Предисловие к Мирозданию - Саша Немировский

вставляет звуки, где слова не нужны.

II.

Бард:

Зажглись огни. Хотя ещё закат

подсвечивает розовым волну,

видны дорога, рампа, скат

с неё на пляж и на углу

застрявшее авто.

С ним рядом человек, глядящий под капот.

Одет в потёртое пальто

фасона бывших мод.

Пабло:

Ну вот, заглохла. И не завести.

Всего чуть-чуть до парапета

осталось, которым город почти врос

в залив. Как неожиданна та вспышка света,

колёс занос

и будто крик: «Пусти!».

И хруст при этом.

Металл, что ль, лопнул от нагрузки на передний мост?

И звук, как взрыв петарды в ночь салютов.

Отлив. Как странны волны. Как круто

от берега они клонятся прочь. Не в пляжа

сторону идут,

наоборот, похоже на побег обратно в глубину.

И пены пряжа

с них сыплется не так, как ветер дует.

Но что это? Нарочно ль облако, подсвечено с краёв,

закрыло мне луну?

И кто здесь есть? Скала всегда пустует:

ни на закате – птиц, ни в выходные – рыбаков.

Кто там шевелится, как будто встать с неё не может,

и почему молчит? Иду к тебе.

Откуда здесь прохожий

в такое время и почти в воде?

Какой ты странный. Сгорбленный.

Перекорёжен.

Весь перевёрнут, руки под колени сплёл.

Дрожишь, хотя вокруг не холодно.

Меня не бойся. Что так квёл?

Давай, перенесу тебя на берег.

Ты вроде легкий, небольшой. Поверь

мне, ну, держись за шею, передо мной.

Баланс, и вот шагаю в воду. (Надеюсь, я удобно подхватил.

Какое дно!.. —

Не поскользнуться б на камнях под грузом.)

Да, не гадал, что стану незнакомцев по морю «аки по суху» —

смешно,

с моим-то пузом,

однако есть ещё довольно сил.

Что хорошо —

прилив не скоро,

успеем, лишь бы волны

путь не скрыли.

– Так неудобно?

Дай перехвачу под горб,

чтоб руки не скользили.

Но это что? Распался горб на крылья!

Какой горячий! Кожа светится – вся в жаре.

Ещё широкий шаг – и кромка пляжа.

Я грежу. Так же не бывает. Кто из нас в кошмаре?

О, ангел, ты ль моя поклажа?

Стоп, прекратить! Про это будем думать позже.

Давай перевяжу тебе крыло,

похоже,

падает само,

не держит угол, а кожа

там, где к телу прилегает, мне пальцы жжёт.

Вот мой рукав. Вполне пойдёт

на жгут.

Не двигайся. Терпи и скоро станет лучше.

Да, знаю, все перевязки

поначалу жмут.

Спасаю Ангела? Не понимаю, что за сказка?

Иль сновиденья кто-то шлёт, я без рубашки

сплю, приня вши дрянь какую?

Хорошая идея. Вот ведь фляжка.

Бард:

Поднявшись с берега к дороге,

он опускается на парапет,

где уличного фонаря их омывает свет.

Сажает рядом молчаливую фигурку,

с боков которой капает поток

воды. Набрасывает куртку

на неё. Доставши фляжку, делает глоток,

закуривает

и вытягивает ноги.

Пабло:

Ну привет тебе, мой ангел. Сядь, поворкуем,

выпьем. Что, трудно

в другом измерении с перебитым крылом?

Не спеши, перекурим.

Я тебе о былом

расскажу, что ещё про меня ты не знаешь.

Про заботы потом.

Ты дыми, не стесняйся.

Замечаешь,

что к телу относишься просто в местах, где бессмертия нет.

Не старайся

устроиться лучше – не выйдет.

Сама жизнь – здесь основа монет,

и другого товарообмена Господь не предвидел.

Как тебя покромсало?

С какого сорвался потока,

или что там у вас вместо ветра?

Меня тоже спасало

чудесно, когда ошибался. Держало,

где тонко.

Вставал, в общем – цел.

На выпей, согретое

тело поломки

скорее излечит.

Терпи этот наш ограниченный мир на двоих.

Что лицом пожелтел,

боль никак не отпустит?

Этот вывих пройдет. Свои

крылья поправишь, и к вечеру,

больше не грустен,

в астрал возвратишься.

Навечно.

Но пока мой черёд помогать.

Я помню, мальчишкой,

как тогда не разбился…

Чего там гадать?

Всё могло по-другому.

С той поры поумнел, но а в чём-то всё тот, голоштанный.

Знакомым

не видно,

только я всё каштаны

из пламени – хвать.

Но то лишь для друзей.

Говорят, для своих – не солидно.

Как знать,

только кто фарисей

в наше время – не сразу понятно.

Это так неприятно,

когда в лёгком быту

очень быстро друзья переходят в знакомых.

Вероятно,

мельчают проблемы – их можно решать одному.

Только ангел и близок.

А кроме,

пожалуй, собака.

Но, покуда я нужен кому,

виден смысл в этой жизни.

Впрочем, сверху Ему

это видно получше.

Что, промолчишь и об этом?

Ни слова, ни знака.

Понятно, секреты от смертных.

Давай я потуже

поправлю повязку.

Ты сможешь дойти до машины? Постарайся.

Там, правда, сиденье в сигаретных следах,

разбросанный мусор по по́лу,

кое-где в волосах

от собаки, да липко от колы,

разлитой от тряски.

Давай помогу. Ну, хватайся.

Хромаешь? Похоже, на левой растянута связка.

Бард:

Так они и пошли к машине.

Он, ей пытаясь помочь.

Она, на него опираясь,

шаги размеряя, стараясь

ступать осторожно. К вершине

тропинки, ведущей от пляжа и прочь,

уже не боясь, прижималась к плечу.

Дыханье ж его прерывалось в волненье.

Захлопнута дверца. Подвластна ключу,

машина заводится мягко, в мгновенье.