Она уходит со мной-2 - Алиса Ковалевская

— Они так никого и не нашли, — констатировал брат.

— А ты меньше слушай, — забрала кроссовки. Надо же… У меня бы лучше не вышло. – Возьми с батареи тряпку и вытри. А потом засунь внутрь несколько маленьких. Они лежат в углу. Как сделаешь, приходи. Я пока разогрею ужин.

Как только брат скрылся в ванной, я вернула звук.

— Это уже шестое убийство, — продолжала журналистка. – Тело последней из жертв – местной жительницы Веры Кузнецовой, было найдено в лесополосе неподалёку от заброшенной туристической базы два дня назад. По горячим следам следствию…

Я выключила телевизор. Слёзы, которых не было весь день, резко навернулись на глаза. Да что мне делать в этом городе?! Если среди кучки неудачников люди в форме тут не могут найти режущего девчонок словно скот психопата?! По вечерам на улицу я не выходила, как и многие женщины младше сорока. Страх делал нас ещё больше похожими на стадо. Если и существовало на земле место, про которое Бог забыл, это наш город.

Рыдания так и рвались наружу. До крови я закусила нижнюю губу, но плечи дрожали. Сжала край столешницы, запрокинула голову и стиснула зубы. Что мне делать?! А если этого живодёра так и не найдут?! Кто он? Когда всё это началось?

— Я вытер и напихал тряпки, — пробубнил Платон.

— Молодец, — выдавила и, пряча лицо, махнула на стол.

Сама склонилась к духовке. Украдкой вытерла слёзы. Достала противень и нарезала запеканку крупными кусками. Руки подрагивали, как у припадочной, когда я взяла лопатку. Некстати почувствовала запах табака. Показалось, но он был такой явный…

Лопатка полетела в раковину. Так и не положив запеканку, я всхлипнула. Накрыла рот рукой и зарыдала.

— Вероничка, — Платон подлетел ко мне. – Вероничка… Я… Я больше не буду пачкаться. Ты поэтому?

Он что-то лепетал, обнимал меня за ноги, смотрел в глаза. А я мотала головой и рыдала. Уеду отсюда! Увезу! И его увезу и свою малявку! Или… Или ещё что-нибудь придумаю. Обязательно.

— Я… Я обожглась просто. Видишь? – показала руку. – Вот. Просто обожглась.

Брат ничего не видел. Не мог видеть. Но аккуратно обхватил мои пальцы, потянул меня вниз, а, когда я присела, подул на ладонь. Надул щёки и старательно подул снова.

— Так тоже болит?

— Нет, — дрожащим голосом. – Так… Так уже не … не болит. Почти не болит.

Как бы было просто, если бы он мог подуть на моё разбитое сердце, на растерзанную душу. Если бы только я могла почувствовать его мягкое, пахнущее апельсиновой карамелью дыхание, а не холодный ветер, размётывающий пыль и пепел внутри меня.

— Спасибо, не знаю, что бы делала, если бы не ты, — вытерла слёзы. Они всё равно продолжали течь, как вода из прохудившегося корыта. Но я поднялась. Подтолкнула брата к столу и щедро полила запеканку сгущёнкой. Надеялась, что это отвлечёт его.

Платон и правда принялся за еду, только напоследок спросил ещё пару раз, не болит ли у меня рука. Ответив, что нет, я не солгала. Ведь рука у меня не болела, а про сердце… Про сердце знать ему было не обязательно, как и про душу. С этим поделать было уже ничего нельзя. Зато… Глянув на с аппетитом уминающего запеканку брата, я уже знала, что делать.

На смену вечеру пришла ночь. Телевизор я больше не включала, дом был погружён во тьму. Принятое решение было сродни камню, утянувшему на дно Алёнушку. Но в моём случае оно могло спасти. Может быть не меня. Может быть…

«Привет», — отправила я Кеше. Ненавидела односложные сообщения, но на длинные не было моральных сил. Поэтому следом послала ещё одно: «Может, завтра встретимся?»

Повесить чужого ребёнка на шею хорошему парню… Тяжело вздохнув, я потёрла лицо ладонями. Сделала большой глоток воздуха, мысленно попросила прощения у родителей, у Кеши.

— Он любит меня, — вслух, стараясь вбить это себе в сознание металлическими гвоздями. Металлическими, покрытыми ржавчиной, будто кровью гвоздями. – Он любит меня. Так всем будет хорошо. И я… Я ему хорошей женой буду.

Почему-то легче не становилось. Я словно наяву вдохнула запах табака, свежести, дорогого мужчины. Словно наяву почувствовала прикосновение к плечам, дыхание на затылке. Резкий сигнал телефона выдернул меня из полузабытья.

«Неожиданно, но приятно», — пришёл ответ. – «Неужели ты это предлагаешь сама?»

«Да вроде. Ну так что?»

«До завтра, Вероника Прекрасная»

Поморщившись, я оттолкнула телефон. Вероника Прекрасная… Как бы я хотела услышать сиплый бархатный шёпот в шею. Девочка… Он назвал бы меня девочкой, а не Вероникой Прекрасной. Или ещё как-нибудь, только не этой грёбаной Прекрасной Вероникой! Но…

— У тебя будет папа, — дотронулась до живота. – Обещаю. И всё у тебя будет хорошо.

Глава 2.2

Ко встрече с Кешей я не готовилась. В привычном понимании того, как должна готовиться девушка к свиданию. Потому что свиданием это не было, и я не ждала ничего, кроме того, что должно было наконец случиться. Желание у меня было одно: вырядится в чёрное в честь похорон собственных мечтаний. Но вряд ли я смогла бы объяснить это Кеше, так что пришлось остановиться на обычных джинсах и белой блузке без рукавов.

— Держи, — вернувшись к лавочке, на которой я сидела, протянул мне Кеша стаканчик с чаем и булочку.

— Спасибо, — буркнула в ответ. – Может, лучше домой пойдём?

— А чай?

— Дома попьём. У меня сегодня весь вечер свободный, — с многозначительностью. – Платон у друга ночует, а на работу я так и не устроилась. Так что…

Кеша странно прищурился. Будто бы даже раздражённо. Выражение его лица стало неприятным, но не прошло и секунды, как уголки губ приподнялись в улыбке.

— То есть ты приглашаешь меня к себе? То я к тебе набивался, ты