Моя прелестная роза - Мэри Патни

Может посещать деревенские базары, восхищаться красивыми девушками, останавливаться на постоялых дворах, что даже слуги его сочли бы ниже своего достоинства. К тому же август — чудесное время, чтобы путешествовать по Англии.

Это лето вполне может оказаться последним в его жизни.

Превозмогая боль в животе, он зашел в спальню, выдвинул ящик комода и достал оттуда две смены белья. Поскольку поедет он не в экипаже, а верхом, к чему обременять себя лишними вещами? Даже интересно выяснить, как и где простой народ стирает свое белье.

В этот момент вошел его лакей.

— Я слышал какой-то шум. Что-то упало? — спросил он. При виде царящего в комнате беспорядка его глаза округлились от удивления.

Стивен выпрямился. Раз уж Хаббл здесь, почему бы не воспользоваться его услугами? Тем скорее можно будет отправиться в путь.

— Я еду отдыхать, — сказал он со скрытой иронией. — Уложи мои вещи в седельные сумки.

Хаббл с сомнением посмотрел на груду собранных хозяином вещей, лежавших на кровати.

— Да, сэр. Куда мы едем?

— Ты, во всяком случае, остаешься здесь. Я еду один. — И Стивен добавил к тому, что уже собрал, зачитанный томик любимого им Шекспира.

Лакей был в явном замешательстве. Человек он был хорошо вышколенный и добродушный, но никогда не понимал взбалмошной жилки в характере своего хозяина.

— Но кто будет заботиться о вашей одежде, сэр?

— Видимо, я сам. — Отперев ящик письменного стола, Стивен вытащил оттуда пачку денег. Их должно хватить на несколько недель. — Думаю, это обогатит мой опыт.

Хаббл вздрогнул при мысли о том, в каком трудном положении окажется его хозяин. Чтобы предотвратить неизбежный протест, Стивен резко сказал:

— И не смей возражать! Меня не интересует твое мнение. Только уложи вещи в эти проклятые седельные сумки.

Лакей сглотнул.

— Слушаюсь, сэр. Какая одежда вам понадобится? Стивен пожал плечами.

— Самая простая. Я не собираюсь ходить на балы. — Он достал золотой футлярчик с визитными карточками герцога Ашбертона — и тут же убрал его обратно. Что-что, а визитные карточки ему не понадобятся. Ведь он собирается путешествовать инкогнито.

Затем, усевшись за стол, он написал короткие записки секретарю и, дворецкому, распорядившись, чтобы они продолжали вести все дела как обычно. Он также хотел было написать брату и сестре, но в последний миг передумал. Еще успеется.

Пока герцог писал, Хаббл упаковал его вещи в седельные сумки. Когда хозяин кончил писать, он сдержанным голосом спросил:

— А по какому адресу мне пересылать срочные письма, ваша светлость?

— Ни по какому, — ответил Стивен, запечатав последнюю записку. — Я не хочу получать никаких писем.

— Но, сэр, — хотел было возразить лакей, но тут же прикусил язык, перехватив острый взгляд герцога, и довольствовался вопросом: — И долго вы будете в отсутствии, ваша светлость?

— Понятия не имею, — пробурчал Стивен. — Вернусь, когда захочу. Ни на один миг раньше.

— Сэр, вы не можете сбежать вот так! — в отчаянии воскликнул Хаббл.

— Я, позволь тебе напомнить, вельможный герцог Ашбертон, — с горечью произнес Стивен. — И могу, черт возьми, делать все, что мне вздумается.

«Не могу лишь одного — жить», — мысленно добавил он.

Приподняв седельные сумки, он вдруг вспомнил, что забыл нечто важное, а именно флакон с пилюлями. Только для него и оставалось место в переполненных сумках.

Повернувшись на пятках, он направился к двери. Он не имел представления, сколько времени ему еще отпущено, но был полон решимости использовать его все, до последней минуты.

Глава 2

— Роза! — позвала Мария Фицджералд. — У меня отваливается левое крыло.

— Минуточку, мама, — откликнулась Розалинда, прикрепляя к стене большого сарая край серо-голубого задника, который попеременно изображал то обстановку королевского дворца, то туманное море, а то и волшебную пещеру. Прикрепив другой конец длинного, футов в двадцать, задника, она поспешила на помощь матери.

Большой сарай, где через несколько минут театральная труппа Фицджералда готовилась дать представление, был полон народу. Хотя спектакль «Буря» давался в небольшом провинциальном городке и профессиональные актеры составляли лишь половину труппы, все делалось всерьез, без всякой халтуры.

Одно из серебристых крыльев Марии и в самом деле отваливалось. Вооружившись иголкой и ниткой, Розалинда сказала матери:

— Повернись.

Мария послушно повернулась. Ее пышные формы мало подходили для образа бесплотного духа Ариэля в пьесе Шекспира. Однако можно было не сомневаться, что ее прозрачное, ниспадающее воздушными складками одеяние получит одобрение у всех зрителей-мужчин; что до ее таланта, то он позволял ей с успехом выступать в любой роли.

Быстрыми стежками Розалинда пришила отваливающееся крыло.

— Готово. Только, пожалуйста, постарайся не задевать деревья, а то опять может отлететь.

Мария рассмеялась, и в этот миг звонкое сопрано жалобно пропело:

— Роза, ты просто позарез мне нужна. Я не могу найти ожерелье Миранды.

Скосив глаза, Розалинда ответила на зов своей младшей сестры Джессики, родной дочери Марии и Томаса Фицджералд, унаследовавшей от родителей и красоту, и темперамент. Вскинув темные ресницы, Джессика драматическим тоном заявила:

— Если на моей шее не будет сверкающего ожерелья, жители станут таращить глаза только на Эдмунда, а это может нарушить гармоничное построение пьесы.

Розалинда насмешливо фыркнула:

— Ты отлично знаешь, что, когда мамы нет на сцене, мужчины глазеют только на тебя. А твое ожерелье, по-моему, в этом сундуке.

Джессика сунула руку в сундук, который использовался еще и как предмет обстановки в пещере Просперо. И через мгновение вытащила оттуда длинную шелковую веревку с прикрепленными к ней позолоченными раковинами, морскими звездами и коньками.

— Вот оно. И как ты умудряешься обо все помнить?

— Люди, лишенные таланта, часто бывают наделены таким банальным даром, как организаторские способности, — сказала Розалинда, обматывая тонкую фигурку сестры веревкой с необычными украшениями.

— Чепуха, — со смехом сказала Джессика. — Ты одарена всеми возможными талантами. Без тебя наша труппа просто не могла бы существовать. — Она обвела взглядом высокую фигуру сестры и добавила: — И если бы не эта ужасная одежда, все мужчины пялились бы и на тебя.

— Я могу прожить и без их внимания, — сказала Розалинда, прикалывая спадающую веревку к одежде сестры. Не дай бог еще споткнется о морскую звезду, как это случилось с ней в Леоминстере. Тогда она свалилась прямо на колени мэру. Естественно, он был только рад, но все же нехорошо, если подобное повторится. — К тому же мне нравится моя одежда. Ты не можешь отрицать, что Калибан. — самая подходящая для меня роль. Не требуется никакой игры.