Третья книжка праздных мыслей праздного человека - Джером Джером

Прошу моих современниц не обижаться на меня за такой вопрос. Было время, когда во мне крепко сидела уверенность, что все женщины действительно так хороши, милы и добры, какими они кажутся в обществе; но их же собственные журналы и другие писания совершенно разочаровали меня в этом. Когда я вижу теперь прославленную красавицу, то всегда удивляюсь искусству ее «профессора косметики». А что касается внутренних качеств современных женщин, то и на этот счет можно найти очень поучительные странички в указанных литературных произведениях.

Ах, зачем вы сами, medames, такой безжалостной к себе и ко мне рукою открыли мне глаза на правду! Не сделай вы этого, я бы до сих пор с прежней наивностью верил в то, что написано о вас поэтами всех веков и народов; верил бы, что вы — божественные создания, предназначенные услаждать своим видом и своими прекрасными качествами ума и сердца наше тернистое существование. Теперь же я вижу вас такими, какими вы сами обрисовали себя, и больше уж не верю ни одному поэту.

Источник своей наружной красоты женщины видят в косметических снадобьях и усердно расхваливают их своими перьями. Ничего принципиально не имея против этого источника, раз он так нравится женщинам, я оставляю за собой только право желать, чтобы наука открыла средства изменять к лучшему не одну наружность, но и душу женщины.

Будем надеяться, что хоть при наших внуках в газетах и журналах наряду с другими объявлениями и рекламами будут помещаться и изображения девочки-подростка, которая после приема порции химической смеси, перерождающей дурной характер в хороший или, по крайней мере, подавляющей дурные порывы его, весело играет со своими маленькими сестренками и братишками, слушается старших, вовремя идет спать и засыпает со светлой улыбкой на лице.

Вообще если бы науке удалось совершить такое чудо, когда благодаря ее воздействиям действительно можно бы в корне изменять полную недостатков человеческую натуру, тогда… о, тогда мы смело можем провозгласить ее спасительницей мира. Но пока что мы, мужчины, должны обратить внимание женщин на то, что они всего сильнее могут привязать нас к себе в том случае, если станут более заботиться о своей душевной красоте, чем о телесной, так как последняя, в смысле облагораживания всей наружности, всегда может явиться сама собой как естественное последствие первой.

И, быть может, — пожалуй, даже наверное, — тогда и сами мы, мужчины, поневоле сделаемся лучше. А это тоже было бы ох как хорошо!

III

Жизнь — великая тайна

Если бы это зависело только от одного меня, я нашел бы многое, что нужно исправить в Европе и вокруг нее. Особенно коренных реформ я не стал бы производить: люди так уже сжились со своими основными недостатками и непорядками, что, чего доброго, еще обидятся, если вдруг взять да все это вычеркнуть из их обихода. Поэтому я ограничился бы урезкой только одних неприглядных кончиков и обрывков разных ненужностей, только зря обременяющих и осложняющих и без того тяжелую, запутанную жизнь.

Я уверен, что люди были бы очень рады, если бы кто-нибудь среди них захотел и смог избавить их от этого лишнего, накопившаяся веками груза. Но, сказать по правде, радоваться они стали бы лишь после того, как все дело уж было бы сделано, раньше чем они могли бы понять, что именно намеревается сделать их доброжелатель. Иначе…

Да вот лучше всего заглянем в газетную рубрику, озаглавленную «Брачные предложения». Первое же объявление в этой рубрике гласит примерно так:

«Молодая девушка, считающаяся миловидной (она сама не вполне уверена в этом отношении и, чувствуя, что эта «миловидность» может быть слишком условной, просто выставляет на вид то, что принято говорить о ней в ее кругу, может быть, просто из одной вежливости), хорошо воспитанная, с добрыми наклонностями, обладающая небольшими средствами, ищет знакомства с джентльменом в брачных целях».

Непосредственно под этим объявлением видим другое в таком, например, роде:

«Джентльмен двадцати восьми лет, высокого роста, недурной наружности, считающийся приятным…»

Ну и так далее, как водится.

Из этих примеров видно, что такие скромные отзывы о себе, чающих брачных уз, могут послужить полезным уроком для нас, обыкновенных смертных. Представим себе, тоже, например, что кто-нибудь вздумал бы спросить меня:

— Скажите, пожалуйста, вы считаете себя приятным человеком?

Наверное, я инстинктивно ответил бы:

— Ну разумеется! Что за странный вопрос?

И если мой собеседник захочет вывести меня из моего самообольщения и возразить, что есть, однако, люди, которые вовсе не находят меня приятным, я могу покраснеть, нахохлиться, надуться, как индейский петух, и крикнуть:

— Если существуют такие люди и вы лично знаете их, то кланяйтесь им от меня и скажите, что они дураки и невежи… Называть меня… ме-ня… неприятным!! Хотел бы я видеть тех, кто осмелился высказать мне это в лицо! Я бы им показал, какой я неприятный!

Объявляющие о себе в газетах кандидаты в мужья действительно чрезвычайно скромны в демонстрировании своих хороших качеств. Такие люди, видимо, желают, чтобы эти качества находили в них другие, а сами о себе они говорят только то, что их считают приятными. Далее они сообщают, что обладают независимым состоянием, тяготеют к прелестям мирной домашней жизни и поэтому ищут подходящую подругу для такой жизни. Приданого не требуется, но и не отвергается. Во всяком случае, объявители хлопочут не ради него, для них важен сам брак.

Но не грустно ли, что молодые девушки, обладающие миловидностью (не будем сомневаться в этой миловидности, потому что если бы данная девица вовсе не обладала этим свойством, то, наверное, не решилась бы и намекнуть на него), хорошими наклонностями, хорошо воспитанные и вдобавок имеющие денежные средства, хотя бы и небольшие, вынуждены прибегать к помощи газет, чтобы найти себе мужей? Неужели среди их знакомых нет людей, которые пожелали бы предложить им свою руку? Неужели всем знающим их лично недостаточно того, что они могут предложить? Чего же им нужно? Венеры, нарочно для них вновь возродившейся из пены морской и с многомиллионным приданым? Просто стыдно становится за свой собственный пол, когда читаешь подобные объявления и вдумываешься в то, что, собственно, под ними скрывается!

Но жизнь — великая тайна, и факт налицо: по всей видимости, действительно славная молодая девушка тщетно ищет себе мужа и тут же рядом молодой человек, может быть, в самом деле приятный, даже во всех отношениях (бывают ведь и такие), взывают ко всем четырем ветрам, чтобы хоть один из них принес ему добрую жену!

А быть может, эта молодая девушка и этот молодой человек не раз уж встречались на улице, сидели рядом в вагоне железной дороги или трамвая, в концерте, в театре, но не чувствовали, что каждый из них олицетворяет в себе именно то, чего они ищут друг в друге. И вот они должны прибегать к газетным объявлениям…

Далее, на одной странице газеты некая миссис объявляет, что ищет женскую прислугу, и не столько для того, чтобы обременять ее работой, сколько с целью оказать ей благодеяние, взяв к себе в дом, а на следующей странице несколько сот женщин всех возрастов и семейных положений, любящих труд до обожания, ищут, где бы они могли применить эту любовь и чувствовать себя полезными. Между тем и сердобольная миссис и образцовые в своем трудолюбии и готовности служить другим женщины годами живут бок о бок в городе и никак не могут сблизиться без посредничества.

Так обстоит у нас, в Европе. Люди живут, как слепые. Мне хотелось бы помочь им, открыть им глаза, дать возможность видеть ясно и отчетливо. Но как это сделать? Как дать им понять, что я горю желанием быть их благодетелем? Они проходят мимо меня по улице и не узнают меня. На мне нет ничего такого, что могло бы дать им хоть слабый намек на то, что я лучше их самих знаю, в чем они нуждаются и как этого достичь.

В сказках мудрец появляется в длинной, вышитой разными каббалистическими фигурами одежде и в высокой конической шапке. Тогда всякий сразу знает, кто он такой. К сожалению, сказочные моды давно уже вышли из употребления, и мудрецы обречены носить одинаковую с простыми смертными одежду. Современный мудрец не носит на себе никаких знаков отличия, а его словам о том, что он действительно одарен мудростью, никто не поверит. Его только засмеют, а то и сделают с ним что-нибудь похуже.

Но будь я признанным мудрецом и доверь мне европейское человечество свои интересы, я бы прежде всего взялся за переустройство карнавального дела. Как известно, карнавалы бывают в Европе ежегодно в феврале. Я еще могу понять, что обитатели Ниццы или каких-нибудь испанских или итальянских городов находят удобным бегать в феврале по улицам в легких маскарадных костюмах, но в наших северных странах считаю это очень рискованным.