Расследование продолжается - Григорий Брейгин

— Что? С Биокомбината? Ратуш-паша? — к великому изумлению Вали Захар вскочил из-за стола и резким движением пятерни взъерошил свой черный чуб. Так он выражал обычно радость. — Это же адрес и кличка Михайлова! Мамаша — Ратушкова, а сын — Ратуш-паша! Просто! Примитивно! А-а-а, дорогой «сынишка», теперь тебе не уйти от нас! Ну, молодчина Валентина, готовьтесь к встрече со светлейшим владыкой хулиганов! Папка с делом об избиении Пономарева в среднем отделении сейфа…

Валя была в восторге. Наконец-то ей поручили вести по-настоящему сложное дело. Теперь у нее есть хитрый и ловкий враг, прекрасно владеющий искусством маскировки. Ему не раз уже удавалось уйти от карающей руки правосудия, но теперь-то возмездие настигнет преступника. О, она, Валентина Еремченко, девушка из «Детского мира», как в шутку называют ее друзья, вырвет признание из уст этого, возомнившего себя неуловимым, «паши»!

Но радость оказалась преждевременной. Валя и Захар опоздали. Преступник накануне разоблачения совершил убийство. Его выследили, арестовали, а дознание поручили вести следователю городской прокуратуры по уголовным делам.

Однажды вечером — это было примерно через неделю после ареста Михайлова — мы вместе с Николаем Георгиевичем Веденяпиным провожали Валю до остановки автобуса. Из распахнутых настежь ярко освещенных окон доносился смех, музыка. «Куба, любовь моя!» — пел чей-то сильный девичий голос, и город, словно зачарованный песней и весной, становился все тише, тише… Улицы, казалось, блаженствовали, омываемые щедрыми волнами теплого воздуха. А Валя, молчаливая, задумчивая, то и дело вздрагивала, поеживаясь, будто от холода.

— Что, Валюша, боязно перед сессией? — спросил Николай Георгиевич, по-своему поняв состояние девушки. — Завтра экзамен?

— Завтра… — машинально ответила она. Потом, помолчав, заговорила быстро и сбивчиво, будто боясь, что ее не дослушают и не поймут до конца: — Экзамен уже был. Я вот шла все и думала, думала… Знаете, что сказал мне сегодня Захар? Он сказал, что Михайлов за время, которое минуло с того школьного вечера, совершил не одно, а три убийства! Три человеческих жизни! А я… я могла раньше взять на себя дело об избиении Пономарева. Могла, но не догадалась. И вот результат…

— Никто вам это в вину не поставит, — попробовал я возразить, видя, как тяжело девушка переживает случившееся. — Вы работаете на общественных началах и делаете все, что поручают. Юридически вы не ответственны за подобную непредусмотрительность. Вы не могли знать…

— Ах, причем здесь юридическая ответственность! — воскликнула она. — Я должна была знать! Должна!

— Вот она — смена наша! — сказал Николай Георгиевич Веденяпин, когда красно-зеленые огоньки увозящего Валю автобуса растаяли вдали. — Серьезный народ!

Я промолчал. Мне не хотелось почему-то разговаривать. Маленькая продавщица из большого столичного магазина игрушек, скромная и внешне ничем не примечательная, преподала нам урок гражданского мужества. Теперь, если во мне когда-нибудь возникнет желание не вмешиваться во что-либо ради собственного спокойствия или благополучия, я обязательно вспомню Валентину Еремченко и скажу себе: «Я должен!» И пусть эти слова станут девизом моей жизни. Девизом, призывающим к высокой моральной ответственности за все, что делаешь сам, за все, что делают другие.

Примечания

1

Рынком уральские казаки называют полуостров в излучине реки, расположенный рядом с зимовальной ямой рыбы.