Падшие (ЛП) - Харт Калли

— Я не видел машину перед домом. Где ты ее припарковала?

О, святое дерьмо. Я совсем забыла о том куске хлама, который он отказывается заменить. Эта машина была у него с самого нашего детства. Я одолжила ее по строгим инструкциям, чтобы вернуть в первозданном состоянии. Ха! Я не только не смогу вернуть ее, Хулио, вероятно, уже отправил машину под пресс. Или что-то столь же разрушительное. Я могу себе представить, как старый универсал пожирает голодное пламя где-нибудь в пустыне. Что, черт возьми, я ему скажу? Думай, думай, думай!

— Эээ…

Да, пока я ничего не придумала. Может, если просто начну говорить, что-то правдоподобное выпадет из моего рта.

— Насчет этого, пап…

Тук, тук, тук.

Громкий и решительный стук в дверь удерживает меня от новой лжи. Это не соседский стук, который, бывает, когда костяшки пальцев соприкасаются с деревом. Это что-то вроде глухого удара, производимого сжатой в кулак рукой. Я слышала этот неустанный стук раньше, однажды, когда он пытался выбить мою входную дверь.

Ох, бл*дь! Серьезно?

Я вскакиваю со своего места, чуть не опрокидывая стул в спешке.

— Я открою!

Но мой отец, сидящий по другую сторону стола, ближе и быстрее меня. Он бросает на меня недоуменный взгляд.

— Ты здесь не живешь, Тыковка. Скорее всего, это Свидетели Иеговы. Они всегда приходят в это время суток.

Это не долбаные Свидетели Иеговы. Человек по другую сторону двери не мог быть дальше от Свидетелей Иеговы. Я действительно хочу оттолкнуть своего отца с дороги и помчаться к двери, как я делала это раньше, когда была подростком, и парень забирал меня из дома — встреча с моим отцом была одним из способов отпугнуть потенциального парня на всю жизнь — но не могу. Это будет выглядеть слишком подозрительно. И, кроме того, уже слишком поздно.

Мама и Лейси странно на меня смотрят. Я понимаю, что грызу ноготь большого пальца, как дикое животное, когда слышу звук открывающейся двери и голоса. Засовываю руки под стол, безнадежно пожимая плечами. Имею в виду, может ли быть еще хуже?

Бросаю взгляд на дурацкие фотографии, сделанные мной, когда я была, растущим, высоким, долговязым подростком. Парочка с тех времен, когда я только поступила в колледж, так радовалась возможности быть вдали от дома и учиться. Они развешены по всем чертовым стенам, между религиозными изображениями и копиями моих дипломов в рамках. Они даже не повесили ни одной фотографии Алексис, чтобы снять напряжение — моя мама плачет каждый раз, когда видит лицо моей сестры, поэтому родители заперли их на чердаке. Это как чертова святыня для меня здесь; у Зета будет удачный день. Я чуть не задыхаюсь от смеха, который клокочет у меня в горле при этой мысли. Насколько все плохо? По-настоящему, абсолютно, катастрофически плохо.

Отец возвращается в комнату, и я напрягаюсь, ожидая увидеть неодобрительный взгляд. Но... что-то не так. Папа улыбается. Он действительно улыбается.

— Слоан, я не могу поверить, что ты оставила своего друга ждать снаружи в машине. Бедняга мог выпить чашку чая, пока мы болтали.

Зет входит на кухню после того, как мой отец и весь мой мир обернулись вокруг своей оси. Он снял кожаную куртку; на нем белая рубашка с длинными рукавами, достаточно туго натянутая на груди, так что можно разглядеть изгиб и выпуклость четко очерченных мышц, и он не хмурится. На самом деле, он выглядит... расслабленным? Или что-то в этом духе. Что-то, чего раньше мне не доводилось видеть. И, как я и ожидала, первое, что он делает, это любуется всеми этими нелепыми фотографиями. И дарит мне свою личную, скандальную ухмылку. Ему будет, что сказать об этом позже. 

  — О, все в порядке, доктор Ромера. Я просто отвечал на рабочие электронные письма. И сказал Слоан идти вперед, — говорит он.

— А, понятно. И где же ты работаешь — Зет, да? Это очень интересное имя…

Такого никогда не должно было случиться. Эти двое мужчин — один, который растил меня и водил в церковь каждые выходные, другой, который недавно подвергал мою задницу определенно греховным, телесным наказаниям, — никогда не должны были встретиться. Кажется, что черная дыра может образоваться в любой момент и засосать нас всех в свой вихрь, уничтожив все свидетельства того, что эта встреча когда-либо имела место. Или я просто хочу, чтобы это случилось.

— Я работаю в сфере информационной безопасности. В основном — с компьютерами. И да, у меня было несколько комментариев по поводу этого имени. Будет легче, если я позволю людям иногда называть меня Зи.

— Информационная безопасность?

Папа сжимает губы и кивает — так он выглядит, когда удивлен или впечатлен.

— Держу пари, это интересная работа. Приятно познакомиться, Зи.

Он протягивает ему руку, и Зет, пожимает ее не раздумывая.

Зи? Мой отец называет его просто Зи. Я слышала, что только Майкл и Лейси называли его так. Это неправильно. Очень неправильно. И все же... мой живот сжимается при виде Зета пожимающего руку моего отца. Они кажутся совершенно спокойными. А я чуть ли не отламываю кусок стола в своей железной хватке.

— Думаю, нам пора идти. Зет, разве ты не говорил, что нам нужно уходить прямо сейчас? Пробки. Пробки будут ужасными.

Это похоже на то, как будто я извергаю слова в одном нервном, пронзительном порыве, цепляясь за кухонный стол. Лейси фыркает, а мама награждает меня своим типичным взглядом — это невероятно грубо Слоан. Поднятые брови и все такое.

— Да, я так сказал, — говорит Зет, засовывая руки в карманы джинсов. Его голос такой низкий, что даже кости внутри меня гудят. Однако, кажется, ни на кого другого так не действует его грохочущий тенор, когда он говорит. Только на меня... и, возможно, мою маму. Легкий румянец заливает ее щеки. О боже, нет. Пожалуйста, пожалуйста, нет. Я уже достаточно напугана. Меня не должны смущать оценивающие взгляды моей матери.

— Хотя, — продолжает Зет, совершенно не обращая внимания на выражение ужаса, появившееся на моем лице. — Я что-то слышал о чашке чая?

Я могла бы застрелить его. Такой акт насилия представляется вполне уместным, и, тем не менее, мы делаем что-то вполне цивилизованное. Мы не уходим сразу. Мои родители, Лейси, Зет и я сидим за кухонным столом, и мама наливает нам всем «Леди Грей» из настоящего чайника, как будто она чертова королева Англии. Гигантские руки Зета Мейфэйра каким-то образом управляются с лучшим свадебным фарфором моих родителей, не разбивая ни единой вещи и не проливая ни единой капли. И я чувствую себя так, будто только что приняла ЛСД.

Этого... этого просто не может быть.

Все становится более странным, когда Лейси кладет голову на плечо Зета, счастливо улыбаясь самой себе, и мой отец чуть не давится чаем. Он, очевидно, предположил, что мы с Зи вместе, так что Лейси, показавшая привязанность, должно быть, действительно смутила его. Я не утруждаю себя объяснениями. Это была бы чертовски сложная задача, даже если бы попыталась; я все еще не понимаю, что происходит с их историей со стороны Зета. Да, Лейси — его сестра, но он этого не знает. Может быть, мне стоит как-нибудь спросить его об этом. Может быть, мне действительно следует проглотить свою гордость и забыть о том, что он подумает, что я ревную достаточно сильно, чтобы понять, что, черт возьми, происходит в их жизни.

— Итак, Слоан сказала мне, что вы ребята нашли Алексис?

Мама. Моя бедная, бедная мама. Я знаю ее, знаю, как работает ее мозг. Ей все равно, как выглядит Зет — большой, высокий, страшный или татуированный. Он мог быть осужденным серийным убийцей, и сейчас это не имело бы для нее никакого значения. Все, что ее волнует — это моя коварная маленькая сестренка.

Зет прочищает горло, бросая на меня напряженный косой взгляд. Он пропустил ту часть, где я врала о Лекси, так что он понятия не имеет, что я им сказала.

— Да. Я встречал ее. Мельком. На самом деле я просто партнер Слоан по поездке.

Прекрасно. Этот ублюдок слишком ловок. Скрывать все знания о ситуации одним маленьким, очень кратким искажением истины. Зет, мой партнер по поездке. Зет, моя постоянная головная боль, скорее.