Понять Россию умом - Дмитрий Калюжный

В социологии XIX века можно выделить несколько различных направлений. Так, географическая школа абсолютизировала влияние географической среды и ее отдельных компонентов (климата, ландшафта и т. п.). Демографическая школа считала главным фактором общественного развития рост народонаселения. Расово-антропологическая школа интерпретировала общественное развитие в понятиях наследственности и борьбы «высших» и «низших» рас. Органическая школа (органицизм) рассматривала общество как живой организм, а его социальное расчленение считала аналогичным разделению функций между различными органами. Социальный дарвинизм видел источник общественного развития в «борьбе за существование».

Делались попытки объяснить изменение состояний общества воздействием ряда равноправных факторов: экономики, религии, морали, техники, культуры и т. д., определяющих изменение этих состояний, и потому по необходимости абсолютизируемых. Но все это было просто модификацией методов детерминизма и причинности. Поэтому всякий раз такие попытки приводили к ситуации, в которой явление, используемое в качестве фактора, прежде, чем стать причиной, было следствием.

Думается нам, что попытка вычленить какую-нибудь одну сторону, один фактор из сложного природного процесса и возведение его в абсолют – это тупиковый путь.

В разных задачах всегда есть факторы, поведение которых определяет ситуацию. А потом меняется фактор, или меняется задача, а вслед за ними и ситуация. Что тут «абсолютизировать»?

Представим себе, что у нас есть некоторое сборочное производство, а крепёжные винты делаются на одном маленьком участке. Недостаток каких-то других деталей можно компенсировать, сосредоточившись на тех изделиях, куда они не входят. Но вот отсутствие этих крепёжных винтов парализует всю работу, так как они нужны всем, и ограниченность по этому «ресурсу» является определяющим фактором для данного производства. Было бы неправильно утверждать, что вообще ВСЁ зависит только от этих деталей, но неправильно и приуменьшать их роль. Ведь завтра мы можем получать крепёж с другого завода, или вообще перейти на другой способ крепления (например, приклеивать будем), и «тонким местом» в производстве станет другая деталь.

С точки зрения нелинейного стиля мышления теория факторов выглядит так. Разные факторы задают начальные условия и некоторые свойства среды, в которой развивается система, и на каждом этапе эволюции играют роль «лимитирующих», граничных параметров развития. Причем развитие разных элементов системы может определяться разными факторами. И это не просто слова: существуют вполне определенные математические методы для выявления первостепенных и второстепенных факторов в каждый момент времени.

О географии и климате имеется две крайние точки зрения. Согласно одной из них нет никакого влияния географической среды на общество, согласно другой – географическая среда является главной причиной, определяющей ход развития исторического процесса. Представители второй точки зрения и были создателями географического детерминизма.

Вопрос о влиянии географической среды на физический тип, обычаи, нравы, образ правления, уровень культурного и хозяйственного развития народов и некоторые общественно-исторические процессы интересовал людей достаточно давно. В эпоху Возрождения дошло до попыток противопоставить религиозно-мифологическому мировоззрению идею причинного, естественного понимания жизни людей. При этом природа Средиземноморья считалась наиболее благоприятной для жизнедеятельности людей.

Теории географической обусловленности общественной жизни стали особенно популярны в период становления капитализма. Это не удивительно, ведь развитие в это время мореходства и открытие новых земель, населенных неведомыми до того народами, дали богатую пищу для «географических» размышлений. Наконец, взгляды на роль географических факторов приняли форму географического детерминизма, который и заменил собой идею о божественном характере законов общественной жизни.

Жан Боден в работе «Методы легкого познания истории» (1566 год) обосновал мнение, согласно которому общество формируется вне зависимости от воли человека, под влиянием естественной среды. Шарль Луи Монтескье (1689—1755) в работе «О духе законов» развил идеи о влиянии географических условий и климата на жизнь людей, обычаи и нравы народов, на становление хозяйств и даже политического строя различных стран. Климат – решающая причина различных форм государственной власти и законодательства, вот что доказывал Монтескье.

В дальнейшем географический детерминизм эволюционировал от глобальных сопоставлений общества и природы до специального изучения влияния разных факторов географической среды (климата и почвы, рельефа, водных ресурсов и полезных ископаемых, флоры и фауны, космических и других процессов) на конкретные общественные процессы и явления (распределение и плотность населения на земном шаре, виды занятий и хозяйственной деятельности, производительные силы, темпы экономического и культурного развития, политический строй, типы социальной организации и т. д.).

Английский историк Генри Томас Бокль (1821—1862), под влиянием позитивизма Огюста Конта, взялся за создание многотомной естественнонаучной истории человечества, из которой успел завершить лишь первые два тома – «Историю цивилизации в Англии» (1857—1861). Он подверг критике теологическую трактовку истории, сведение ее к жизнеописанию монархов, полководцев и т. п., и поставил своей задачей открыть исторические законы социального прогресса с помощью индуктивного изучения истории и применения статистического метода, а также проиллюстрировать эти законы на примерах развития некоторых стран.

Бокль считал, что развитие общества – столь же закономерный процесс, как и развитие природы, но более сложный и многообразный. При этом он стремился вывести эмпирическим путем главные законы истории, настаивая на их универсальности. Полагал, что познание статистических закономерностей в поведении больших масс людей и преобладающей роли экономического фактора более важно, чем коллекционирование биографий великих личностей и событий политической жизни. Преувеличивая влияние географических условий как стимула общественного развития, Бокль, вместе с тем, подчеркивал, что достигнутый уровень экономического благосостояния зависит не от благости природы, а от энергии людей, которая безгранична в сравнении с ограниченностью и стабильностью естественных ресурсов, а тактике от соотношения сил между классами трудящихся и не трудящихся.

Идеи, намеченные Боклем, были продолжены в конце XIX – начале XX веков. Один из его последователей, немецкий географ и этнограф Ф. Ратцель (1844—1904) выдвинул семь законов пространственного роста государства, утверждая, что растущий народ нуждается в новых землях для увеличения своей численности. Более того, высшее призвание народа состоит в том, чтобы улучшить свое положение. Именно его считают родоначальником столь модного сегодня направления, как геополитика.

К географическому детерминизму были близки и некоторые русские ученые (например, Л.И. Мечников «Цивилизация и великие исторические реки», А.Л. Чижевский «Земное эхо солнечных бурь»).

«Техническое задание» на страну

И всё же, как же так получилось, что географической «особости» России никогда не придавалось значения? Вы легко поймете это, прочитав, как характеризовала советская философия[2] географический детерминизм:

«Они отрицают саморазвитие общества через борьбу противоположностей, движущие силы общества переносят из общества вовне – в природу, сводят социальные формы движения материи к низшим формам, отрицают общественный характер законов истории, истолковывая их как естественные законы природы. При характеристике экономики они не идут дальше описания того, что производится, не интересуясь тем, как осуществляется производство. Производственные отношения людей с их антагонизмами исключаются из предмета социологии. Сторонники географического детерминизма, как правило, сводят всю проблему взаимоотношений природы и общества к влиянию природных условий на людей и рассматривают общественное развитие как простое приспособление людей к окружающей природе».

Ясно, что при таком отношении государственной идеологии к географическому детерминизму практически не находилось охотников впрямую связывать процессы, протекающие в стране, с географией. Можно сказать, что у нас господствующим мнением было полное отрицание влияния на общество географических факторов. Вместо знаний и размышлений высшие руководители довольствовались мракобесием и суевериями. Не исключено, что и сегодня еще где-нибудь сохранились плакаты с лозунгом: «Течет вода Кубань-реки, куда велят большевики».