Расследование продолжается - Григорий Брейгин

— Опрашивали не только продавца, — возразил Дёма, — никто не заметил никаких подозрительных людей. На лбу не написано… там трасса, место бойкое.

— Ни одной стоящей улики, — с сожалением произнес Павлухин, — видать, опытная рука…

— Улики есть, — усмехнулся Кабаков, — на две страницы список выкраденных товаров.

— Если мы все время будем располагать такими уликами, нам с тобой, Костя, придется искать работу поспокойнее. — Павлухин был на «ты» с начальником райотдела: они были давними друзьями, вместе воевали на фронте.

— Может быть, может быть… — Огромное пятно снова заколебалось на стене. Кабаков присел на диван. — И надо же этому случиться… Какой-то, понимаешь, армейский подполковник в отставке. Пока участковый прибыл, он занялся расследованием и объяснениями… Ну, конечно, куча народу, все затоптали, перехватали руками. Обиделся, знаешь ли… А какого он дьявола лезет не в свое дело? Приехал в гости, ну и отдыхал бы себе на здоровье.

— Послушай, Костя, а он никак не мог быть заинтересован в таком… расследовании?

— Да нет, — махнул рукой Кабаков, — просто активист.

— А местные?

— Понимаешь — ничего! Отбывшие наказание не внушают подозрений. Мы помогли им устроиться, живут семьями… По-моему, люди твердо встали на ноги.

— Новичков нет?

— Нет… Хотя Лисик освободился, помнишь, хулиган из совхоза «Восток». Паспорт получил, все такое… Думает уехать в Челябинск, к дяде. В большой город потянуло…

— Я заходил к матери, — сказал Дёма, — говорит, словно подменили парня. Совсем другим стал Игнат, деньги посылает. Радуется старуха, благодарит.

Что-то тенькнуло в телефоне, стоявшем на тумбочке. Затем раздался звонок, длинный и пронзительный. Павлухин снял трубку.

— Вера Степановна? Здравствуй, здравствуй! Только сегодня… полуночничать? Нет, что ты, еще время детское… ну хорошо, хорошо… — Павлухин кивнул Кабакову, — твоя звонила… велено кончать заседание. Придется подчиниться. Завтра будем думать…

Однако завтра им пришлось заниматься совсем другим делом.

Песчаное показалось неожиданно. В сером мглистом-рассвете темными контурами проступала цепочка домов. Где-то совсем рядом простуженно вскрикивал пароходный гудок.

— Сразу к магазину? — спросил шофер.

— Конечно, — кивнул Кабаков.

Вместе с Кабаковым в милицейском «газике» ехали Павлухин, Дёма и следователь капитан Камбаров. Капитан, маленький, сухонький человек с оттопыренными ушами, чертыхался всю дорогу. Он поздно приехал с отгона, а тут не дали даже отдохнуть.

Магазин и какой-то склад стояли несколько на отшибе, недалеко от реки. Возле магазина толпились люди.

— Здравия желаю, — к подъехавшим подошел старшина, участковый уполномоченный.

— Здравствуй! Ну, что тут у тебя?

— Кража путем выставления окна, товарищ майор. Обнаружена примерно в половине четвертого. Место происшествия охраняется. Открывать магазин не разрешил.

— Правильно сделал… понятые есть?

— Так точно.

— Где сторож? — спросил следователь.

— Ну, я сторож, — пожилой мужчина с помятым лицом выступил вперед, — Закрыли меня.

— Как закрыли?

— Закрыли и все… на болтик, — хмуро ответил сторож. Весь его вид, осипший голос и маленькие, опущенные к земле глазки выдавали смутное беспокойство, которое он пытался скрыть за отрывистыми, не очень вежливыми фразами.

— Закрыли… гм, — неопределенно пожевал губами следователь.

Между тем туман рассеялся, стало светло.

— Приступим, Константин Васильевич? — предложил Камбаров. — Я думаю, Павлухин и Дёма займутся прилегающими участками, а мы с вами тут.

— Хорошо, давайте…

Они обошли магазин. Он был выстроен на пологом берегу, засыпанном галькой. Выставленная рама находилась в двух шагах от окна. Решетка из толстой жести висела на одном гвозде. К стене ветром надуло песку, и на нем остались следы обуви. Один из них — с продольной бороздкой на подметке — был очень четким.

— Правый ботинок… двадцать семь сантиметров, ширина подметки девять с половиной… ботинки сорок второго размера.

Капитан достал из оперативного чемодана лупу и стал медленно водить ею по оконной коробке. На косяке были вмятины овальной формы: преступники орудовали небольшим ломиком. Капитан осмотрел раму и передал ее Кабакову.

— Перенесем осмотр в помещение, — сказал следователь. — Надо пригласить завмага и продавца.

В магазине ничто не напоминало о краже. Все, казалось, находилось на своем месте. Воры не включали свет, очевидно, действовали фонариком. За прилавком продовольственного отдела капитан обнаружил нечеткие следы мужской обуви.

— Много унесли? — спросил Кабаков.

— Часы… отрезы вот здесь лежали. Костюмов, платьев вроде не хватает. У меня выручки оставалось рублей сто двадцать. Может, еще что…

Завмаг сказала, что дверь в подсобку они всегда закрывали изнутри. Воры приоткрыли дверь ломиком и отодвинули ригель задвижки: на нем блестели параллельные бороздки, оставленные ножом или шилом. Капитан вдруг нагнулся и начал ползать по полу с лупой.

— Ага, нашелся! — капитан зацепил пинцетом крохотный металлический предмет. — Кончик финского ножа… сломался, когда отодвигали ригель.

— Почему вы сразу решили, что у них что-то сломалось? — изумился понятой.

— Ну, это пустяки, — ответил следователь, — на ригеле одни бороздки тонкие, другие пошире. Ясно, что широкие оставил предмет с обломанным острием… Мне оставалось только найти обломок.

В подсобке возле лежавших на полу мешков с сахаром валялись пустая бутылка и куски твердокопченой колбасы.

— Закусывали после трудов праведных, — насупил брови Кабаков. — Наглецы, кажется, не из последних.

— Ни одного отпечатка пальцев, Константин Васильевич!

— В перчатках работали, — сердито сказал Кабаков, — битые ребята, даже колбасные огрызки затерли о пол.

Когда закончился осмотр, солнце уже поднялось высоко. Повеселевшая река тихо плескалась о гальку. Катеришко упорно волок против течения пузатую баржу. Оперативники стояли на берегу, вполголоса обсуждая происшествие. Павлухину удалось найти в роще, расположенной рядом с поселком, место, где стояла неизвестная машина. Судя по ширине колеи, это была «Волга». На месте стоянки нашли окурок сигареты и капли масла, вытекшие из картера. Один из преступников в темноте ступил в грязь. Это дало возможность сделать удачный слепок с хорошо заметной индивидуальной приметой — прямой линией на подметке.

— Я, значит, зашел в сторожку, а они… это самое… закрыли тихонько. Если бы я знал такое, окно бы сломал, вылез… потом открыли.

— Кто?

— А Мишка Ходков, с пристани… зашел закурить.

— Вы спали?

— Нет, не спал, — у Никанора Фоля угрюмые кустистые брови, руки тяжелые, громоздкие, нос с добрую картофелину. Павлухин и Дёма допрашивали сторожа в правлении сельпо. Никанор твердил одно и то же, как пластинка, которую заводят подряд.

— Вы неправильно себя ведете, Фоль, — с досадой сказал Павлухин, — мы располагаем другими сведениями. Из-за вашего упрямства мы не можем установить время, когда преступники проникли в магазин… За Ходковым послали? — он повернулся к Дёме.

— Он здесь, Олег Петрович.

— Позовите его.

В комнату вошел парень с большим чубом, в широких штанах, какие обычно носят грузчики.

— Ходков.

— Михаил… Михаил Ходков.

— Присаживайтесь, Михаил. Вы, кажется, грузчиком работаете?

— На пристани…

— Расскажите, Михаил, при каких обстоятельствах вы виделись сегодня ночью со сторожем Фолем.

— При каких? Да ни при каких, — парень тряхнул чубом, — зашел за папироской. Вчера у нас была срочная работа. «Яркий» пришвартовался, разгружать надо. Ну мы и пластались… Домой пошел уже в три, живу тут недалеко… Да. Курево как раз вышло. Дай, думаю, заверну, к дяде Никанору. Подошел, взялся за скобу — закрыто. Потом рукой пощупал — болтик. Что за ерунда, думаю… ну, открыл дверь.

— А дядя Никанор спит. Так ведь? — сказал Павлухин.

— Ага! Спал.

— Не спал я… так прилег, — хмуро буркнул Никанор.

— Как же не спал, если мне будить тебя пришлось, — возмутился Ходков, — ты так очумел от сна, что меня не сразу узнал.

— А он не был того… под мухой? — спросил Дёма.

Ходков смущенно кивнул.

— Брехня, — снова буркнул сторож.

— Нам известно, — продолжал Павлухин, — что вы пили с соседом брагу, когда уходили домой на ужин. Вот объяснения жены и соседа. Итак, когда вы легли спать?

— Часа в два…

— Надеюсь, вы не будете утверждать, что преступники за час могли обворовать магазин?

— Может, раньше… не помню.

— Вы пришли сразу в дежурку? Магазин не обходили?