Поджигатель - Питер Мэй

Ли уважительно склонил голову; на сердце легла непонятная тяжесть.

— К сожалению, все это очень и очень непросто, — продолжал комиссар. — И для тебя, и для нас. Тебе хорошо известно, что партия каленым железом выжигает малейшие признаки кумовства, в любых его формах.

Стало ясно: назначения он не получит. Дядю Ли любил, как никого другого. Старина Ифу был для него самым добрым, самым справедливым и мудрым человеком на Земле. В пекинской полиции о нем ходили легенды, даже через пять лет после ухода на пенсию. Легендарные личности всегда отбрасывают очень длинные тени.

— Твой долг быть намного лучше товарищей, а наш — оценивать твою работу максимально критично. — Комиссар откинулся на спинку кресла, шумно выдохнул. — По-моему, обе стороны со своей задачей справляются, нет? — Правый глаз Ху заговорщически мигнул. — С завтрашнего дня ты — старший инспектор, которому доверили должность заместителя начальника отдела. — Лицо комиссара расплылось в широкой улыбке; поднявшись, он протянул Ли руку. — Поздравляю!

III

Машина остановилась в тени огромного дерева возле здания полицейского управления, почти напротив особняка из красного кирпича, в который на четверть часа ранее вошел детектив Ли.

— Это миста Уэйд, — сквозь дрему донеслось до Маргарет. Если Лили и услышала легкое посапывание, доносившееся с заднего сиденья, то, во всяком случае, виду не подала. Перегнувшись через спинку, она открыла дверцу автомобиля.

Боб Уэйд осторожно опустился на кожаную подушку рядом с Маргарет. Для того чтобы втиснуться в «БМВ», его длинная, неправдоподобно худая фигура сложилась, как перочинный нож.

— Приветствую всех и прошу извинить за опоздание. — Уэйд энергично тряхнул руку американке. — Вы, должно быть, доктор Кэмпбелл?

— Просто Маргарет.

— О'кей, Маргарет. Я Боб Уэйд. Боже, ну и духота! — Он вытащил носовой платок, смахнул с высокого лба капли пота. — Значит, Лили за вами присмотрела?

— О да. — Маргарет кивнула. — Мы нашли общий язык.

Лили бросила на нее острый взгляд; от внимания Боба не ускользнуло, каким тоном были произнесены эти слова. Уэйд подался к водителю.

— Не хочешь нажать на газ, Шимэй? В университете нас, наверное, уже заждались.

Девушка медленно развернула машину, выруливая к воротам. Проезжая под аркой, Маргарет краем глаза заметила на ступенях особняка детектива Ли. Сейчас мужчина выглядел совсем по-другому: пружинистая походка, гордо вскинутая голова, губы растянуты в улыбке. На отъезжавшую машину Ли даже не взглянул. Рассматривая широко расправленные плечи мужчины, Маргарет осознала, что для китайца он поразительно высок — около двух метров. Козырек сдвинутой к бровям фуражки отбрасывал тень на скуластое, почти квадратное лицо. «До чего же несимпатичный», — подумала Маргарет.

— Похоже, вы очень устали.

Она ощутила на себе пристальный взгляд Уэйда и чуть повернула голову, чтобы рассмотреть соседа. Судя по морщинкам, тому было хорошо за пятьдесят. Но сейчас Маргарет и сама чувствовала себя почти старухой.

— Думаю, я в пути около двадцати двух часов. Длинноватый получился денек. Для меня он уже перешел в завтрашний, а до ночи еще далеко.

Уэйд усмехнулся:

— Понимаю. Гонясь за солнцем через Тихий океан, вы оказались в новых сутках. — Боб склонился к ее плечу и, понизив голос, спросил: — У вас что-то не так с Лили?

— А… — Маргарет не хотелось развивать тему. — Маленькое недоразумение.

— Не обращайте внимания. С ней такое случается. Знаете, как бывает с собакой, чей лай куда страшнее укуса. В годы «культурной революции» Лили была с хунвейбинами. Истинный представитель старой гвардии. Только сейчас приверженность идеям коммунизма вышла из моды, вот она и оказалась среди неудачников. Старший констебль — этим все сказано.

«Культурная революция»? Маргарет часто слышала эти слова, не задумываясь особо об их значении. Кажется, какие-то тяжелые времена в Китае? Но демонстрировать свое невежество Уэйду она не собиралась.

— Что привело вас в Китай? — поинтересовался тот.

Делиться сокровенным Маргарет не собиралась.

— Видите ли… Меня давно привлекала эта страна. — Она пожала плечами. — Таинственный Восток и все такое… Я читала лекции в университете штата Иллинойс в Чикаго, и как-то раз ко мне подошел тип из Международного бюро криминальной полиции…

— Дик Голдман, МБКП.

— Да. Он сказал, его контора подыскивает человека, который мог бы прочесть полуторамесячный курс по судебной медицине в Пекинском университете общественной безопасности. Черт побери, подумала я, это лучше, чем мотаться по штату с командой пожарных. В июне весь Иллинойс окутан дымом.

Уэйд улыбнулся:

— Вы очень скоро поймете, что Пекин — не Чикаго. Я здесь уже два года, но до сих пор так и не смог снять копии с собственных конспектов.

— Шутите?

— Вам когда-нибудь приходилось слышать о трех «Т»? — Маргарет покачала головой. — Речь идет кое о чем, без чего тут не выжить. Это терпение, терпение и еще раз терпение. Китайцы привыкли все делать по-своему. Не хочу сказать, лучше или хуже, чем мы, просто иначе. У них собственное видение мира.

— Да ну?

— К примеру, вы прибыли сюда с мыслью: я гражданка США. Живу в самой богатой и могущественной стране мира. Естественно, это дает вам ощущение превосходства над местными. Однако любой крестьянин, который пятнадцать часов в день гнет спину над грядкой овощей, будет здесь смотреть на вас сверху вниз. Потому что считает себя подданным Срединного царства. Так они сами называют Китай. Для них это центр мироздания; все, что находится за его пределами, — земли, населенные варварами, янгуйцзы, то есть заморскими дьяволами, такими, как вы и я.

Маргарет недоверчиво фыркнула.

— По-моему, идиотское высокомерие.

Уэйд повел бровями.

— Вы уверены? Китайцы начали ткать шелк три тысячелетия назад. Когда они выплавляли железо, жители Европы еще не задумывались о том, что такое возможно. Китайцы изобрели бумагу и стали делать книги за сотни лет до того, как Гутенберг придумал свой печатный станок. По сравнению с Китаем американская цивилизация — это всего лишь прыщик на лице истории.

Интересно, подумала Маргарет, часто ли Уэйд читает подобные лекции своим соотечественникам? Похоже, он считает себя знатоком, а Китай — способным устрашить любого. Хочется верить, что он ошибается хотя бы в последнем.

— В чем, по-вашему, самое большое различие между ними и нами?

Она беспомощно промолчала.

— Китайцы предпочитают действовать сообща. Достижения индивидуума для них ничего не значат. Они играют сплоченной командой. Здесь человек всегда ставит интересы команды выше собственных. А ведь мы, не забывайте, говорим о стране, где живут полтора миллиарда человек. Вот почему на протяжении пяти тысяч лет они остаются такими, какие они есть.

Маргарет почувствовала, что историко-социологический экскурс начинает утомлять ее.

— Хорошо. Что у нас впереди?

Уэйд посерьезнел.

— Так. Я устрою вас в университете, познакомлю с нужными людьми, а потом у вас будет время принять душ и подготовиться к банкету.

В ее памяти всплыли слова Лили.

— К банкету?

— А как же! В знаменитом ресторане «Цюаньцзюйдэ». Утка по-пекински! Такова традиция. Вы что, не читали справочное пособие МБКП?

— Как же, как же. — Маргарет не могла признаться, что брошюру она даже не раскрыла. Но по крайней мере собиралась это сделать. Если хватит сил, пролистает ее сегодня же вечером.

— Это вопрос этикета: как себя держать, что допустимо, что — нет. Китайцы весьма щепетильны, понимаете? Но не беспокойтесь, я буду рядом и помогу.

Она не знала, благодарить Боба за такую честь или проклинать. Уэйд действовал ей на нервы.

В потоке машин «БМВ» несся на запад по широкому проспекту мимо современных многоэтажных зданий. Сквозь туманную дымку солнце уже начало опускаться к горизонту, в его лучах на ветровом стекле темнели пятнышки от разбившихся насекомых. В отдалении высились опоры моста, однако метров за двести до него Шимэй свернула, направив автомобиль на узкую, забитую велосипедистами дорожку. Еще один поворот, и автомобиль очутился у въезда на какую-то, по-видимому, строительную площадку.

— Приехали, — бросил Уэйд.

— Вот как? — Маргарет не сочла нужным скрыть удивление.

Поднимая клубы пыли, по глубоким рытвинам «БМВ» подъехал к воротам, возле которых навытяжку стоял полисмен. Отдав честь, он распахнул створки; Лили и головы не повернула в его сторону. За воротами расстилалась асфальтовая лента, тянувшаяся к массивному белому зданию с колоннадой и приподнятыми кверху углами крыши.

Маргарет не без труда выбралась из машины в густой от зноя воздух. Слава Богу, кондиционер позволил ей хотя бы чуточку прийти в себя.