Крыло. Последний Патрон (СИ) - Оришин Вадим Александрович "Postulans"

— Война намного сложнее, — возразил наследник.

— Естественно. Я утрировал, чтобы передать мысль, — безразлично отозвался Като.

— Я понял, о чём ты. Но при чём здесь дворяне?

Заключённый рассмеялся.

— Да всё просто. Если бы дворяне в немалой части своей не были уродами, которым плевать на неодарённых, никакие жертвы и не требовались бы, но ты этого не поймёшь.

Чарльз надулся, как надувается любой молодой человек, которому говорят, что он неспособен что-то понять.

— Ты говоришь очевидные вещи с таким пафосом, будто раскрываешь тайны вселенной. Но люди такие, какие есть. Хорошие и плохие. И одарённые, и неодарённые. Хотим мы этого или нет, всегда будут хорошие и плохие люди.

Однако заключённый лишь хитро улыбнулся.

— Как жаль, что ты всего лишь дворянин, с детства окружённый бархатом и золотом, неспособный понять жизнь простых людей, неодарённых. Ты не можешь взглянуть на мир другим взглядом.

Чарльз нахмурился. Он чувствовал, что собеседник готовит ему какую-то логическую ловушку, но не мог понять, где она.

— Люди есть люди! С простыми желаниями. Все хотят есть, пить, любить!

— Нда? Тогда что отличает дворян от неодарённых?

— Чувство долга и ответственности, приходящее вместе с даром!

Като хмыкнул.

— Не ты ли только что говорил, что люди одинаковы? Что одарённые, что нет?

— В своей основе — да. Но воспитание и дар…

— Вот как? — оборвал наследника парень. — А скажи-ка мне, что будет, если у главы рода, вот у тебя в будущем, родится недостойный сынок? С детства вместо учёбы желающий только мучить собак и птичек?

Чарльз дёрнулся, как от пощёчины.

— Такого не будет!

— Почему? — улыбнулся Като. — Ты же сам сказал, что и среди дворян рождаются всякие люди. Ну вот, родится у тебя такой. Что ты будешь делать? Неужели придушишь в колыбели, чтобы, не дай демоны, он не стал следующим главой и не устроил кровавую вакханалию в самый неподходящий момент?

Юный наследник насупился.

— Он не будет допущен к наследованию.

— Конечно! — с удовольствием протянул заключённый. — Его спровадят в какую-нибудь глушь. Мальчик подрастёт и переключится с собачек и птичек на собственных слуг. Потому что озвереет от безнаказанности.

— И что это доказывает? — с вызовом спросил Чарльз.

— Только то, что вам с какого-то чёрта власть дана по праву рождения. И пусть даже жадных, злых, подлых и прочих моральных уродов среди вас будет меньшинство, каждый такой станет причиной горя сотен людей. Но злая ирония в том, что уродов будет большинство. Потому что безнаказанность и вседозволенность порождает уродов и мразей. Вот она, точка зрения бедняка, сир наследник.

Като замолчал, закрыл глаза, будто бы вообще отрешился от внешнего мира. Чарльзу потребовалось время, чтобы подавить вспышку раздражения. Он сам завёл этот разговор. Сам хотел узнать, что думает человек, видящий мир иначе. Всю его жизнь Чарльза окружали дворяне и только дворяне. Даже слуги его были из семей одарённых, слабые представители его собственного рода. Здесь, в этом дальнем форте, он впервые вырвался из этого стерильного окружения. Послушал разговоры солдат и офицеров.

— И это оправдывает твоё предательство? — спросил Чарльз. — Этим ты оправдываешь своё бегство от ответственности за целый город?

Като расслабленно повёл головой, будто собеседник пытается доказать ему, что огонь не горячий, ночью на небе горят светлячки, а детей приносит аист.

— Ты что-нибудь знаешь о первых Искателях, наследник древнего рода?

— Естественно! — искренне возмутился Чарльз. — Они были героями! Они…

— Да-да-да, — вновь перебил его заключённый. — Знаешь, я вижу. А теперь попробуй применить содержимое своей черепушки по прямому назначению. Почему первые Искатели были героями, уходящими вниз группой, и возвращавшиеся если не в полном составе, то с минимальными потерями? И почему сейчас тех, кого называют искателями, посылают по одному? На верную смерть?

— Потому что… — Чарльз ведь и вправду не задавался этим вопросом. — Сейчас нет достаточного количества достойных…

Като в голос засмеялся, вообще не пытаясь как-то сдержаться хоть из малейшего приличия. Чарльз нахмурился, однако сдержался. Собеседник всё ещё был ему интересен.

— Нет достойных? Большей глупости в жизни не слышал, — продолжая похихикивать, сумел заговорить заключённый. — Посмотри на меня и скажи, что я — самый достойный кандидат. Достойнее тебя и всех твоих братьев. Образец… — заключённый вернул несколько эмоциональных матерных конструкций, — … для подражания. Прям бери и без украс пиши героическую балладу!

Чарльз, подумав, был вынужден признать:

— Дело в другом…

Като перестал смеяться, его внимательный взгляд выразил какое-то… одобрение?

— Всё намного проще. Искатели закрывают… что-то в глубине Нижнего Города. Это нечто, насколько я слышал, называется вратами. И, помимо самого желания учиться и развиваться, никаких особых требований к Искателям нет. Я, естественно, не знаю ничего наверняка, однако… Я кое-что знаю о людях. После первых Искателей эти так называемые врата долгое время оставались закрытыми. Возможно, даже успело родиться и умереть два — три поколения. Наследники Искателей обзавелись влиянием, властью. И уверенностью в том, что не им, таким важным и возвышенным, следует рисковать своей шеей и жопой в попытках закрыть врата. Никто из них не желал погибнуть! Даже допустим, что несколько раз туда действительно спускались команды, состоявшие из лучших представителей наших семей. Или не только наших семей. И вот уже среди нескольких лучших появляется ещё один, новичок, возвысившийся в Нижнем Городе. И создавший свой род, передавший своим потомкам силу. И власть.

Чарльз, тоже кое-что знавший о людях, мрачно кивнул.

— И кому-то пришла в голову мысль, что Искателям лучше вообще не возвращаться из Нижнего города.

Като криво улыбнулся:

— А теперь обвини меня в том, что я не хочу отдавать свою жизнь за кучку трусов, предавших своих предков.

Минакуро, осознав, что слова его собеседника звучат пугающе правдоподобно, тряхнул головой:

— Не может быть всё настолько просто!

Като пожал плечами:

— Моя версия звучит правдоподобнее, чем твоя. И у почтенного главы рода найдутся логические обоснования, звучащие вполне… Приемлемо, — в слове, которое Като подобрал не сразу, отчётливо звучало презрение. — Что-нибудь об ответственности, лежащей на его плечах. И что ляжет на твои плечи. И что твоя возможная смерть в Нижнем Городе принесёт намного больше… проблем, чем смерть какого-то… — заключённый так и не подобрал слова, но выражение его лица было красноречивым. — Поэтому твои слова о чести аристократов звучат для меня, как несмешная шутка.

Чарльз насупился:

— Я всё равно в них верю!

Като хмыкнул:

— И я тебе верю. И сочувствую. Чем ближе будет подходить момент, когда ты станешь главой рода, тем больше ты будешь осознавать, что лично ты один, как бы ни старался, ничего не изменишь. И осознание несправедливости, если оно у тебя появится, будет душить тебя каждый день. Пока ты не примешь мир таким, какой он есть, став таким аристократом, каким тебя хотят видеть. Такой же мразью, как и все остальные. Или же пока ты не свихнёшься от попыток что-то изменить, и не будешь устранён собственными родственниками.

Чарльз мысленно признал, что Като прав. Мысли, что даже как наследник он ни на что не может повлиять, его уже посещали. И осознание необходимости двигаться в проложенной канве действий его предшественников уже давало о себе знать.

Юного наследника даже посетила мысль, что его собеседник вовсе не такой уж простолюдин. И что жизнь дворян он понимает ничуть не хуже Чарльза, если не лучше.

Размышления юноши прервали шаги, приближающиеся к комнате. Несложно было догадаться, что совещание закончено, и Франсуа решил проведать того, кого поручили его заботам. Поэтому Чарльз поднялся под снисходительной улыбкой собеседника. Нельзя сказать, что Като его прямо убедил в своей правоте, скорее… Озвучил некоторые истины, которые у самого наследника витали только на уровне ощущений.