Крыло. Последний Патрон (СИ) - Оришин Вадим Александрович "Postulans"

Комендант был рад такой помощи.

— По старшинству я обязан передать полномочия… — начал он.

— Нет, — отрицательно качнул головой Франсуа. — Я ничего не смыслю в военном деле. Командуй, комендант. Я и мои люди переходим в твоё распоряжение. Только двух человек в карауле оставлять надо. Пленник… Бойкий очень.

— Это обустроим, не извольте беспокоиться, — улыбнулся Хейс, а затем задумался. — Два дневных перехода, значит? Сегодня соберу офицеров, доведу обстановку. Начнём приготовление форта к осаде. Если на этом всё, мне надо заняться командованием.

Франсуа кивнул:

— Да, всё. Только покажите, куда посадить заключённого.

Вскоре страж вышел из крепости и подошёл к парню, который уже устроился у каменной стены и задремал.

— Подъём! Для тебя подготовили комфортабельные помещения.

Като приоткрыл один глаз, не реагируя на стражей, готовых поднять его жёсткими методами, если не пошевелится сам.

— Собираешься держать оборону, Бронс? — в голосе парня отчётливо звучала ирония, но он всё же поднялся. — Значит, мы действительно видели армию…

Они прошли ворота и двинулись по тёмному каменному коридору.

— Тебе не всё равно? — спросил Франсуа.

— Нет, как ни странно, — отозвался Като. — У меня даже есть отличное предложение, решающее твою проблему.

Бронс сам не был уверен, почему продолжает разговаривать с пленником. Точнее, отчасти был. Ему описали Като, как лживого предателя, способного на любые уловки ради освобождения. Като не был лживым, и не факт, что был предателем. Дезертиром — да. Франсуа привык доверять своей личной оценке людей, и его инстинкты давали пленнику совершенно иную характеристику, нежели описание, полученное от Верховного Совета.

— Не интересует, — ответил Бронс.

— Ты можешь до посинения строить из себя образец неподкупности, — ничуть не удивился ответу Минакуро. — Однако я, как и ты, хочу вернуться в Эстер.

— Врёшь.

— Вытащи голову из задницы и подумай. Я не из благородных побуждений хочу вернуться. А из-за девушки, с которой путешествовал. Да, моя цель — взять её и снова свалить. Но…

Они дошли до комнаты, выделенной под камеру. Каменный мешок с одной дверью, некогда бывший кладовкой. Като безразлично окинул его взглядом, вернув внимание Франсуа.

— Она будет ждать меня. И я приду за ней. Давай просто свалим из этого место на своих ногах. Вам, конечно, придётся сменить свои приметные костюмчики, но зато мы избежим участи, быть запертыми в осаждённом форте.

— Заходи, — Бронс кивнул на «камеру».

Минакуро остался стоять, дожидаясь ответа.

— Нас перехватят патрули, — всё же заговорил Бронс.

— Разобьёмся на пары. Устанут искать, — тут же скорректировал Като.

В другой ситуации его план был бы вполне осуществим, если верить ему на слово в том, что касалось его девушки.

— Нет.

Глаза Минакуро сверкнули.

— Ты бы с удовольствием так и сделал. Значит, не можешь. Уверен, что будут искать. Мы так называемым лоялистом не упёрлись, значит… Оу… — он криво ухмыльнулся. — Чарльз и Афина. Войска пришли за ними. Понятно.

И более ничего не говоря он зашёл в комнатку и сел на пол, закрыв глаза. А Бронс ещё раз убедился — перед ним не просто одарённый.

Глава 2

Грифоны улетели ночью. Когда луна скрылась за тучей, и на окрестности опустилась кромешная тьма, животные взмыли в небо. Солдаты дежурившей роты услышали лишь несколько хлопков крыльев, после чего ночь затихла.

Комендант собрал офицеров и обозначил ситуацию, затем к обсуждению присоединился Франсуа, и все вместе они дорабатывали план обороны форта. Оценивали, сколько среди одарённых есть тех, кто может лечить, кто способен держать осадный щит, а кому лучше вообще не появляться на стенах и ждать момента, когда враги начнут прорываться в форт. Оценки оказались скромными, если не сказать хуже. В гарнизоне одарённых было всего пятеро. Лекарка Ульяна в бою была бесполезна, а из четырёх оставшихся осадный щит мог держать только сам Хейс.

Стражи хотя и меняли картину в лучшую сторону, но не сильно. При всех своих навыках и способностях они оказались не достаточно подготовлены к открытой войне. Блокирование чужой магии, защита от заклинаний короткой и средней дистанции, связывание, да, в этом стражи были специалистами. Но война — иное.

А пока шло совещание, молодой наследник Минакуро подошёл к двум стражам, что караулили заключённого.

— Сир Минакуро, — негромко обратился один из рыцарей к парню. — Нам приказано…

— Охранять и не допустить побега, я знаю, — оборвал мужчину наследник, привыкший командовать. — Я хочу с ним говорить. Обсудить некоторые дела клана.

Стражи переглянулись, но не нашли серьёзных оснований для остановки молодого человека в его стремлении. Дверь в маленькую каменную коробку была открыта, и целеустремлённый юноша вошёл к заключённому. Ничего не говоря создал в ладони заклинание светильника и подвесил у стены. Затем обернулся к стражам.

— Отойдите подальше, нам не нужны лишние слушатели.

Это требование вызвало у стражей массу негативных эмоций, впрочем, оставленных при себе.

Като сидел в позе для медитации, какую позволяли оковы. Он приоткрыл глаза и немного прищурился от света магии.

— Встань, когда с тобой говорят, — всё тем же командным голосом продолжил Чарльз.

Заключённый вяло поморщился.

— Не… Лучше ты садись. В ногах правды нет… — и, подумав, добавил. — её, конечно, нет и там, на чём обычно сидят, но хоть комфорта побольше.

— Как ты смеешь? — нахохлился юноша.

Его такое обращение нисколько не оскорбило, возмущался он по привычке. По вбитым правилам поведения.

— Я нахал и подлец, — чуть дёрнул плечами Като. — В чём, как видишь, есть свои преимущества и недостатки.

Чарльз, как мог, устроился на полу, привалившись к стене. Он успел привыкнуть к лёгкой прохладе камня вокруг и не испытывал по этому поводу дискомфорта.

— Ты говорил, что являешься надеждой на спасение от демонов, — вернулся к прерванному разговору наследник.

— Да, я удостоен сомнительной чести быть Искателем.

— Почему сомнительной?

Като посмотрел на своего собеседника с удивлением.

— Того, что это гарантированная смерть, мало?

— Это — долг дворянина, — ответил Чарльз.

Заключённый криво усмехнулся.

— Какая милая наивность. Долг дворянина, — Като поморщился. — Пустые слова, и я могу тебе только посочувствовать, если ты в них искренне веришь.

Чарльз терпеливо продолжил гнуть своё:

— Может это и наивно, но я верю, что мы, наделённые даром, обязаны защищать людей от угроз. Даже ценой своей жизни.

Като хмыкнул.

— Поправка. Милая, но благородная наивность. Правда в том, мой друг, что одни становятся героями, когда другие совершают ошибки.

Чарльз заинтересовался.

— Что это значит?

Вопрос заставил Като скептически изогнуть бровь.

— Ты пришёл сюда, чтобы слушать мои размышления на тему устройства мира? Уверен, что я — подходящий источник таких познаний?

— Я знаю, кто ты, — уверенно заявил Чарльз, и, не обращая внимания на смех в глазах Като, продолжил: — Ты бедняк, попавший в среду аристократов, но оставшийся бедняком. Ты не понимаешь, что значить — быть дворянином. Но ты не рос среди нас, и тебя это извиняет. Однако я спрашиваю тебя, потому что ты воспринимаешь всё иначе, с другой точки зрения. Полезно иногда услышать человека, который думает не так, как ты сам.

По мере того как юноша говорил, Като всё больше улыбался. Если сначала он заговорил просто от скуки, то сейчас разговор ему нравился сам по себе.

— Вот она, типичная молодость. Каша из заблуждений, стереотипов, почерпнутых где попало знаний, коими хочется блеснуть. И приправлено всё это самолюбием и самоуверенностью.

Чарльз нахмурился.

— Ты младше меня на десяток лет.

— Пусть так. Хочешь знать, что значат мои слова? Легко, — Като кивнул в сторону улицы. — Через несколько дней под стены форта придут войска и начнут осаду. Если комендант окажется человеком толковым и грамотным — героев не будет. Будет хороший военный механизм, в котором каждая деталь стоит на своём месте. Но если он идиот, героев будет много. Герои будут своими жизнями платить за отброшенные атаки, ценой жизни останавливать прорывы врага. Платить кровью и жизнями.