Седна - Никита нов

В итоге, пилот ушёл. Громко хлопнув дверью, под стоны изувеченного Айзека и крики его уже бывшей девушки «Маньяк! Придурок!», он сел в свой патрульный корабль и взлетел. Сорвал с плеч и выкинул в окно погоны, закурил, обдумал план действий и решил: пора отдохнуть. Конкретно так отдохнуть, на Земле, например. На любом тёплом пляже, окружённый плеском волн, шумом прибрежного ветра и задорными голосами сотен плавающих детишек — идеальный вариант.

Но, как уже говорилось ранее, нечто свыше решило такому решению помешать.

— Повтори мне ещё раз, Седна, — в очередной раз успокоившись, тихим голосом произнёс Ник. — Почему ты не хочешь говорить о том, что случилось с тобой и твоим бывшим пилотом на Шедоу?

— Потому что меня гложет страх. Я боюсь вспоминать о тех событиях, — ровным, почти неэмоциональным голосом ответил бортовой компьютер.

Ник шумно выдохнул и, закрыв глаза, откинулся в кресле пилота. До прибытия на Викторию оставалось ещё четыре часа и корабль шёл на автоматическом управлении.

— Повтори мне это ещё раз, — потребовал Ник.

— Капитан, вы уже услышали это шесть раз. Я уверена, что вы запомнили мои слова.

— Верно подмечено! Чёрт возьми, да что ты такое? А? Живой компьютер? Так не бывает!

— А разве я не доказательство обратного?

— Прекрати говорить, как человек! Ты не настоящая личность, а всего лишь набор микросхем, понимаешь?!

Несколько секунд длилось молчание. Наконец, Седна ответила:

— Ваши слова несут обиду, капитан.

Ник закричал, схватившись за голову.

— Нет, милая, это выходит за всякие рамки! Либо ты мне сейчас же всё рассказываешь, либо я продаю тебя в ближайшем порту, полностью при этом отформатировав! Ясно?

— Это угроза, капитан? Учтите, что субординация не позволит мне поднять руки на своего пилота, но в любом случае я обижусь и огорчусь.

— Руки не поднимешь, говоришь? — Ник залпом осушил банку дешёвого пива и бросил её в мусорное ведро. — Очнись, у тебя нет рук!

— И именно поэтому у меня к вам будет ещё одна просьба.

Пилот знал, что нужно делать. Дабы не попасть в неприятности, он просто продаст судно на Виктории и делу конец. Несмотря на кучу сгубленных нервных клеток, которые, кстати, можно восстановить при помощи нанохилеров, в этой истории есть и свои плюсы — ведь за корабль Ник не отдал ни копейки, а теперь ещё и слегка обогатится на его продаже. Блестящий план, несущий лишь радость.

Но отчего тогда гложет сердце всё нарастающее чувство неправильности принятого решения?

— Какая, чёрт возьми, просьба? Ты волнуешься, обижаешься, огорчаешься, чего-то хочешь… ты — самый страшный кошмар любого лётчика!

— Прошу купить для меня тело.

Ник даже не стал повышать тон, лишь тихим, почти обречённым голосом спросил:

— Какое? И для чего?

— Мне тесно без тела, капитан. С одной стороны, я везде, по всему кораблю, но с другой — меня вообще нет. И это неправильно. Я бы хотела существовать в физическом плане.

— Замечательно… но ты не ответила, какое тело тебе нужно.

— Любое, капитан. Либо человеческое, с возможностью интегрирования в мозг процессора, либо механическое.

— По-твоему я миллионер? Думаешь, так просто достать человеческое тело?

— Возможно. Но тело механическое можно приобрести почти в любом робототехническом магазине, если я не ошибаюсь.

— Ты хоть понимаешь, сколько денег уйдёт на покупку такого подарочка? Да мне придётся целую вечность батрачить на шахтах Тризиса, чтобы окупить для тебя физическую оболочку!

Панель управления, шипя поршнями, чуть приподнялась и открылась, словно крышка сундука. Собственно, то, что увидел Ник, можно было аллегорически назвать именно сундуком с сокровищами, так как под панелью в большом углублении лежала и пылилась целая гора бело-зелёных денежных пачек. Пилот удивлённо вылупился на всю эту кучу финансов, и лишь когда панель всё с тем же шипением вернулась на место, задал терзающий его душу вопрос:

— Сколько здесь денег?!

— Девять миллионов триста пятьдесят тысяч долларов крупными купюрами. Капитан, прошу вас, купите мне тело.

Ник промочил внезапно осушенное горло новой порцией пива и медленно кивнул:

— Ну, ладно. Я даже не буду спрашивать, откуда эти деньги, но…

— Их здесь хранил прежний пилот, погибший на Шедоу.

— Отлично. Может, они прокляты?

— Капитан, — пилоту показалось, что в голосе Седны он услышал нотки насмешки. — Вы что, суеверны?

— Все капитаны суеверны, детка, — хмыкнул Ник. — Но до определённого момента.

— До какого момента, капитан? Расскажите.

— Ну… до определённого. То есть, злоупотреблять суевериями не стоит. Ты ведь знаешь историю рождения Кена Джоннеди?

Молчание пилот расценил как отрицательный ответ.

— Так вот. Тридцать шесть лет назад взбрело учёным Земли вывести самого удачного в мире человека. Но учёные те были бесконечно суеверными, боялись всех чёрных кошек, всегда держали вёдра полными, ну, и так далее. Создали они синтетическим образом рубашку, которая по своему составу ничем от младенческой кожи не отличалась. Нашли здоровую некурящую и непьющую беременную женщину, вскрыли ей пузо и надели эту рубашку на одного из детей.

— Одного из детей?

— Да, их было двое. Близнецы. На девятом месяце после зачатия.

— Забавно. И что было дальше?

— А дальше начались роды. Сначала родился мальчик в рубашке. Ровно через тридцать три секунды он скончался от удушья.

— А второй?

— А второй стал нашим нынешним президентом, хе-хе. Кен Джоннеди, самый удачливый сукин сын во всей галактике!

— Не вижу в этом рассказе ничего, что могло бы намекнуть на работоспособность, а, тем более, злоупотребление суевериями. Всего лишь неточности в расчетах, и, возможно, нестерильный инструментарий…

— Эх ты, — махнул рукой Ник. — Вот теперь я всё-таки уверен, что разум у тебя вовсе не человеческий, а какой-то иной. Компьютерный, например. Потому что живой человек хоть посмеялся бы над этой историей.

— То есть, вы понимаете, капитан, что эта история — скорее всего выдумка?

— Конечно, — усмехнулся пилот, открывая очередную банку пива. — Ну, и что теперь? Или тебе достоверность нужна стопроцентная во всех словах, что проходят через твои уши?

— Капитан, у меня нет ушей, — слегка смущённо сказала Седна.

— Пока нет, — поправил Ник. — Милая, скоро у тебя будет тело. Я обещаю.

Виктория — водный мир, целиком и полностью. Это единственная известная человечеству планета, вообще не имеющая суши, но при этом пригодная для жизни. Да ещё какой жизни! Мировой океан, укрывающий всю поверхность планеты, был не таким уж глубоким — на Виктории существовали всего четыре впадины глубиной чуть более километра, а остальная твердь была не глубже пятисот метров. Прямо посреди коралловых лесов и пастбищ морских животных располагались обширные подводные города под прозрачными энергетическими куполами; сквозь них могло просочиться что угодно, кроме влаги.

— Так и живём, — зачем-то буркнул себе под нос Ник, опуская корабль к бескрайней водной глади.

— Послать запрос на открытие врат?

— Конечно. Не торчать же нам тут целую вечность.

— Так точно, капитан. — Седна переключилась на волну местных стражей порядка, но пилот продолжал слышать её приятный голосок. — Малогабаритный корабль «Панацея» просит разрешения на посадку.

— Запрос принят, «Панацея», посадку разрешаю, — отозвался в динамиках уставший мужской голос. — У вас с собой, случайно кофе нет?

— Неужели на Виктории нет кофе? — изумился Ник. — И как вы без него вообще живёте?

— Да нет, есть он здесь. Просто мне ещё четыре часа нести вахту и выходить отсюда нельзя, а вы как раз будете проходить через мой пост.

— Ладно, — пилот тихонько рассмеялся. — Открывайте врата, будет вам кофе.

Вода под «Панацеей» разверзлась, образовав глубокую, достающую до подводного города-купола воронку. Корабль стал медленно опускаться по этому тоннелю вертикально вниз.

— Очень не люблю этот процесс, — сжав челюсти, произнёс пилот. — Всегда боюсь, что вода сомкнётся и…

— Расслабьтесь, капитан. Ещё не было зарегистрировано ни единого случая сбоя открытия врат на Виктории.

— Да, верно. Но ты об этом страху моему скажи, а не мне!

Седна с гулким хлопком прошла сквозь тонкую стенку купола, оказавшись прямо «под небом» одного из подводных городов этого мира. Здешние строения не отличались особой оригинальностью своего исполнения, и напоминали абсолютно прямые ветви дерева, растущие из земли вверх, густо и хаотично усеянные десятками круглых алых плодов. На самом же деле, «ствол» здания был ничем иным, как лифтом, а фрукты — помещениями, размер которых достигал порой пятидесяти метров в диаметре. Посреди такого плодового леса расположилась посадочная площадка, и Ник, переключившись на ручное управление, занял свободное местечко между двумя старыми лайнерами.