Сын ведьмы и коловертыши - Маргарита Епатко

– Ну вот, накрошили, – раздалось ворчание в углу.

Оттуда, кряхтя, вылез домовой, неодобрительно глядя на зверька.

– Да уберу я, – примирительно сказал Егор, направляясь к венику. – Не ворчи на него. Видишь, совсем крошечный. А подрастет, глядишь, и сам нам будет помогать, – пошутил он.

Коловертыш отложил корку и уставился на домового круглыми глазами.

– Помогать. Уборка, – пискнул он и исчез.

– Разговаривает, – прошептал Егор, роняя веник.

Но связка березовых прутьев не долетела до пола. Подхваченная неведомой силой она прошлась по полам, самостоятельно сгребая мусор в совок. Потом ополоснулась в кем-то набранном ведре с водой, и веник взлетел вверх, обметая паутину. Кухонный нож шлепнулся на пол, нещадно скребя затоптанные доски. Занавески взметнулись на окнах, давая возможность тряпкам промыть стекла. Изба прихорашивалась, отряхиваясь от мусора и пыли.

– Чистота, – восхищенно сказал Пафнутий, обводя избу взглядом.

Коловертыш чихнул и снова появился рядом со столом.

– Ты ж мой дорогой, – домовой бросился к зверьку. – Да я ж для тебя, – он широким жестом вытащил из пространства глиняную миску, в который дымилась сваренная вкрутую перловка.

Подскочив к столу, домовой зачерпнул из чугунка пригоршню соли и высыпал ее на кашу, ставя миску перед коловертышем.

Маленькое существо принюхалось острым носиком и неожиданно преобразилось. Шерсть на нем колючками встала дыбом. В глазах блеснул огонь. Малыш ощерился маленькой пастью с остренькими зубками и зарычал.

– Ты чегой-то?! – отпрянул домовой.

– Нельзя ему кашу, – кинулся к коловертышу Егор. – Бабка сказала, только корки и воду.

Коловертыш перестал рычать и недоверчиво уставился на парня.

– Да я не нарочно, – сокрушенно сказал домовой. – Я ж ему то, что сам боле всего люблю предложил. – Пафнутий протянул узловатую руку, и миска с кашей сменилась блюдцем, в котором горкой лежали сухарики.

Коловертыш вновь превратился в безобидный бежевый комочек и аккуратно, цепкими пальчиками с коготками, подтянул к себе блюдце. Вытащив сухарик, он откусил кусочек и довольно заурчал.

– Ты домовой, должен бы в коловертышах разбираться, – укоризненно сказал ему Егор.

– Я домовой из интеллигентной семьи, – гордо сказал Пафнутий и отвернулся. Мои хозяева вот уже не одну сотню лет люди образованные: библиотекари, да учителя. Но традиции чтили. Всегда при переезде с собой звали. Кроме последней… – он тяжело вздохнул и продолжил. – А коловертыши, вроде, у ведунов да знахарей всегда жили. Я про них только слышал, но никогда не видел.

– Тогда понятно, – разочарованно протянул Егор, надеявшийся получить дополнительные сведения о зверьке у домового. Он присел рядом со пушистиком, продолжающим вгрызаться в сухарик и сказал: – Как же мне тебя назвать, дружок?

– Какой, чистюля. Посмотри, такой аккуратный, – влез Пафнутий.

– Чистюля, – коловертыш отложил обгрызенный сухарик на блюдце и пристально посмотрел на Егора. Секунда и он, взлетев в воздух, приземлился в руки ведьмака.

– Чистюля друг, – пропищал он, внимательно глядя круглыми, почти совиными глазами.

– Егор тоже друг, – сказал парень, поглаживая шелковистую шерсть создания.

Коловертыш поднялся на задние лапки и, осторожно цепляясь когтями за рубашку ведьмака, забрался на плечо.

– Чистюля друг, – еще раз сказал он и замурлыкал по-кошачьи.

Егор прислушался к мурчанию и улыбнулся. Настроение стремительно улучалось. Все-таки замечательный у него сегодня день рождения.

Ираида увидела размахивающую руками Порошу и приземлилась на полянке в лешачьей деревне. Девушка-лешачиха сейчас выглядела особенно бледной. Она бросилась к ведьме, не давая сказать ей ни слова.

– Батюшка на дальней делянке. Зол на людей ужасно. Сам себя от гнева не помнит.

– Не успела, – прошептала Ираида, взлетая. – К Егору сходи, уведи его из леса, – крикнула она лешачихе, набирая высоту.

Вертолет утробно стрекотал, летя над лесом. На канате внизу раскачивалась тяжелая добыча. Безвольные длинные суставчатые лапы многокилограммовой паучьей туши, свешивались вниз, чуть не задевая верхушки деревьев.

– Ну, удружил ты мне, Сан Саныч. Такая охота! Это ж надо, сказать кому – не поверят. Просто экспонат в кунсткамеру, – холеный мужчина в охотничьем костюме повернулся к собеседнику.

– Да почему ж не поверят, – человек любовно погладил лежащее рядом ружье. – Добыча с нами. Мы из нее чучело сделаем, Сергей Павлович, и в Москву вам отошлем.

Вертолет вздрогнул и напряженно заурчал.

– Глянь, что там, – кивнул Сан Саныч помощнику. Парень подскочил и открыл дверь в кабину пилотов.

– Что происходит? – прокричал он, наклоняясь к пилоту.

– Сам не пойму. Показатели все в норме, а вперед не движемся, – ответил тот. – Я говорил, груз слишком тяжелый. Надо сбрасывать.

– Я тебе сброшу. Хочешь из командира отряда обычным летчиком стать?

– Лучше обычным, но живым, – сказал человек.

И в этот момент вертолет бросило в сторону. Помощник, не удержавшись, упал на второго пилота, прощаясь с жизнью. Вертолет боком валился на стремительно приближающиеся деревья. Лопнул канат, на котором висела добыча. Раздался треск ломающихся лопастей. Последний раз натужно взревел мотор и … вертолет завис в воздухе.

– Что, твою мать, здесь происходит? – помощник поднялся с пола, глядя на мертвенно бледного летчика.

Тот, ничего не говоря, вытянул руку вперед. За стеклом переднего обзора маячила крона необычно большого дерева. Непонятно откуда взявшаяся ветка-рука, пригладила у дерева кустящиеся волосы, открывая громадные зеленые глаза страшного существа. Только теперь помощник понял, что вертолет лежит на узловатой ладони второй руки этого то ли дерева, то ли человека.

– Ироды, пошто старуху убили?! – просипел исполин громадным ртом и, как бесполезную игрушку, отбросил вертолет в сторону.

Машина жалобно заскрежетала, задевая ветки деревьев. Но мощная сила броска заставила ее пролететь дальше. Прямо к скале. Вертолет врезался в нее, кроша стекла кабины, как яичную скорлупу, и только после этого рухнул вниз в ущелье. Леший бережно поднял опутанную веревками тушу паучихи и, тихонько подвывая от горя, двинулся в сторону засеки.

Тина, петляя, бежала по пустырю. Она читала мысли страшного молодого человека у машины. Женщина кожей чувствовала его желание выхватить пистолет и выстрелить ей в спину. Но она не могла позволить, чтобы ее убили. Не сейчас. Слишком рано. Она должна еще много сделать.

Сумасшедшая отмахнулась от голоса в голове. Может, он и разбирался в вещах недоступных ее пониманию. Но выжить она могла только самостоятельно. Тина усмехнулась, подбегая к заколоченному окошку подвала старой пятиэтажки. Какая она все-таки умница. Она осторожно отодвинула загодя отодранные доски и скользнула в холодный полумрак. Притащенная заранее бутылка с водой и пакетик с печеньем, были спрятаны в углу за старым одеялом. Так что теперь было время на то, чтобы прийти в себя.