Ловушка под омелой (СИ) - Мирошник Ксения Викторовна

— Это Элли? — спросила я у подруги. — И Бен? Я не знала, что они вместе.

— Они начали встречаться всего неделю назад и Элли уже притащила его сюда. Посмотри на лицо несчастного Бена. Он ещё сам не уверен, что Эл ему нравится, а тут благословение омелы, — хохотнула подруга, прикрывая рот.

— Погоди, а разве Элли не приходила сюда в прошлом году?

— Было дело, — усмехнулась Ким. — Тому бедолаге повезло, посмотрим, что станет с этим.

Даже я, которая видела эту картину из года в год, всё равно задержала дыхание, когда девушка и парень шагнули под зелёную ветвь. На лице Бена я не заметила и тени энтузиазма, но Элли умела быть настойчивой. Ничуть не смущаясь, девушка сама поцеловала его, но ничего так и не произошло.

— Эх, — вздохнула Ким, когда разочарованные зрители начали расходиться. — Опять не повезло.

— Смотря кому, — заметила я, вспоминая несчастное лицо Бена.

Кимберли посмотрела на меня, и мы обе расхохотались. Подруга чмокнула меня в щёку и убежала в свою комнату, а я направилась к катку, чтобы в последний раз отрепетировать свой завтрашний танец.

Сменив сапоги на коньки, я вышла на лёд и сделала несколько разминочных кругов, чтобы разогреться. Поверхность была гладкой и чистой, словно зеркало. По такому люду скользить одно удовольствие. Разогнавшись как следует, я выполнила несколько прыжков, а потом закружилась, соединив руки над головой. Это движение вызывало особенный восторг в моей душе. Когда вращения замедлились, я заметила постороннюю фигуру на площади и резко остановилась.

На меня с интересом смотрел высокий молодой мужчина в форме.

Глава 2.

Прежде я никогда не видела этого человека, поэтому застыла как вкопанная, не зная, как себя вести. Он молча продолжал смотреть на меня, а я смотрела в ответ. Даже в слабом свете ёлочных гирлянд и периодически выплывающей из-за облаков луны, я заметила явное отличие этого мужчины от всех остальных стражей, нёсших службу в академии. Кожа. Она была смуглой, привыкшей к большому количеству солнца. Мужчине на вид было лет двадцать шесть, может двадцать семь, и выглядел он очень собранным и сосредоточенным. Я ощутила внезапный порыв запечатлеть его привлекательное лицо в своём альбоме. В мыслях уже подбирала чёрный карандаш для его густых коротко остриженных волос, потом голубой для выразительных глаз под густыми ресницами и бледно-розовый для чувственных губ, окружённых лёгкой щетиной.

— Время отбоя уже давно наступило, — строго сказал он. — Все студенты должны быть в своих комнатах.

Он сделал несколько шагов ко мне, и я поняла, что даже на коньках едва достану макушкой до его носа, а уж если сниму их, то он будет выше на целую голову.

— Это правило ко мне не относится, — ответила, наконец осознавая, что это новый капитан нашей стражи.

— Ты особенная? — нахмурился он и его тон мне совсем не понравился.

— Вовсе нет…я…

— Тогда не заставляй меня делать тебе замечание, — всё так же серьёзно заявил мужчина.

Замечания, сделанные за нарушение порядка, могут испортить характеристику и помешать выпускнику академии получить хорошую должность. Мне-то конечно бояться нечего, ведь со своим будущим я давно определилась. Мистер Бастири был очень мной доволен и вместе с миссис Патчис рекомендовал меня на должность старшего библиотекаря и артефактора, после того как я сдам выпускные экзамены. Студенческий распорядок ко мне не имел никакого отношения, поскольку мне приходилось ещё и в библиотеке время от времени появляться, а также периодически выполнять разнообразные поручения преподавателей и магистров. Одним словом, я могла свободно передвигаться, когда угодно и где угодно. А вот без экзаменов даже моё особое положение в академии не поможет мне получить повышение и так сказать официальную должность.

Наши стражи довольно лояльно относились к мелким нарушениям и замечания делали лишь на словах, не желая портить будущее студентов. От этого человека я не знала, чего ждать.

— Вы не поняли, — попыталась объяснить я, — я завтра выступаю на балу и другого времени…

— Это не имеет значения, — перебил капитан, — правила едины для всех.

— Для вас может и не имеет значения… — возразила я, чувствуя, что как-то не так объясняю и вероятно просто не с того начала. — Послушайте, у меня есть разрешение свободно передвигаться по территории академии и за её пределами.

— И где оно? — совершенно резонно, на его взгляд, спросил страж.

— Пф… — растерянно выдохнула я. — Вы ждёте, что я покажу вам какой-то документ? Его нет. Разрешение выдано мне на словах.

Мужчина многозначительно вскинул брови и сложил руки на груди, давая понять, что мои слова для него всего лишь слова.

— Переобувайся и отправляйся в свою комнату, пока я не утащил тебя к твоим учителям, которые накажут ещё и за ложь.

Вот же упёртый!

— Вы новый капитан? — решила я зайти с другой стороны и попытаться договориться. Очень уж не хотелось потерять возможность ещё разок отрепетировать. — Как вас зовут?

— Аведа, Андреас Аведа, — хмуро сказал он и неловко опустил руки.

На миг мне показалось, что он не очень комфортно себя чувствовал представляясь, но что могло стать причиной? Хотя, вполне может быть, что ему просто надоело представляться в свой первый день на службе.

— Капитан Аведа, — обратилась я к нему со всем своим возможным терпением. — Давайте поступим так, вы мне сейчас позволите закончить последнюю репетицию перед важным выступлением, а завтра спросите у кого угодно и вам подтвердят, что разрешение у меня есть.

— Нет, — категорично отрезал он, разбивая последнюю надежду, — переобувайся.

Я отвернулась, ощущая, как начинаю закапать от негодования и обиды.

— До чего неприятный человек, — пробурчала я себе под нос. — Выслужиться решил за мой счёт.

Сняв коньки, перевязала шнурки между собой и повесила обувь на плечо, как делала с самого детства. Мужчина пропустил меня вперёд, сохраняя нахмуренный вид. Он выглядел таким важным, что в голове замелькали десятки картинок моей маленькой мести. Вот снежок сам собой прилетел в его лицо, вот он оскользнулся и глупо распластался прямо под ёлкой. Это было ребячеством, но только человек постоянно испытывающий волнение перед публичными выступлениями мог бы меня понять.

— Завтра вы убедитесь в правдивости моих слов и поймёте, что были не правы, а вот я возможность порепетировать в одиночестве уже упущу, — сказала я, когда мы подошли к дверям главного корпуса.

— Вступив в должность, я ознакомился со всеми правилами академии, уточнил все тонкости. Если бы у кого-то было особое разрешение на свободное передвижение, я бы об этом знал, — абсолютно уверенно сказал он и открыл для меня дверь, но не из вежливости, а только для того, чтобы убедиться, что я в неё войду.

Спорить и доказывать свою правоту такому человеку было бесполезно. Очень жаль, что я не могла заморозить его на часок-другой и спокойно продолжить репетицию. Чуть зубами не скрипнула от досады. Поднималась к себе и ворчала, проклиная правила академии и упрямство капитана.

Танцевать одной было спокойно. Никто не мешал, не смущал, не отвлекал. Мало кто видел меня на льду, особенно с тех пор как я повзрослела. Это увлечение я оставляла только для себя. Танцуя, поддавалась фантазии, полностью открывала свою душу и выпускала чувства наружу. Это мог быть гнев и тогда танец получался быстрым, с резкими движениями и опасными прыжками. Или тоска и темп становился плавным, словно тягучим, а взмахи руками медленными и гладкими. Говоря о том, что на льду я обнажала душу, я не лукавила, потому как все мои чувства оживали и магия преобразовывала их в картинки, предметы, музыку или целое действие. Эта особенность была загадкой и для меня, и для миссис Патчис, которая единственная знала о ней.

Войдя в свою комнату, я бросила взгляд на висевшее у кровати платье, подаренное Бэтани. Оно было таким красивым, что я снова смутилась, ощущая ответственность за выступление, о котором не просила. Сняла плащ и куртку, разулась и подошла к окну. Лес уже давно погрузился во тьму и сейчас я чётче видела своё отражение в окне, чем его очертания. Ещё раз расстроенно вздохнув, я прибрала учебники, которые разбросала днём, переоделась и забралась под одеяло.