Сын ведьмы и коловертыши - Маргарита Епатко

Тина, петляя, бежала по пустырю. Она читала мысли страшного молодого человека у машины. Женщина кожей чувствовала его желание выхватить пистолет и выстрелить ей в спину. Но она не могла позволить, чтобы ее убили. Не сейчас. Слишком рано. Она должна еще много сделать.

Сумасшедшая отмахнулась от голоса в голове. Может, он и разбирался в вещах недоступных ее пониманию. Но выжить она могла только самостоятельно. Тина усмехнулась, подбегая к заколоченному окошку подвала старой пятиэтажки. Какая она все-таки умница. Она осторожно отодвинула загодя отодранные доски и скользнула в холодный полумрак. Притащенная заранее бутылка с водой и пакетик с печеньем, были спрятаны в углу за старым одеялом. Так что теперь было время на то, чтобы прийти в себя.

Женщина, задыхаясь, опустилась на землю, оглядываясь. Глаза уже привыкли к сумраку. Хотя смотреть особо было не на что. Подвал, превращенный жильцами дома в свалку ненужных вещей, был загроможден газетами, мешками, ржавыми дырявыми ведрами и кастрюлями. Недалеко от сумасшедшей старый детский велосипед трогательно высунул из кучи мусора два из трех оставшихся колес.

В углу что-то зашуршало, и Тина машинально подтянула колени к подбородку. Она очень боялась крыс. Выбирая подвал, как место для укрытия, женщина совсем забыла про серых и хвостатых. Шум повторился. Из угла с мешками вылез мужчина в длинном плаще. Слегка небритое лицо, темные коротко стриженые волосы. Он сделал несколько уверенных шагов в сторону сумасшедшей.

– Ну, что, будем знакомиться, – произнес он неожиданно бархатным голосом, стремительно приближаясь.

– Ты привидение? – произнесла Тина.

Она уже привыкла, что мир вокруг нее в любой момент мог выкинуть что-нибудь загадочное. И не особенно удивилась появлению незнакомца.

– Можно сказать и так. Но ты не бойся и не кричи, – мужчина был уже рядом.

– Я и не боюсь, Тина, – она протянула ему ладошку.

– Мило, – он присел рядом на корточки, вглядываясь в женщину. – А я думал, подвал необитаем.

– Я только сегодня сбежала из дому, – доверчиво сообщила сумасшедшая. Голос в голове снова активизировался, настойчиво требуя от нее действий. – Нет, не буду, – пробормотала она, отвечая на его требование.

– Что не будешь? – переспросил мужчина.

– Голос хочет, чтобы я ударила тебя и убежала. А я не буду, – Тина постучала себя по голове. – Ты мне нравишься. Такой красивый. Весь светишься.

– Блаженны нищие духом, – усмехнулся человек в плаще. – И как же я свечусь?

– Вот здесь красным, – она показала на его плечи. – Здесь – оранжевым, как жар-птица. Но мы до сих пор незнакомы. Я – Тина, – женщина снова настойчиво протягивала руку.

Он взял ее и замер. Маленькая ладонь в руке неожиданно всколыхнула бурю эмоций и давно забытых, затоптанных воспоминаний.

– Профессор, – неожиданно для себя ответил он.

Сумасшедшая захихикала.

– Я сказал что-то смешное? – нахмурился мужчина.

– Нет, извини. – Тина едва справилась с приступом смеха. – Голос в голове такой забавный. Теперь он говорит, что нам суждено было встретиться, и ты всегда будешь меня защищать.

– Ты бы не очень ему доверяла, – серьезно сказал Профессор, осторожно отодвигая доски и выглядывая на улицу. – Но, когда в следующий раз он посоветует ударить и убежать, лучше его послушать, – не дожидаясь ответа от сумасшедшей, он вылез из подвала и, не оборачиваясь, пошел прочь.

– Ну вот, опять мы с тобой одни, – разочарованно сказала Тина голосу и полезла в угол за печеньем и водой. Желудок напомнил ей, что она не завтракала. И хватит ворчать, – она, жуя, отмахнулась от невидимого собеседника. – Еще достаточно времени. Я успею на Площадку.

Дверь избушки распахнулась без стука. На пороге стояла Пороша.

– Привет, не хочешь прогуляться в город? – без предисловий сказала она и только потом заметила коловертыша. – Ой, какой хорошенький, – девушка всплеснула руками и подошла к Егору, чтобы погладить пушистика.

– Это ты так с днем рождения поздравить хочешь? – улыбнулся Егор. – Я уж думал, что про меня все забыли.

– У тебя день рождения? – простодушно выпалила Пороша. Лесные жители не отличались скрытностью. – И сколько же тебе исполнилось?

– Восемнадцать, – гордо заявил Егор. – И, между прочим, я, несмотря на то, что переехал сюда, окончил школу экстерном. На днях получу аттестат.

– В городе, – задумчиво уточнила Пороша, размышляя о чем-то своем.

– Ну да, – ответил Егор, приглядываясь к погрустневшей девушке. Он уже достаточно жил в лесу, чтобы понять, что чем-то ее обидел.

– Порош, ты чего? – он осторожно взял ее шестипалую руку.

– Знаешь, – она подняла на парня зеленые глаза. – Мне уже семьдесят два стукнуло. Я по сравнению с тобой старуха, да?

– Ну, – Егор посмотрел на нежное бледное личико девушки. – Думаю, выглядишь ты даже младше меня. Просто у леших года другие. Вот твоему отцу – хозяину леса сколько?

– Больше четырехсот, – произнесла лешачиха и хлопнула себя по лбу, что-то вспомнив. – Собирайся. Ираида сказала отвести тебя в город к ведунам.

– Вот это действительно подарок. А коловертыша можно с собой взять, как думаешь? – он бросился к столу, ища там приготовленный заранее конверт. – Это ведь по поводу книги, да?

– Наверное, – неопределенно пожала плечами девушка и, отвернувшись, прикрыла ладошкой рот. Ложь далась ей с большим трудом.

Егор шагал с Порошей по лесу, радуясь проносящимся мимо деревьям. Всю осень и зиму он просидел в избе, занимаясь по школьной программе и не только. Его строгая бабка задалась целью вдолбить в голову внуку как можно больше ведовских премудростей. За все это время у него было не больше четырех выходных дней. Если можно было назвать выходными обрядовые праздники с многочисленной родней.

На них тоже отдыхать не приходилось. Ираида постоянно находилась рядом, заставляя внука запоминать, если не имена и занятия родственников, то песни, правила поведения и прочие нудные вещи.

Но особенно унылым ему показалось отмечание Духова дня. По преданию, рассказанному бабушкой, в этот день духи предков спускались на землю и навещали родных. К его удивлению на это событие собралась толпа народа. Лешие и водяные, ведьмаки, ведьмы, очнувшиеся от зимней спячки русалки, терпеливо стояли на пригорке, пока несколько молодых женщин водили хоровод вокруг березки. Потом началось самое тоскливое действо.

Все получили по сплетенному из березовых веток венку. С ним надо было обойти каждого из присутствующих и, глядя через венок, произнести: «Перед лицом своих предков клянусь ни словом, ни действием, ни мыслью, ни взглядом, ни намеренно, ни случайно, не причинять вреда». Стоящий напротив отвечал, что клятва принята. Таким образом, каждый год заключался договор о ненападении.