Три случая под водой - Александр Самохвалов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
По самому дну против течения идут сиги.
У сига спина темная, а брюхо серебряное. Это, когда его вытащишь. А под водой его и не видно — бледная тень, призрак.
А высоко над сигами из желтой мути свесились две железных лестницы. Одна с Нефедова бота, другая с братова.
Свесились и никуда не ведут — обрываются.
По лестницам водолазьи ноги вниз идут. По одной Нефедова, по другой брата его.
Спустились до самой последней ступеньки. Дальше глубь. Можно только прыгнуть в глубь.
Водолазы и прыгнули.
НАД ВОДОЙСтароста водолазий рукой перебирает канат сигнальный. А канат убегает в воду. За водолазом.
А рабочие качают помпу. Так на одном боте и на другом.
ПОД ВОДОЙВодолазы стали тенями. Летят тени к сигам. Там темно-пасмурно. Теченье хлещет между быками. Водолазов относит.
Им что? Они привыкли. Баграми за дно цепляются. Идут к быкам — против теченья.
Пускай хлещет.
НАД ВОДОЙКран заработал лебедкой. Спустил крюк над баржей.
А на барже рабочие к крюку крепят камень. Гранитную штуку — длиной в полтора метра, вышиной в метр и шириной в три четверти.
Много сотен пудов.
Хорошо тесан гранит. И для крюка особая выдолбина в нем сделана. Получается мертвая хватка. Ни за что не сорвется камень.
ПОД ВОДОЙВодолазы сигналят:
— На месте! Есть!
НАД ВОДОЙСтароста понял сигнал: Есть!
ПОД ВОДОЙОтошли водолазы в сторону на баграх, сигналят:
— Давай!
НАД ВОДОЙСтароста командует крану:
— Давай.
Заработал кран.
Повис над баржей громадный камнище. Несколько сотен пудов.
Отошел немного в сторону и стал медленно в воду уплюхиваться.
Мало-по-малу уплюхался.
ПОД ВОДОЙСлегка полыхнуло над водолазами. Беловатым светом. И в свете обозначалась черная тень. О четырех углах тень.
Значит, спускают камень.
НАД ВОДОЙСтароста чует сигнал:
— Стоп!
Значит, спустили до дна.
ПОД ВОДОЙВодолазы заранее камню постель приготовили. На растворе на гидравлическом. Цемент есть такой. Сигналами — вправо, влево — на место, камень подвели. К боку быка бетонного. И тут установили его ломиками на раствор гидравлический.
Так камень за камнем клали. Облицовывали бетонный устой. Одевали в гранитную шубу.
НАД ВОДОЙЕще вчера и позавчера много спустили в в воду таких камней. И вот кончились камни с выдолбинами для крюка. Стали спускать простые. Обматывали их проволокой.
По закону нельзя бы так. Но время тогда такое было.
ПОД ВОДОЙСтавили водолазы и эти камни. Что будешь делать? Надо же строить. А проволоку не снимали. Так и замуровывали в цемент. Одно только поняли водолазы — опасная вещь. Выскользнуть может камень. Не больно-то проволокой его обвяжешь. А выскользнет — куда полетит? Кто его знает? Бывает, что и против теченья с заездом. В момент задавить может.
НАД ВОДОЙИ таких не мало спустили камней.
ПОД ВОДОЙУставать стал водолаз Нефедов и брат его тоже. Теченье из сил выбивало. Так и хлещет между быками. Сигналы и шланги относит. По дну стелет. И водолаз Нефедов сказал сам себе: «Ишь его чорта гонит. Прямо, Вася!»
Это присловка у него такая была: «Вася».
А брат его в роде этого тоже подумал.
Так задержались у быка водолазы. Не отошли в сторону. И сигнала не подали, чтобы спускали камень.
НАД ВОДОЙА на барже новый камень проволокой обкручивали рабочие и не докрутили.
Слышат, что сигналов нет, — взяли да и отошли покурить. А камень наполовину к крюку прикручен был, — его так и оставили.
А ветер свистит в троссах. Махорку с огнем выдувает.
ПОД ВОДОЙСумрачно стало под водой. Как в самую непогоду. Холод пробирал водолазов. И тишина подводная стала мучить Нефедова и брата его тоже. И сиги стали чаще показываться.
Мелькнет! Не поймешь — сиг или привиделось. От усталости.
И стал сиг в роде как хозяин, а водолазы так только.
Жутко!
И решил Нефедов еще камень один положить — и Вася! Значит, хватит.
И брат его тоже решил.
А сигнала не подали.
НАД ВОДОЙКран на якоре был и на причалах. Стальные причалы к быку. Скрипят жалобно.
А ветер свищет в троссах, и теченье хлещет между быками. Треплет и кран, и баржу, и боты. Такой уж Волхов. Только быку нипочем.
Вдруг как свистнет, как хлестанет!
Сдали причалы.
Рвануло кран!
Сорвать не сорвало, а рвануло. Дернуло в сторону.
А кран камень рванул с баржи. А камень наполовину прикручен. И повис над водой. Несколько сотен пудов.
Повис криво, косо.
Очень противно повис.
Того и гляди выскользнет.
ПОД ВОДОЙА водолазам не видно камня. Не отошли в сторону.
НАД ВОДОЙА рабочие все дышать забыли. Машинист до лебедки руки дотянуть не может. Боится тронуть. Все застыло.
Так страшно повис камень.
Косо, криво!
С четверть минуты висел.
Потом плюхнулся.
ПОД ВОДОЙРвануло, хрястнуло!
Темень, боль!
Силища смяла Нефедова.
И брата тоже.
НАД ВОДОЙВскрикнули все. В один голос! От ужаса. Заметались.
II
ПОД ВОДОЙНефедов ничего не чувствовал. Был без памяти.
Потом понемногу проясняться стало. Не сознание, а боль. Страшная боль. И бессилие такое, что свыше сил всяких. Под конец понимать начал Нефедов, что лежит он носом в ил, в гальку. Не носом, а иллюминатором. Головы не поднять, не поворотить. Ткнула сила — и Вася! Значит, ничего не поделаешь. Жив — и то ладно.
И вспомнил Нефедов, что брат тут. Он спасет, вызволит.
Только чего-то не идет брат? Неужели и его ухлопало?
И стал Нефедов головой поворачивать. Чуточку поворачивалась голова с болью, со скрипом. Стонал Нефедов гулко, невыносимо.
Чего же ждет брат?
Куда делся?
Стоял слева.
Стал Нефедов в боковой иллюминатор глазом заглядывать. Видит — здесь брат. Тенью темной над ним стоит. На коленях.
Успокоился.
Ткнулся носом в стекло. Жесткая подушка — медь и стекло. Но ничего.
Сейчас брат вызволит — и тогда наверх! Вася!
НАД ВОДОЙА там люди метались. Лица на них не было. Не знали, за что взяться. Как помочь? Да и можно ли помочь? Может быть их раздавило обоих? Сигналов нет. Страшное дело! Мечутся…
ПОД ВОДОЙЖдет Нефедов. А ждет зря. Брат чего-то не торопится спасать его. Чего-то не тыкает в бок рукавицей, не шлепает рукой по медному шлему.
Больно Нефедову. И от боли лень страшная. Нет охоты взглянуть еще раз на тень брата. Видел же ясно. Стоит над ним на коленях. Сейчас вызволять примется. Сразу тут ничего не поделаешь.
Опять ждет Нефедов, и видно теперь ясно — зря ждет.
Брат не двинулся.
Что за Вася? Неужели брат его бросил?
Опять Нефедов выглядывает в боковой иллюминатор, ловчит глазом.
Видит: здесь брат — не бросил его. Только чего же он с места не двинулся и стоит как каменный?
Напряг Нефедов всю силу, какая была, повернулся, чтобы лучше увидеть брата.
Не только шея — шлем скрипнул нарезкой. Двенадцатиболтовка на нем была.
Еще силится Нефедов.
Вдруг — зззик!
Воротником холодным зикнуло. Жигануло острой петлей по шее. Это вода сквозь нарезку брызнула. Назад, как ужаленный. Понял одно: лежать смирно надо, не вертеть плечом, а нет — Вася будет. Будешь вертеться, свинтишь шлем, жиганет тебе вода петлей по вороту, зальет — и Вася тебе тут — значит, могила.
НАД ВОДОЙМечутся люди на ботах. Что делать?
Тянуть за канаты?
А вдруг шланг тоже задавило? Лопнет шланг, — что тогда?
Мертвого-то всегда можно вытащить.
А помпа работает правильно. Манометр чуть-чуть поднялся. Может быть живы?
ПОД ВОДОЙСтал Нефедов рукой тянуться. Достать брата хотел — чего не торопится? Не достать. Руки не хватает. Опять ловчит глазом — в боковой иллюминатор выглянуть. Всей грудью своей в крылатых винтиках в ил вдавился. Щекой в стекло, в медь впирает. Стекло выдержит — толстое.
Главное: не крутись плечом, не двинь, — свернешь шлем — тогда кончено, Вася!
Изловчился Нефедов, — видит, стоит брат, как стоял, на коленях. И руки теченьем относит, как плети.
А с башкой что?
Носом ткнулся в самый угол штуки гранитной граненой. И видит Нефедов: дымит по теченью темный дымок красноватый из того места, которым ткнулся брат в угол гранитный.
Что это?
Кровь!?
Замер Нефедов.
Обледенел весь в миг один. Все ясно ему стало: