Я подарю тебе любовь - Татьяна Алюшина

Ну, сейчас начнется воспитательный процесс, когда Васька ее уму-разуму учит.

Не замедлил начаться!

— Ты с работы своей когда приходишь? — воспросил сурово и сам ответил: — Не раньше девяти вечера, а если дома работаешь, то тебя от компьютера за шиворот не оттащишь, есть-пить забываешь! Все пишешь, пишешь до ночи-полночи, а то и до утра! Все выходные и свободное время со мной проводишь. Ни в кафешку с друзьями, коллегами, ни куда-нибудь съездить с взрослым коллективом, всегда меня с собой берешь. А командировки твои! Я думал, может, там иностранца какого приметит для любви! Да где там! По музеям своим да выставкам и частным коллекциям, и носом в ноутбук, и писать, и домой скорее!

Лена по опыту знала: лучше не перебивать и не останавливать, самое правильное — дать выговориться, а то только попробуй вступи в дискуссию с Василием Федоровичем, до утра спорить будешь, так ничего и не докажешь.

— Не век же тебе только рядом со мной находиться. Я, конечно, от тебя никуда, но тебе надо замуж выйти, деток завести. Встречаться с мужчинами, хотя бы для любви!

— Это в смысле душевной любви? — не удержалась Ленка.

— И ее, и секса тоже! — утвердил Васька. Может, какому ребенку тринадцати лет рано и не пристало говорить с матерью о таких вещах, но не Василию Федоровичу, разбирающемуся в жизни побольше многих взрослых.

— И, возвращаясь к идее Зои Львовны и ее подруги… — продолжил назидание он. — Идея хорошая. Раз ты сама ни с кем не знакомишься, значит, тебя надо пристроить. Жаль, я сам не докумекал, давно бы присмотрел среди родителей подходящего мужчину. У нас знаешь сколько разведенных папаш детей в школу приводят? Хва-та-ет! Ладно, займусь, — поставил себе задачу и закончил на сем поучительное наставление Василий Федорович.

— Ну, займись! — разрешила, смеясь, Ленка.

Встала, подошла к нему и, погладив по голове, наклонилась, поцеловала в макушку.

— Я тебя люблю, Васька!

— Я тебя тоже люблю, — глухо из-под ее руки ответил он, не делая попыток вырваться из объятий.

Он совершенно необыкновенный мальчик, Лена это точно знала. Ну какой еще пацан его возраста разрешит себя обнимать, целовать и гладить?

Только он!

Денис не торопился, не спеша ехал по более или менее свободным субботним вечером московским улицам, возвращаясь домой. А точнее, в московскую квартиру. Жил он в Подмосковье, в доме, в Москве же оставался по необходимости. По этой же необходимости квартира, не самая шикарная и далеко не в элитном районе, пустовавшая большую часть времени, была отремонтирована без изысков и особых дизайнерских изощрений. Так, чтобы уютно и комфортно провести пару-тройку дней, не раздражаясь неустроенностью и запустением. По меркам большинства — современные двухкомнатные хоромы, по меркам меньшинства побогаче — отстой.

Вот что его не интересовало и не волновало ни в какой степени, так это выпендреж и мнение чужих людей.

Денис с удовольствием уехал бы домой, но имелись дела и завтра, и в понедельник. Завтра, в воскресенье, интересная встреча, а в понедельник дела чиновничьи, бумажные.

Денис Васильевич пребывал в легком раздражении, неодобрительно прокручивая в уме нынешнее событие.

Две субботы в месяц он старался по возможности приезжать к родителям часа в три дня, если не уезжал куда-нибудь по делам. Родительский день — так он называл эти визиты.

Он не считал, да и не чувствовал это ни обязанностью, ни тягостной необходимостью. Никогда не раздражался и не сетовал на свою сверхзанятость, будучи глубоко убежден, что, если у тебя на родных и близких нет времени, значит, ты хреново работаешь.

Зачем работать так, что становятся безразличны близкие люди? Для чего, для кого воровать у самого себя жизнь?

Да, несомненно, случается, что с головой и потрохами погружаешься в работу, забыв о времени и испытывая непередаваемый внутренний восторг от дела, которым занимаешься, но это творчество, и даже из него можно вынырнуть ради любимых людей.

Вот такой у него взгляд на жизнь.

Неспешный, несуетный Денис, казалось бы, не торопясь успевал делать во сто крат больше, чем иные деятели, разговаривающие одновременно по двум трубкам и пробегающие по десяти местам за день.

Он приезжал к родителям, обходил с инспекцией квартиру, выясняя, что требует починки или ремонта, записывал в блокнот, который всегда носил с собой, туда же заносил иные необходимости — таблетки, врачей, покупки, насущные мелочи. И никогда не забывал ни о чем — словом, решал все родительские житейские проблемы.

И все у них было мирно да гладко, пока мама не решила, что пора вмешаться и «устроить» его личную жизнь, и принялась с энтузиазмом знакомить его со всяческими барышнями. Разумеется, «замечательными девочками», дочками-племянницами знакомых и подруг, дальних и близких, коих было у Анны Михайловны бесчисленное множество.

А началось все это два года назад, когда он расстался с Викторией. Не сразу — вот, познакомься, прекрасная женщина! Не сразу. А с подготовительного этапа словесной обработки.

— Денечка, ты с кем-нибудь встречаешься?

— Встречаются, мам, школьники и студенты, а в моем возрасте с женщинами спят, — отвечал хороший сын.

— Денис! — призывала к интеллигентному общению мама.

— Ну, ты хотя бы с кем-нибудь спишь? — уточнял отец.

— Сплю, — успокаивал, посмеиваясь, сынок. — Иногда.

— Нет, это ужас какой-то! — искренне возмущалась Анна Михайловна. — Разве можно при матери так цинично! И я тебя совсем о другом спрашивала, не о пошлом сексе! Я спрашивала, есть ли у тебя серьезные отношения?

— Нет, серьезных нет. Не могу выбрать из обилия предложений, — покаянно разводил руками Денис.

— Ты все шутишь, а мы с отцом переживаем, тебе уж сорок скоро, а ни жены, ни детей! — сетовала мама.

— Почему шучу? Не шучу, — делая «серьезный» вид, уверял Денис. — Я у девушек теперь пользуюсь большим спросом и интересом. Когда молодой и бодрый был, девушек не интересовал особо, а теперь вдруг не стало от них отбоя. Они меня богатым и оттого интересным считают, — разъяснял он реалии жизни, посмеиваясь над самим собой.

— И правильно! — заводился отец. — А почему они должны хотеть замуж за голых, босых и дурных?

— Может, по любви? — предлагал версию женских матримониальных предпочтений Денис.

— Знаешь, с любви хлеба не поешь, детей не накормишь, не вырастишь! — заступалась за всех девушек России Анна Михайловна. — Это вообще глупость — жениться по любви, навязанная всем поголовно голодным строем после революции! На ком им еще было жениться, как не на таких же нищих и голых? И голодать теперь уже вместе, отстраивая светлое будущее. Гораздо правильнее делали раньше. Родители не дураки, жизнь прожили и прекрасно видели, кто кому подходит и насколько. И сватали, подбирая детям пару. И семья начиналась с уважения друг к другу, а уж любовь — дело третье. И правильно нынешние девушки делают, что выбирают, прикидывают, ставки делают на мужчин состоятельных. Вон вы с Викторией прожили почти три года по любви. И где сейчас эта любовь и та Виктория?