.

Однако сколь бы ни была удивительна эта картина, взгляд нырял дальше в колодец тьмы, пока не достигал циклопической, в половину видимого пространства полусферы. Раскрашенная в голубые, зеленые и бурые пятна, прихотливо облепленная кусками белоснежной ваты, она казалась мячом, который некий ребенок-гигант упустил в звездный океан.

Солнце, будто испугавшись взора Дика, быстро уползало за край полусферы, и его прощальные лучи целовали моря и континенты. Планету Земля укрывал полог ночи, и повсюду на ее поверхности зажигались грозди ярких огней.

«Интересно, где тут мой дом? — подумал аспирант, вглядываясь в причудливый рисунок береговых линий. — Ах, кажется, мы над Дальним Востоком и вон тот выступ — Корея», — отметил он тут же с некоторым сожалением.

Действительно, почти точно в центре полусферы, окруженный синевой, выделялся похожий на бороду выступ. Справа от него закручивалась спираль тайфуна, скрывая окрестные земли, но сам полуостров отчетливо просматривался. Южная часть, точно какая-нибудь глубоководная креветка, мерцала множеством огней, а северная была почти совсем темной. Но что это? Неожиданно и там мелькнула яркая искорка! А потом еще одна, и еще. В чем дело, показалось? Удивленный, аспирант пригляделся, и не зря: спустя минуту или две чудеса продолжились. Почти в центре полуострова, там, где жемчужным пауком сияла самая крупная россыпь огней, мощно полыхнуло. Следом та же судьба постигла еще два скопления, прилепившиеся на самой оконечности «бороды». Но эта феерия длилась всего лишь несколько мгновений, а потом сияние угасло, обратившись заревом недоброго, темно-багрового цвета. Казалось, полуостров, будто живое существо, получил две тяжелые раны и истекал кровью. Его праздничный наряд мигом потускнел.

— Эй, Лайонхарт, вы там чего застряли? — оторвал Дика от наблюдений ворчливый окрик профессора. — Если так нравится любоваться космическими видами, купите билет на ракетоплан. Ну, если денег, конечно, хватит, — он недобро усмехнулся, и его слова зазвучали гораздо жестче, злее: — И если будете и дальше так относиться к работе, то денег у вас окажется еще меньше! Потому что вас уволят. Глядите, солнце зашло, время приступать к эксперименту.

— Ну да, ну да, — с явным сожалением отрываясь от окна, отозвался Ричард. — Знаю, раз светило ушло за горизонт, то помехи сократились до минимума. Не думайте, что я полный болван и не помню, зачем мы здесь…

Вместе они зашагали по коридору, изгибавшемуся дугой. Пришлось одолеть не менее ста ярдов, прежде чем эта парочка оказалась у широких дверей. Профессор заглянул в небольшое устройство, напоминавшее вмонтированные в округлый выступ очки, и двери с легким шипением отворились. Зал, в котором оказались Лайонхарт и Химмелькнакер, впечатлял. Примерно так выглядят огромные заводские цеха, только вместо станков тут размещались столы с вычислительной техникой, опутанные проводами шкафы и экраны размером со стену небольшого дома, на которых были изображены хитрые схемы. Нашлось место и для иного оборудования. Десятки человек в белых халатах подобно трудолюбивым муравьям сновали тут и там.

Курт, на ходу с кем-то здороваясь и раздавая указания, направился к массивному возвышению в дальнем конце зала. Издалека оно напоминало поднимавшийся над палубой мостик звездолета и вблизи такое ощущение лишь усилилось. Достаточно было взглянуть на пульт в виде широкого полукруга с множеством шкал, индикаторов, переключателей, виртуальных клавиатур. По бокам пульта мерно гудели ряды шкафов, от которых в пол уходили мощные, в руку толщиной, кабеля. Вокруг этого комплекса человек десять с сосредоточенным видом склонились над своими терминалами.

Лайонхарт устроился за таким же, находившимся почти в центре дугообразного пульта. Профессор, едва глянув на присутствующих, прошел к отдельно стоящему на «мостике» креслу. Уселся, разглядывая широкий экран, развернутый над этой площадкой — там теснилось еще бессчетное количество диаграмм и схем, среди которых выделялись две самые крупные. Одна из них напоминала строение атома: яркая точка в центре и множество вытянутых во все стороны колец, а среди них — отмеченная красным пунктиром дуга. А другая демонстрировала ровный «бублик», по стенкам которого пробегали синеватые сполохи.

— Итак, доложите обстановку, — повелительным тоном изрек Химмелькнакер.

— Накопители заряжены на девяносто процентов, все генераторы функционируют нормально, — сообщил один из людей в белых халатах.

— Напряженность магнитного поля стабильна, — доложил второй.

— Системы охлаждения работают на полную мощность, проблем не наблюдается, — известил третий.

— Прекрасно, — заметно повеселевшим тоном сказал профессор. — Лайонхарт, как там дела?

Аспирант пролистал схемы на экране и объявил:

— Спутниковые детекторы зарегистрировали поток альфа-частиц. Он завершает третий проход по орбите Сатурна. Приблизительная энергия… — коротко глянув на самый высокий пик на одной из диаграмм, Дик не сдержал потрясенного возгласа: — Ого, десять в сто тысячной электрон-вольт! Даже представить не мог, что будет так много!

Курт аж подпрыгнул на кресле, на его тонких губах заиграла хищная ухмылка.

— Великолепно! А как идет подготовка к запуску?

— Ядра бериллия в синхрофазотроне разогнаны до десяти петаэлектрон-вольт, — доложил Лайонхарт. — Можно выстрелить их в любой момент. По нашим оценкам поток альфа-частиц достигнет точки Лагранж-2 спустя десять минут сорок пять секунд и еще триста пятьдесят восемь миллисекунд.

— Установите задержку ровно в три минуты и запускайте, — велел профессор и добавил строгим тоном: — Лайонхарт, надеюсь, вы ничего не напутали в программе наведения?

— Шутите? — отозвался Ричард с досадой в голосе. — Я уже загрузил ее в центральное вычислительное ядро, и там выполняются последние проверки. Но я и так знаю: ошибок нет!

Три минуты тянулись, как целая вечность. Казалось, стрелки часов, висевших возле лесенки, спускающейся в основной зал, прилипли к одному делению. Все сотрудники скрючились за своими терминалами. Химмелькнакер сгорбатился, и, сделавшись красным, как гранат, нервно мял подлокотники. Наконец, голос Ричарда оборвал тягостное ожидание:

— Есть вхождение в расчетную точку!

— Немедленно запускайте! — тут же выпалил профессор. — И еще, настройте все сенсоры на эту проклятую точку, выведите данные на экран. Я хочу это видеть!

Не ответив, Лайонхарт ввел несколько команд. В тот же момент монитор над контрольным постом очистился от диаграмм, теперь здесь осталось лишь несколько совершенно пустых окошек. Только одно из них, в центре, показывало звездное небо. Мучительно тянулось ожидание, в какой-то момент профессор вскочил, принявшись расхаживать по «мостику». С каждой минутой его шаги ускорялись, и, сам не заметив, как, он принялся выписывать хаотичные круги, да так быстро, словно электрон. Сотрудники притихли, боясь даже дышать, будто любой вздох способен был нарушить работу многочисленных систем или отклонить потоки частиц. Миновало десять минут, потом пятнадцать и двадцать. Химмелькнакер внезапно замер, и в тишине, нарушаемой лишь тихим гудением оборудования, отчетливо скрипнули его зубы. Курт нахмурился так, что его глаза стали узкими щелочками — темными, но с яркими проблесками угольков, как это бывает в печи. Вроде бы, дрова прогорели, но подкинь еще — мгновенно вспыхнет пламя. Ричард втянул голову в плечи, его заколотила такая дрожь, точно он голышом оказался на Северном полюсе.