Разлом (СИ) - Островская Алина

Annotation

Последняя операция в горячей точке перед отставкой оборачивается катастрофой. Я провалился в пространственную дыру и оказался в мире, где от моей цивилизации остался лишь след, а местные зовут нас — предтечи. Как выжить и не сгинуть в чужой войне? Как расплести клубок интриг и понять причину своего появления здесь? Как спасти новую цивилизацию от ошибок старой? И главное, как (не) вернуться обратно домой?

Глава 1.

Глава 2.

Глава 3.

Глава 4.

Глава 5.

Глава 6.

Глава 7.

Глава 8.

Глава 9.

Глава 10.

Эпилог

Глава 1.

«Я не знаю, каким оружием будет вестись третья мировая война, но четвёртая — палками и камнями». Альберт Эйнштейн

Тяжёлая волчья лапа вдавливала кадык вовнутрь, а острозубая дурно пахнущая пасть клацала в опасной близости от сонной артерии, роняя на неё вязкую слюну и грозно рыча. Предплечьем упёрся в мощную серо-коричневую лохматую шею, рефлекторно сдерживая напористое животное, и отчаянно пытался сообразить: что за чертовщина здесь творится?! Со спины зловонного чудовища на меня взирал какой-то подозрительный мужик в мехах с расписным лицом, увешанный тонной побрякушек так, словно он — новогодняя ёлка.

На этом странности не заканчивались. Хотя, если так подумать, что может быть страннее огромного свирепого волка со всадником на спине? Кое-что может. Например, то, что я тоже окутан шкурой несчастного животного, а на моем запястье, болтыхается браслет из чьих-то белых клыков. Не говоря уже о том, что я тону в метровом сугробе снега.

Ну, а в этом что странного, спросите вы.

А то, что минуту назад мы с товарищами проводили военную операцию в Сирии под кодовым названием «Белое солнце пустыни». Зачищали преспокойно периметр, как вдруг один из новобранцев выдернул чеку из гранаты. Случайно или нет предстоит еще разобраться. Я на автомате загородил грудью лучшего друга, а дальше… пустота и эта омерзительно страшная морда.

Контузило, решил было я. Сейчас все пройдёт.

Но ничего не проходило, а боль в бицепсе, от свалившегося на него напряжения, становилась вполне себе реальной. Рука подрагивала, подпуская острые клинки зубов ближе к шее. Отчётливее ощущалось горячее дыхание, клубами вырывающиеся из мокрого чёрного носа, сморщенного в яростном оскале.

«Это все реально» — забарахталась мысль где-то на краю сознания, расчищая дорогу предприимчивости и жажде жизни. Не теряя драгоценного времени, свободной рукой схватил животное за ухо и дёрнул в сторону, что было мощи. Зверь заскулил, пошатнулся, потерял на некоторе мгновение концентрацию, не ожидая от меня такой подлости. Секунды волчьего замешательства было достаточно, чтобы кувыркнуться назад и твёрдо встать на ноги.

Лишь на миг мне показалось, что удалось вырвать из рук старухи свою нить судьбы, не позволяя ее перерезать, но я поторопился. За нашей заварушкой с волком и его всадником наблюдали, по меньшей мере, ещё двенадцать таких же пар, окруживших нас плотным кольцом.

Поднял руки вверх, сдаваясь. Мне и с одним было бы непросто справиться, а их здесь тринадцать. Колкий ледяной ветер уныло завывал в голых ветвях слишком высоких деревьев, разнося на мили скулёж, переминающихся с ноги на ногу, волков.

Всадник занёс над головой копье, намереваясь закончить начатое его питомцем, а я сконцентрировался, готовый в любой момент отскочить в противоположную сторону от блестящего наконечника.

— Довольно! — эхом пролетело над равниной.

Не уверен, что готов однозначно ответить на вопрос, чему я больше удивился: женщине, чей голос, по всей видимости, имел вес или тому, что сказанное было мной воспринято и понято, несмотря на незнакомое, на первый взгляд, экзотичное звучание языка.

Всадник недовольно сверкнул взглядом в сторону, восседавшей на белоснежном волке женщины, и, нехотя, опустил холодное оружие.

— Что на этот раз, Алариэль? — гаркнул злобно, но почтительно, не сводя с меня суженных в презрении глаз. Уступать ему я не собирался. Глядел в ответ с той же изрядной долей решимости в любую секунду сойтись в схватке. Пусть и проиграю, но с честью!

— Чей ты? — проигнорировала она его недовольство, сосредоточившись на мне. Чей я? В каком смысле чей?

— Русский, — буркнул, передернув плечами, и тут же сморщился от боли. Этот бешенный лютоволк со своим неадекватным наездником все же разодрал мне шею до крови. Провёл ладонью, нащупав мокрое липкое место.

Проклятье.

— Это где-то на юге? — удивлённо прозвучал ещё один мужской голос, переключая внимание присутствующих на себя. Друзья мои, вы серьезно?

Огляделся, выигрывая немного времени «на подумать». Снежные барханы расстилались на мили вокруг: ни гор, ни рек, ни лесов, ни городов и сел, — лишь несколько одиноко стоящих деревьев, сгибающихся и жалобно скрипящих от порывов ледяного ветра. Сплошная белая мерцающая гладь. Одному в этой бесконечной пустыне не выжить.

— Да, — уверенно кивнул, полагаясь на их незнание. Ведь никто его ещё на смех не поднял, а значит остальные тоже не в курсе.

— Чужак! — зашипел неадекватный, снова хватаясь за своё копье. — Он — враг!

— Кельвар! — с упреком прикрикнула женщина, направляя своего волка ко мне. Она протянула раскрытую ладонь, предлагая взобраться на спину лохматого животного, размером с породистого коня. Через плечо бросил ещё один взгляд на безжизненный снежный пейзаж и с энтузиазмом принял предложение. Деваться некуда.

— Возвращаемся! — недовольно крикнул Кельвар и стая волков пустилась в бег, оставляя вереницу крупных следов от лап и глубокие борозды от острых когтей, на белоснежном покрывале.

Я крепко вцепился в кожаное седло, отчаянно пытаясь усидеть на месте. Задняя часть животного высоко пружинила, стремясь скинуть с себя лишний груз.

— Как звать тебя, странник? — чудом расслышал сквозь свист ветра в ушах женский голос. Я призадумался. Факты говорили не в пользу откровенности и открытости. Странные имена и одежда, гигантские волки-переростки, копья вместо автоматов, да и сама погода навевала нехорошее предчувствие. Такую ледяную картину я даже в Заполярье не наблюдал. Либо галлюцинация пройдёт и я очнусь в лазарете, либо…

— Не помнишь? — пришла она мне на помощь, приняв мое молчание за мучительную попытку отыскать нужную информацию в голове. — Это и к лучшему.

Я хотел было задать вопрос: «почему она мне помогает?», но внутренности скрутило толстым слоем колючего страха, выбивая из лёгких свежий морозный воздух. Подобное я испытывал лишь раз: когда впервые зелёным юнцом был заброшен в горячую точку. А теперь я с ужасом таращился на испещрённые трещинами и сколами, раскрошившиеся бетонные постройки, некогда служившие домами для сотен семей; на облепленные слоем снега металлические вышки, изъеденные коррозией; на покорёженные автомобили, очертания которых угадывались с большой натяжкой и только лишь благодаря, сохранившейся резине на месте где раньше располагались колёса.

— Что это? — спросил осипшим от волнения голосом, провожая взглядом опрокинутые железные пики, бетонные плиты и россыпь стекла у обсыпающихся стен домов.

Женщина оглянулась на меня, шурша бусами из отшлифованных костей, удивлённо изогнув темную бровь:

— Это то, что осталось от предтечи. Разве ты никогда не сталкивался с подобным? Поговаривают, что их следы можно обнаружить всюду. На юге такого нет? — в ее интонации я различил добрую насмешку, а в вопросе явный подвох. Она, что называется, щупала меня. Кажется, догадывается, что я не местный. Несмотря на ее доброжелательность и попытку мне помочь, благоразумнее бы было соблюдать некую дистанцию, по крайней мере, до тех пор, пока я не разберусь в том, где оказался.

Бурый волк Кельвара протяжно завыл, ускоряя бег, и его волну подхватили остальные. Похоже, что эта парочка — вожаки.

Вопрос Алариэль повис в воздухе. Женщина хмыкнула и натянула поводья, замедляя скорость, возбужденного призывом альфы, животного. Остальные всадники скрылись за крутым поворотом вместе с волчьим скулежом, эхом заполняющим некогда живые улицы города. С трудом, но я узнавал их очертания.