Игра в большинстве - Даниэла Стил

– Отлично. Можешь начинать свою охоту на ведьм, но предупреждаю, что буду возражать против всех противоправных мер. Мы все помним, что произошло в «Хьюлетт-Паккард» несколько лет назад по такому же поводу. Это чуть не разорило компанию, сделало посмешищем совет директоров в прессе, а сами члены совета и не подозревали, что расследование происходило с применением незаконных методов. А когда все выплыло наружу, председатель чуть не угодил за решетку. Я предупреждаю тебя, Фиона, что не собираюсь оказаться в тюрьме из-за твоей охоты. Можешь провести расследование, но каждая процедура должна быть совершенно законной и честной.

– Уверяю вас, что так и будет, – холодно ответила она. – Я разделяю ваши опасения. Я тоже не хочу повторения того, что случилось в «Хьюлетт-Паккард». Я обратилась в несколько детективных агентств – сегодня дам вам их список, – и хочу непредвзятого и исключительно законного расследования действий членов совета, начиная с меня, чтобы выяснить, кто ответствен за утечку, поскольку никто из вас не сознался.

– Какое это имеет значение? – спросил Хардинг, снова принимая скучающий вид. – Слово вылетело, ты говоришь, что принимаешь соответствующие меры. От того, что ты узнаешь, кто виноват, ничего не изменится. Может быть, даже какой-то очень ловкий репортер сам додумался до этого.

– Это невозможно, и вы сами это знаете. И я хочу быть абсолютно уверена, что впредь такого не повторится. То, что произошло, подрывает правила управления компанией и этим советом, – сказала Фиона, и Хардинг закатил глаза.

– Бога ради, Фиона, чтобы управлять советом, недостаточно правил. И они нам и так известны. Мы теряем половину времени, обсуждая процедуры и изобретая новые, чтобы замедлить собственную работу. Я удивлен, что у тебя вообще остается время на управление компанией. За всю свою карьеру я не терял столько времени. Мы принимали правильные решения и выполняли их. И не тратили драгоценные часы на то, чтобы придумывать новые правила.

– Вы не можете больше управлять корпорацией диктаторскими методами, – настояла она. – Это время прошло. Наши акционеры не потерпят этого и будут правы. Нам всем приходится жить по правилам, а акционеры стали гораздо более информированными и требовательными, чем двадцать или тридцать лет назад.

Хардинг знал, что она права. Фиона была современным генеральным директором и жила по тем самым правилам, которые Хардинг считал тратой времени и часто критиковал ее за это.

– Я хочу поставить на голосование вопрос о выявлении источника утечки, используя законные методы расследования, – обратилась Фиона к членам совета.

Хардинг первый поднял руку, чтобы скорее покончить с этим, хотя и не преминул заметить, что считает затею глупостью и пустой тратой денег компании. Однако он не стал возражать против ее предложения. Все остальные также проголосовали за расследование утечки.

– Довольна? – спросил ее Хардинг, когда они вместе выходили из зала.

– Да. Спасибо, Хардинг.

– И что ты собираешься предпринять, когда выяснишь, кто это? – с насмешкой поинтересовался он. – Отшлепать? У нас есть более важные дела.

– Я попрошу виновного уйти из совета директоров, – твердо сказала она и, посмотрев ему в глаза, увидела там то же презрение, что и двадцать пять лет назад, во времена бизнес-школы Гарварда. Она знала, что никогда в жизни не добьется его уважения, и ее это не волновало. Она сделала феноменальную карьеру, и было не важно, что он о ней думает.

Корни неприязни Хардинга к ней уходили далеко в прошлое. Фиона вспомнила об этом снова, когда они расстались и она поспешно направлялась в свой кабинет, где были назначены встречи, с которыми теперь придется поторопиться. Срочное собрание совета директоров заняло больше времени, чем планировалось, из-за обсуждения расследования и ядовитых замечаний Хардинга.

Свой первый год в Гарварде Фиона чувствовала себя неполноценной и не раз подумывала о том, чтобы все бросить. Она считала себя менее способной, чем ее соученики, большинство из которых были мужчины и казались гораздо более уверенными в себе. Все, что у нее имелось, – это амбиции и любовь к бизнесу, что казалось ей недостаточным, особенно в этот первый год. Это было тяжелым временем для нее. Годом раньше ее родители погибли в автомобильной катастрофе, и без них она чувствовала себя потерянной и опустошенной. Отец всегда поддерживал ее во всех начинаниях, и после его с матерью смерти она решила не менять своих планов и получить степень магистра. Ее единственной поддержкой была старшая сестра, которая училась на психиатра в Стэнфорде, в трех тысячах миль от нее. Фиона была напугана и одинока в своей школе, многие из ее сокурсников мужского пола были настроены агрессивно и враждебно по отношению к ней. А профессора ею не интересовались.

Хардинг в этот год сделал перерыв в своей карьере, и бывший соученик из Принстона уговорил его вести занятия в бизнес-школе. Хардинг почти провалил Фиону на экзаменах, и ее единственной поддержкой стал старый друг Хардинга, Джед Айвори, который всегда всем помогал и опекал своих студентов. Он был необычайно добр к ней и стал ее единственным другом.

Джед в то время расстался со своей женой после бурной семейной жизни. Та в свое время была его студенткой, и оба изменяли друг другу в течение многих лет. Разъехавшись с женой, он начал осторожные переговоры о разводе, помогая в то же время Фионе, и через месяц Фиона уже без памяти влюбилась в него. Она не знала, что для него это не первый случай. Тем не менее это вызвало толки в бизнес-школе. Фиона смутно осознавала, что Хардинг все это сильно не одобряет. Позже он обвинил ее в том, что она виновата в крушении семейной жизни Джеда, хотя она почти не имела к этому отношения. Ее роман с Джедом неожиданно закончился в конце первого года ее обучения, когда он вынужден был признаться в связи с другой студенткой, которая забеременела и на которой он согласился жениться в июне. Фиона была в отчаянии и проплакала все лето.

В сентябре, вернувшись в школу, она встретила Дэвида, за которого в результате вышла замуж. Как бы в отместку Джеду они обручились на Рождество и поженились после окончания школы. Фиона переехала с мужем в Сан-Франциско, откуда он был родом. Тогда это казалось правильным решением. Но роман с Джедом Айвори нанес ей глубокую рану.

Неловкая ситуация возникла, когда во время второго года своего пребывания в Гарварде Фиона столкнулась с Джедом. Несколько раз он пытался возобновить отношения, хотя к этому моменту был женат и имел новорожденного сына. Фиона ухитрялась избегать его и никогда не посещала его занятий. К тому времени она уже знала, что его романы со студентками стали местной легендой, а он воспользовался ее молодостью и уязвимостью. После окончания школы она больше никогда не видела его и не получала вестей, но от окружающих слышала, что после этого он был женат еще дважды, всегда на женщинах гораздо моложе его. Несмотря на это, Хардинг считал своего друга непогрешимым и предпочитал не обращать внимания на его романы со студентками. Хардинг так и не изменил своего мнения о Фионе как о соблазнительнице, хотя она была не виновницей, а жертвой. Как человек старой закалки, он был пристрастен в отношении мужчин, продолжал верить, что Фиона разбила брак Джеда, и с тех пор обращался с ней как с распутницей. Он не упускал случая мрачно намекнуть на ее сомнительную репутацию в Гарварде, но Фиона не давала никаких объяснений. Она считала, что не обязана ни перед кем отчитываться, и давно уже рассматривала свой роман с Джедом Айвори как просто несчастный случай, произошедший с ней в студенческие годы – в тот страшный год после смерти родителей, чем Джед также не преминул воспользоваться.