Амнезия - Камбрия Хеберт

В последнее время все шло не просто медленно, время практически остановилось. Дни были бесконечны, а ночи еще хуже. Внутри себя я постоянно метался взад-вперед, даже если мое тело оставалось неподвижным. Поразительно, каким выматывающим может быть ожидание.

Магазин находился в отличном виде. Поскольку делать было нечего, я направил свое возбуждение в организацию и улучшение этого места.

Знакомый запах коричневого бумажного пакета донесся до моих ноздрей, когда я снял его со стеллажа и встряхнул. Звук, который он издал, тоже был очень знакомым. Упаковав содержимое прилавка в пакет, я взял чек и положил его внутрь к покупкам.

— Хорошего вам дня, миссис Грейди, — сказал я женщине, когда она забирала свои вещи.

— Спасибо, Эдди. Увидимся на следующей неделе.

Как только раздался звонок и дверь закрылась позади нее, я прислонился спиной к длинной стойке и потер затылок. Всего пару часов до закрытия. По опыту я знал, что, скорее всего, в последнюю минуту будет наплыв людей, которые торопятся получить все необходимое до того, как я закроюсь на ночь и, возможно, несколько путешественников приобретут припасы, прежде чем отправиться туда, откуда они приехали.

После закрытия я направлюсь в спортзал, а затем загляну в больницу, хотя там, вероятно, увижу то же, что и накануне.

На верхней части бедра завибрировал сотовый. Дотянувшись до передника и достав его, я узнал номер больницы. Мой пульс и дыхание участились.

— Да? — произнес я в телефон так, будто только что покинул спортзал, а не просто стоял за прилавком.

— Это Мэри-Бэт, — сказала женщина на другом конце линии, ее голос был приглушен, а слова короткими.

— Что случилось? — спросил я, выпрямляясь и вглядываясь в дверь. Я не потрудилась сказать ей, что не нужно упоминать свое имя каждый раз, когда она звонит.

— Она очнулась, — прошептала медсестра.

Свободная рука ударила по деревянной столешнице, издав резкий хлопающий звук.

— Когда?

— Всего несколько минут назад. Доктор все еще с ней. Она отправится на анализы, если все еще будет в сознании.

— Что-то не так? — резко потребовал я. — Почему она может быть не в сознании?

— Я не знаю. Я не доктор.

— Чего ты не договариваешь? — спросил я тревожно.

— Она была очень взволнована. Кричала как сумасшедшая.

Без каких-либо слов я перепрыгнул через прилавок и приземлился с другой стороны.

— Я буду там через пару минут.

— Нет! — выкрикнула Мэри-Бэт громким шепотом.

— И вообще, почему ты шепчешь? — произнес я, полный решимости двигаясь через один из проходов в заднюю часть магазина. — Ты чертовски хорошо знаешь, что каждый, кто слышал ее крики, не будет держать язык за зубами.

— Они не позволят тебе увидеть ее, хоть она и очнулась. Анализы и…

— Спасибо за информацию, Мэри-Би, — перебил я ее. — Ты моя любимая медсестра в этой старой хибарке.

Я услышал ее смешок и прервал соединение прежде, чем медсестра успела бы что-нибудь сказать. Мне было все равно. Дверь ударилась об стену, когда я зашел в подсобку. Кинув передник на стул, я схватил ключи с крючка на стене.

Мне оставалось еще два часа до закрытия. Я разрешил Брайану уйти домой пораньше, о чем жалел прямо сейчас.

Она очнулась. Наконец-то. Казалось, прошла целая вечность с тех пор, как я ворвался в отделение скорой помощи с ней той ночью, крича на доктора и неохотно укладывая ее на каталку.

Сначала меня не пускали в ее палату, утверждая, что я не имею права там находиться. Я не являлся близким родственником, чтобы позволить мне посещать ее — это было против политики больницы.

После нескольких дней послушания, я нарушил правило. Дождавшись, пока никого не будет поблизости, я проник в ее палату незамеченным. По крайней мере, так оставалось несколько ночей. Однажды ночью я уснул в кресле, которое подтащил прямо к ее кровати, и медсестра обнаружила меня.

Я выслушал суровую лекцию в коридоре, после того как она вытащила меня за ухо, пригрозив, что в следующий раз они вызовут полицию.

Копы меня не пугали. Это была довольно смехотворная угроза. Черт, я ходил в школу с половиной полицейских. Тем не менее, я прислушался к их предупреждениям и вместо этого разбил лагерь в комнате ожидания дальше по коридору.

Спустя еще пару недель медсестры смягчились, как и доктора. Я не знал, к кому они потеплели больше — ко мне или к ней. Меня это не волновало. Важнее было только то, что однажды ночью Мэри-Бэт пришла в комнату ожидания и провела меня ниже по коридору.

— С ней должен быть кто-то, — сказала мне Мэри-Бэт прямо перед ее дверью. — И ты единственный…

Я схватился за ручку, чтобы войти внутрь. Но Мэри-Бэт перехватила мою руку и с нежностью в голосе произнесла:

— Эдди. Это попросту невозможно, — произнесла она, не желая быть резкой, но все же пытаясь вразумить меня.

Я остановился лишь на несколько мгновений, позволяя ее словам осесть внутри меня, прежде чем двинулся вперед и проскользнул в палату.

После той ночи я навещал ее каждый день. В основном по вечерам, но иногда приходил в более раннее время. Я всегда приходил, когда шел дождь. Всегда.

Те минуты, которые я проводил в ее палате, были единственными, что не утаскивали меня на дно, с тех пор как я вытащил ее из воды. Эти минуты пролетали невероятно быстро, ускоряясь к тому времени, когда мне приходилось слезать со стула рядом с ее койкой и возвращаться к ожиданию следующей возможности увидеть ее.

Прошло много времени. Ее состояние оставалось неизменным. Я все равно приходил в ожидании этого дня. Ждал, когда ее глаза откроются. Ждал ответов.

Вернувшись в магазин, я трусцой направился к широким деревянным дверям и перевернул табличку с «Открыто» на «Закрыто». Сегодня нам придется закрыться пораньше.

Некоторые из горожан были добропорядочными, а кто-то сумасшедшим, как Скарлет Велдинг, одна из старейших местных жительниц и, определенно, одна из самых вспыльчивых.

Она приходила каждый день перед самым закрытием, чтобы купить себе свежее зеленое яблоко. Это был ее ночной перекус с чашкой горячего чая. Она отказывалась покупать сразу пакет, поэтому вместо этого заходила каждый вечер в магазин, чтобы купить лишь одно.

Проклиная всё и всех, я помчался обратно внутрь, схватил маленький бумажный пакет и, достав из кучи пухлое, блестящее зеленое яблоко, бросил его в пакет. На обратном пути выхватил из коробки белую розу и опустил ее к яблоку, оставив несколько листьев и лепестков торчать сверху.

Закрыв