В научных целях - Нина Юрьевна Князькова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Над предложением я думал больше недели. Все же оставлять квартиру в столице и работ…. Хотя, нет у меня сейчас никакой работы. А это предложение было единственным. Да и…. Я на самом деле вспомнил эту девочку…, которую чуть не свели в могилу люди, окружающие её. В телефонной трубке несколько дней назад её голос был счастливым и умиротворенным. Это меня подкупило. Я согласился на перелёт. Но с условием, что в любой момент смогу уехать обратно и мне с этим помогут. Вероника заверила меня, что так и будет. И вот теперь я сижу один в зале регистрации и жду….
- Валерий Семенович? – Уточнил незнакомый голос.
Я резко поднял голову. Вообще-то слух у меня тонкий, но, как ко мне подошел этот человек, я не услышал.
- Да, - кивнул.
- Извините, мой рейс задержался на четыре минуты. Но посадка на самолет еще не началась, так что у нас есть время, чтобы постоять в очереди к стойке регистрации, - голос определенно был молодым. – Меня зовут Аким.
- Валерий, - ответил автоматически и, нащупав стоящий рядом чемодан, поднялся на ноги. – Вам уже сказали, в чем моя проблема? – Уточнил, прежде чем начать движение.
- Вы полностью слепы, - подтвердил тот, кто прибыл за мной. Я усмехнулся. Аким крепко взял меня за локоть, мягко отобрал ручку чемодана и повел меня в нужном направлении. – Но я хочу предупредить, что у нас такой суеты, как здесь, не будет, - сказал он, когда мы остановились.
- Для меня это будет благом, - усмехнулся я.
Паспортный контроль мы прошли на удивление быстро. Более того, нас проводили в зал ожидания и предоставили отдельные комфортные кресла.
- И давно это у вас с глазами? – Решился спросить меня этот Аким. Голос его звучал молодо, и я предположил, что ему что-то около двадцати лет.
- С рождения. Но в детстве я еще видел. Даже в студенчестве еще неплохо разбирал крупные надписи и прочее. Полностью ослеп к тридцати, - утаивать мне было нечего. В мои тридцать шесть я в нашем мире инвалидов считался уже стариком.
- Это плохо, - прокомментировал парень. – Было бы лучше, если бы была какая-нибудь травма….
- Почему лучше? – Напрягся я.
- Было бы легче лечить, - легко ответил он и замолчал.
Я тоже помолчал немного. Ровно до начала посадки в самолет. Потом пришлось двигаться, что всегда отнимало у меня немало сил. Лишь когда я устроился в достаточно удобном кресле самолета, то решил кое-что объяснить.
- Аким, вы знаете, меня нельзя вылечить. Вообще. Многие светила медицины осматривали меня, но… чудес не бывает, - я улыбнулся, чтобы смягчить информацию и привычным жестом поправил очки.
- Бывают. Вот увидите, - не согласился со мной парень. – У нас Алиска и не такое может. И надо вас Максу показать. Он что-нибудь изобретет, - отмахнулся он так, как будто это было правдой.
Спорить я не стал. Зачем? Но едва самолет начал движение, как дыхание моего сопровождающего сбилось и заскрипел подлокотник.
- Дышим в четыре такта, руководствуясь сердцебиением. Как в вальсе. Раз, два, три четыре, - решил я помочь. Аким задышал ровнее. – И снова, - повторил я.
Он успокоился лишь тогда, когда самолёт поднялся в небо.
- Спасибо, - кажется, его смутило то, что я заметил его боязнь летать.
- Обычно при взлете бывает неконтролируемая реакция, вызывающая сокращение мышц, - решил пояснить я. - Организм так реагирует на перепады давления. Но у вас скорее психологическая проблема….
- Да я знаю. – согласился он и замолчал.
Я тоже решил его не тревожить. И не тревожил бы долго, если бы самолет не начал снижение.
- Мы уже прилетели? – Удивился я.
- Нет, - голос Акима был напряженным, из чего я заключил, что посадка для него является таким же стрессом, как и взлёт. – Здесь будет пересадка. Наш рейс через три часа.
- Хм, - только и ответил я. Про пересадку я даже не знал. Хотя, что я знаю про то место, куда лечу? Ровным счётом ничего. – Аким, - позвал я. – Пообещайте мне, что меня не убьют незнакомые люди где-нибудь в лесу. Выкуп за меня все равно просить не с кого.
В ответ послышался чуть истерический смешок. И что я такого сказал?
- Обещаю, - все же выдавил из себя мой сопровождающий. – Но у нас вообще людей живет мало, а потому мы ими дорожим, - пробормотал он едва уловимо.
Я решил не зацикливаться на таких странностях. Но все же…. Зачем Вероника Родионовна отправила за мной человека, который боится перелётов? Более того, этот Аким вел себя совершенно обычно, пока самолет не начал двигаться. Что бы это могло значить? Обычно самолета боятся перед посадкой, а не во время полета. Есть, конечно, такой вид психики, который реагирует именно на физическое изменение среды, но в большинстве случаев мозг перестраховывается и….
- Сели, - оборвал мои мысли мой сегодняшний поводырь. Голос его звучал уже более спокойно.
Через полчаса мы уже сидели в кафе, где Аким странно фыркал и недовольно ворчал, сетуя на то, что по запаху мясо в тарелке не настоящее, а на бутерброде колбаса и вовсе из какого-то субстрата. Я пил кофе и размышлял, слушая эти стенания.
- Это не нормально, - заключил я, наконец.
- Что ненормально? – Невнятно из-за набитого рта спросил он.
- Человек не может различать на запах настоящее мясо, или нет, - сказал я, закусив булочкой.
- Чего это не может-то? – Обиделся парень.
- Наше восприятие еды отличается безумной предвзятостью. Если вам мама в детстве готовила мясо каким-то особым способом, то другое приготовление вполне может вызвать отрицательные эмоции и, как следствие, негативное отношение к данному продукту именно в таком виде, - пояснил я.
Аким неожиданно для меня засмеялся. Громко и взахлёб. Минут пять не мог успокоиться. Потом все же взял себя в руки, выпил воды и выдохнул.
- У меня нет
