Разлом (СИ) - Островская Алина

— Сколочу новую. Обещаю.

— Если выживем, — хмыкнула женщина и выбежала на улицу.

Предрассветные сумерки окрасили селение в сливовые тона. Небо, опустилось так низко, что, казалось, ещё немного и оно задушит все живое своим сизым, клубящимся полотном. За сутки я ещё ни разу не видел солнце. Быть может, оно здесь вовсе и не выходит? Потому эти земли и покрыты коркой льда?

Пространство вокруг заполнилось звенящим лязгом металла, криками и плачем женщин, траурным треском пламени, жадным чудовищем поглощающим дома, грозным рыком волков и лошадиным ржанием. Жители беспомощными насекомыми разбегались в стороны от эпицентра битвы, прячась в гуще величественных вязов.

Мы с Алариэль бежали вдоль полыхающих домов, свет и искры от которых оранжево-красными всполохами расплывались по небу. В центре селения в схватке сошлись две противоположности. Блоррохи — рослые, крепкие люди, мощь которых обличена в кольчужные доспехи, настолько надёжные, что топоры противников соскальзывали, оставляя лишь небольшие царапины вместо открытых ран. И мы — некий разномастный сброд, не самый сильный и не самый экипированный. Что могут короткий топор и кожаный доспех против кольчуги, алебарда или глефа? Ничего, если только на вашей стороне не бьются голодные варги.

Между людьми тенями мельтешили волки, раздирая противников на части острыми когтями и перекусывая надвое древковое оружие. Волк Кельвара — самый крупный и норовистый из всей стаи — протяжно выл, вселяя ужас и сея панику среди воинов. Не зазорно и в портки наложить, при таких обстоятельствах. Даже у меня шкура дыбом встала и холодок пробежал по позвонку, а я-то по другую сторону баррикад. И это вот с ним я хотел бороться голыми руками? Бррр.

Но враг, несмотря на лютый страх, был готов к встрече с животными, оттого и оружие подобрал с возможностью поражения на расстоянии. Волки кружили вокруг, сбившихся в кучу мужчин и выставивших колющее оружие перед собой, как смертельную ловушку для любого, кто осмелился бы на них напасть. В центре «шипованной сферы» толпились арбалетчики, обстреливая всех, кто пытался подойти ближе, чем на несколько метров. Делали они это медленно и неточно, затрачивая непростительно много времени на перезарядку. Невольно вспомнились наши автоматы и винтовки — вот, где комфорт в использовании.

На группу врагов наступали «наши» (надо бы узнать кто мы, раз уже ввязываюсь в чужую войну), защищаясь от свистящих в воздухе стрел, круглыми щитами. Последние, конечно, оставляли желать лучшего. Каждое попадание пробивало тонкую доску острым наконечником, чудом увязая в ворсе древесины металлическими зазубринами, призванными раздирать плоть и наносить трудноизлечимые раны. Варги зубастыми пастями, на подлете к своим туловищам, ловили болты и с победным хрустом перекусывали их.

Нашим нужно отдать должное. Несмотря на численное и вооружённое превосходство противника, всадники боевого духа не теряли. Кельвар с вдохновляющим кличем ярла вёл свой небольшой отряд в наступление, надеясь спасти то, что осталось от его селения. А мне казалось, что он ведёт своих людей на верную смерть. Нахрапом этот колючий клубок не взять, тут нужна смекала, ну или тактика, на худой конец. Уж слишком хорошо ребята держат строй.

Взгляд сразу же упал на избушку, доверху охваченную пламенем. Она полыхала факелом за спинами врагов, а ее брёвна, истерзанные огнём, держались на честном слове, норовя вот-вот рухнуть.

— Если бы удалось придать им нужное направление…

— Что? — переспросила Алариэль, увлечённая развернувшейся битвой. Женщина с тревогой наблюдала за варгами, словно их благополучие беспокоило ее больше всего.

— Та изба сейчас обвалится. Если у нас получится завалить брёвна на Блоррохов, то они потеряют строй и станут уязвимее для волков и пехоты.

Ведунья понимающе кивнула, но с опаской и какой-то странной неуверенностью покосилась в сторону хибары. Сомнения рассек болт, угодивший в лапу одного из варгов, отчего пространство вокруг заполнил жалобный визг животного. Это значительно придало ей ускорения. Алариэль тут же бросилась к торцам избушек, намереваясь по касательной обогнуть поле битвы и вынырнуть сзади нужной постройки. Я следовал за ней, прикидывая, прибегнет ли она к своим фокусам снова или у неё есть другой план. Отчего-то хотелось, увидеть это ещё раз. Возможно, чтобы убедиться в отсутствии, поехавшей крыши. Впрочем, это уже мало что могло бы исправить. Я, совершенно точно, безнадёжен.

Так и произошло. Ведунья посохом вывела в воздухе узор и, шепча что-то на незнакомом языке, испустила из открытых ладоней мощный порыв ветра, заваливший, охваченную огнём, крышу и фасадную стену на противника.

Кого-то придавило, кто-то загорелся, кто-то успел увернуться от опасности, но главная цель была достигнута. Дезориентированный враг получил мощный удар от всадников Кельвара, что при виде паники в рядах противника, впал в боевое исступление. Варги с душераздирающим рыком бросились трепать арбалетчиков, чьё оружие против ловких и быстрых хищников, оказалось малоэффективным. Я, неожиданно для себя самого, не смог удержаться на месте и вступил в бой с остальными. Мной двигало то ли чувство долга за своё «спасение», то ли желание защитить незнакомых мне людей. Необъяснимо, но факт. Слишком много странностей за прошедшие сутки…

… увернулся от полоснувшей воздух секиры, с размаху всаживая топор бойцу в подреберную часть туловища. Хороший все-таки топор, заточенный. Кольчужное плетение пусть и ослабило силу удара, но не смогло полностью уберечь. По чёрному нагруднику потекла вязкая бордовая кровь, окрашивая крупными каплями снег под ногами. Воин мешком рухнул на землю, испуская дух.

Я, конечно, не фехтовальщик и не боец на топорах, моя стихия огнестрельное и короткий армейский нож, но тело, будто само двигалось. Руки и ноги действовали отработано и слажено. Каждый шаг или удар, взмах руки или парирование вражеской атаки, словно доведены до автоматизма долгими, изнуряющими тренировками. Все выверено и отточено.

… ловко отскочил прыжком назад от заострённого наконечника глефа, рассекшего тонкий кожаный нагрудник, и, получив новую порцию агрессии от огненной вспышки в области живота, с взбушевавшейся силой кинулся на противника, обрушив на него серию ударов топором. Наше оружие сошлось в равном поединке. Сталь к стали, клинок к клинку. Каждый парированный удар отражался сильной вибрацией в ладони, подстегивая и распаляя азарт. Ощущение звериной выносливости и силы, текущей по венам, приятно пьянило. Губы сами расползлись в улыбке. Раздражённый ликованием противника, воин бросился, сломя голову, в атаку, намереваясь стереть ухмылку с моего лица раз и навсегда. Импульсивность и потеря самообладания не сыграла ему на руку. В подходящий момент я опустился на колени, рассекая лезвием мышцы и сухожилия задней поверхности бедра, не прикрытые доспехом. Ноги сами согнулись, роняя хозяина в снежно-кровавую кашу. Завершающий удар по хребту припечатал бедолагу к ледяной поверхности, вынося окончательный приговор.

На поле боя сражалось ещё около десятка пар, между которыми лавировали волки и испуганные кони, потерявшие своих наездников. В лужах крови, вперемешку с «нашими» лежали тела налетчиков. Кельвар неистово махал топором, раскидывая противников налево и направо, и в своем кровавом безумии чем-то напоминал викинга.

Из общей мельтешащей массы, взгляд выхватил женскую фигуру, затаившуюся между тлеющими хижинами. Алариэль сосредоточенно глядела на своего варга, белоснежная шерсть которого покрылась багряными разводами и скаталась в клочья. Затем зрачок ее глаз расширился, а серо-голубая радужка заполонила все пространство глазницы, полностью вытесняя белок.

Волк пошатнулся, по-человечьи тряхнул головой и кинулся на арбалетчика, попавшего болтом в лапу собрату. Он прыгал зигзагом, не позволяя прицелиться и попасть в себя. Финальный прыжок, грозный рык, хруст костей, голова Блорроха, покатившаяся по полю, и окровавленная пасть зверя. Глаза ведуньи приняли человеческий вид и я всерьёз призадумался: а с той ли женщиной я ночевал?